Дарья Кинкот - Битва за магию

Мейпл приоткрыл дверь спальни: его возлюбленная лежала на слегка приподнятых подушках, щелкая по большой голографической клавиатуре своего линка, которую она открыла специально для своего удобства.

– О, кто-то снова пишет, – он улыбнулся.

Рыжая очень обрадовалась, увидев соулмейта:

– В последнее время я совсем забыла про свою историю, хочу это исправить.

– Главное, не перетрудись, – он зашел внутрь, но не стал закрывать дверь. – Не хочу, чтобы тебе стало хуже из-за книжки.

– Эй! – картинно оскорбилась Леруа. – Я хочу верить, что моя история реальна. Кто знает, может быть сейчас эта девчонка как раз пишет главу, в которой происходит наш с тобой диалог.

Николас ухмыльнулся.

– Смотри, кого я привел, – он постучал по коленкам, и тогда в комнату зашел огромный рыжий каттуш.

Антуанетта тут же лучезарно улыбнулась, отложив линк:

– Феникс!

– Именно, – парень кивнул кошке на кровать, после чего та послушно залезла на нее и прилегла рядом с чародейкой.

– Да уж, теперь Мэтти точно не хватит здесь места, – Тони попыталась замерить оставшееся свободное пространство, прижавшись к зверю, но его осталось крайне мало.

Мейпл задумчиво и с толикой грусти посмотрел на возлюбленную:

– Там что-то случилось, да?

Леруа тут же отвела глаза.

– Что-то плохое.

– Там много всего плохого случилось, – подтвердила девушка, почесывая каттуша за ушком. – Но какая разница, это же все не по-настоящему.

– Но оно казалось таким, – Ник погладил ее ногу через одеяло, – поэтому тебе так не по себе.

– Там было не только плохое, – она пожала плечами. – Я видела Фелицию. Она была в добром здравии. Она не умерла из-за меня.

Парень стиснул зубы, но не посмел вымолвить и слова.

– Я не видела Шермана и Контессу, но они присылали мне письма. Они были вместе и воспитывали дочь, – Антуанетта все еще не смотрела на своего собеседника. – Здесь у Шермана уже никогда не будет дочери.

– Мне жаль.

– Не стоит. Я рада, что смогла еще хоть раз увидеть их. Может быть, не все из них были счастливы, но все же. И я встретилась со своими мамами.

Лицо Николаса на долю секунды приняло такое отчаянное выражение – казалось, что его сердце сейчас разорвется. Он поспешил сменить тему:

– Мэтт сказал, что проболтался тебе о…

– О Трише Гринфайер? Да… Я как-то и забыла всю ту цепочку событий, во время которой и оказалась прикована к постели. Иначе бы вам пришлось рассказать раньше. Так или иначе, кажется, Нат был спокоен.

– Он не сильно переживает по этому поводу, – Мейпл обхватил ее ладонь. – Он больше переживает за вас.

– Это хорошо… В смысле, что его это не задело. У него были любящие родители, и есть Доминик, поэтому, наверно, это и не повлияло на него так сильно. И все же… Мне немного неспокойно. Хотя, думаю, сейчас больше смысла есть в том, чтобы беспокоиться из-за его попадания в другую реальность.

Николас задумчиво посмотрел на возлюбленную:

– Он много для тебя значит.

Антуанетта на мгновение восприняла это, как упрек, а потому тут же начала оправдываться:

– Вы все для меня много значите.

– Нет, здесь что-то другое, – рассуждал чародей. – Похоже, будто бы между вами есть особая связь.

– Ты думаешь, что мы с ним родственные души? – улыбнулась Леруа. – Соулмейты?

– Ну, Шерил с Шерманом были ими.

Рыжая тут же поникла:

– Это что-то особенное, правда… Быть связанным с кем-то таким образом. Это так необычно и ни на что не похоже. Но я не считаю, что наша близость с людьми определяется чем-то вроде связи душ. Это как сравнивать любовь, дружбу, семью… Ни одни отношения не похожи на другие. Я знаю Ната, знаю, что нужно сказать, когда ему грустно или весело. Знаю, что он сделает, когда зол или напуган. А от Шермана я никогда не знала, чего ожидать. Почти никогда, – ее глаза наполнились слезами, – но я так сильно его любила.

Чародейка схватилась за лоб и отвела взгляд куда-то на потолок. Мейпл поджал губы и погладил ее по волосам:

– Ты очень устала.

– Не понимаю, почему…

– У тебя было слишком много активности в другом мире. Сейчас тебе будет лучше поспать.

– Мне жаль, что я сорвалась на тебя, – печально промолвила Леруа. – И что так поступила с твоим отцом.

– Я все еще не считаю тебя виноватой, – он выдавил из себя улыбку, похлопав ее по бедрам.

– Потому что ты все еще слишком идеальный для этого мира.

Николас ласково оглядывал каждую черточку лица своей возлюбленной:

– Мне тоже жаль.

– Из-за чего?

– Мне жаль, что я не знал, что случилось с тобой после исчезновения Контессы.

Радужки Антуанетты окрасились темно-фиолетовым цветом, она посильнее вцепилась в шерсть Феникса:

– О чем это ты?

– Ты знаешь, – его голос дрогнул.

Девушка сглотнула и надула губы, как обиженный ребенок:

– Я не хотела волновать тебя, – Леруа закусила губу, казалось, что она и сама не знает, правда это или нет.

– Я оставляю с тобой Феникса, – он погладил зверя. – Кто-нибудь из ребят скоро придет следить за Нейтом, хорошо?

Рыжая кивнула, но когда Ник начал подниматься, она остановила его, потянув за руку:

– Ты можешь не говорить обо всем этом Нату, когда он очнется? Думаю, он и так недоволен Домиником после всей этой ситуации с его матерью. Я не хочу, чтобы они ссорились еще и из-за этого.

– Ты слишком милая.

Тони усмехнулась:

– Просто, когда у тебя остается мало времени, ты понимаешь, что не можешь тратить его на обиды.

Ее соулмейт продолжал смотреть на нее с обожанием.

– Стой, – она вдруг занервничала, – а ты? Ты говорил с Домиником?

Чародей замялся:

– Тебе не следует забивать этим свою милую голову, – поцеловав ее в лоб, парень направился к выходу.

Антуанетта засмеялась ему вслед:

– Дурак…

Рыжий каттуш теперь положил свою морду ей на грудь, и она обхватила его руками, проваливаясь в царство Морфея.

Все ссадины и синяки Леруа были исцелены, но тело все еще неприятно ныло после спонтанного причинения боли. Она зашла в квартиру на цыпочках – было уже слишком поздно, и рыжая надеялась, что ее возлюбленный давно спит.

– Тони? – раздался голос из гостиной.

Девушка разочарованно съежилась и приоткрыла дверь, надевая на лицо привычную радостную маску.

– Никки, почему это ты сидишь в темноте? – она запустила энергетический импульс в сторону люстры, осветив помещение.

– Я, кажется, задремал, – он потер глаза, приподнимаясь на диване.

– Вот и иди в спальню, – Антуанетта поцеловала его макушку, – а я, пожалуй, еще покушаю… Этот день совсем меня измотал.

– Я заходил в комитет, но тебя там не видели почти весь день, – парень нахмурил брови, – и ты не отвечала на сообщения.