Алексей Кондратенко - Катрина: Меч зари [СИ]

Но для перестрелки слишком мало следов от пуль. Нобилиор озадаченно задумался и сделал эти отметки в уме. Воздерживаясь пока от выводов.

Оставалась еще вторая деталь. Кровь.

Сюда с приступки между почтовым и пассажирским вагоном вели капли крови. Кто-то уже раненный либо зашел в вагон. Либо раненый покинул его. Если верно второе предположение, то на месте, откуда эти вагоны были отбуксированы, скорее всего, Нобилиор сможет найти еще следы крови.

Наемник Понарина присел и повозил пальцами в подсохших черно-багряных брызгах на полу. Поднес к лицу и втянул запах. Запоминая.

Затем двинулся к констеблю Бриггсу, а на середине вагона вдруг остановился, почувствовав отголосок крови с весьма необычной стороны. Нобилиор поднял голову и взглянул наверх. Несколько следов от подошвы на потолке его почти не удивили. Самым неожиданным в этом оказалась лишь одна примета.

Небольшой размер следов. Женская нога оставила их.

Нобилиор задумался.

— Что там, сэр? — насветив на него фонарем, спросил констебль.

Даже от столь тусклого, но прямого луча, лордок отшатнулся, закрывшись рукой.

— Не светите на меня! — в гневе крикнул Нобилиор. — Сейчас же погасите фонарь!

— Простите, сэр!

Наемник Понарина достал карманные часы на цепочке и задумчиво воззрился на маленький циферблат.

— Констебль, мне с вами нужно вернуться именно на то место, где эти вагоны были отцеплены от основного состава в ночь происшествия, — распорядился Нобилиор. — Как думаете, на автомобиле успеем управиться до рассвета?

— Путь не близкий. Но, думаю, успеем.

— Тогда не будем терять время.

Двинувшись к выходу, наёмник в последний момент остановился и вернулся в вагон. Краем глаза он подметил еще кое-что и хотел в этом убедиться.

— Что там, сэр? — спросил констебль, спустившись уже на землю. Ему было сложно вновь забираться обратно.

Посланец Триумвирата не ответил Бриггсу. Он наклонился и поднял металлический предмет, который прояснял многое из того, что здесь произошло.

Боевой нож стражей Морбия. Короткий широкий клинок с уменьшенным углом заточки. Центр тяжести приходился на рукоятку, что усиливало действие руки на оружие и силу пореза. Прекрасный нож. Резкие линии, нетипичные для человеческого оружия, узоры и герб румынского клана.

Он сунул нож в карман плаща.

Теперь картина выстроилась. Здесь были подданные Дариуса Морбия. Они ранили кого-то. Весьма вероятно, что Джульетт Фэннинг. Выяснить, что случилось дальше, и куда раненый человек отпарился, Нобилиор сможет на месте отцепки вагонов.

— Всё в порядке, констебль, — сноровисто выпрыгнув из вагона, кивнул наёмник. — Пойдемте! Я на автомашине, вы покажете мне дорогу до нужного места.

Нобилиор двинулся вперед, а констебль Бриггс поспешил за ним. Вместе они прошли вдоль железнодорожных путей, обогнули здание станции Норт-Хоксквик и оказались перед невероятным автомобилем. «Серебряный призрак» от британской компании Роллс-Ройс впечатлял своей основательностью и дороговизной. Блестящий серебристый кузов с очень длинным капотом и складной крышей казался подвешенным и растянутым в воздухе между передних и задних шасси. Произведенный в 1909 году в цеху на Кук-стрит в Манчестере, он будто позаимствовал свои черты у роскошных карет и железнодорожных локомотивов.

Нобилиор шагнул на широкую подножку, протянутую вдоль всей машины между крыльями колес. Завел «Серебряный призрак», и шестицилиндровый рядный двигатель, издав мерный тикающий свист, зазвучал тише, чем ожидал констебль Бриггс.

Полицейский остался стоять возле машины, с удивлением разглядывая ее.

— Чего вы стоите, констебль? — нетерпеливо бросил наёмник Понарина.

— Впервые вижу такой автомобиль, сэр!

Если бы не гипнотическое влияние, которое Нобилиор оказал на разум констебля, установив с ним зрительный контакт и дотронувшись до его пульса в момент рукопожатия, констебль Бриггс догадался бы, что Нобилиор никакой не инспектор Нобел. Ни один полицейский за всю жизнь не заработал бы на такую машину. Ни один полицейский участок не располагал бюджетом, чтобы приобрести средство для передвижения подобного класса.

— Садитесь живее, вы нас задерживаете.

— Да, конечно. Простите, сэр.

Констебль взгромоздился рядом с Нобилиором и захлопнул дверцу. Кожаные сиденья, оббитые на манер диванов, не разделялись между собой и имели общую спинку, перетекавшую в подлокотники. Оказавшись внутри, Бриггс принялся рассматривать приборы на полированной металлической панели, накрытые стеклянными крышками и прикрученные болтами. Нобилиор передвинул стальной рычаг переключателя передач, и машина тронулась.

«Серебряный призрак» несся среди буковых перелесков и каменных изгородей в сгущавшемся вечернем сумраке. Выхватывая четырьмя лучами фар клочья тумана. По пути констебль порывался завязать разговор, но всякий раз его обрывал Нобилиор.

— Говорите только по делу, Бриггс! Не отвлекайте меня. Я обдумываю свое расследование. И не говорите названиями деревень, я не знаю все их названия наизусть, просто подсказывайте, где свернуть.

— Хорошо, сэр, — податливо отозвался полицейский.

На самом деле наёмник просто не хотел, чтобы констебль открывал рот. Нобилиор с омерзением терпел зловонное дыхание Бриггса. С презрением ловил его ничтожное сбивчивое дыхание, затрудненное очевидно какими-то дефектами в строении носа. Констебль воплощал в себе многие из тех несовершенств, за которые Нобилиор презирал род живых. И всё же наёмник прекрасно умел владеть собой, не проявляя неуместной агрессии. Кроме того, сейчас важно было другое.

Спустя почти три часа «Серебряный призрак» сбросил скорость и съехал с дороги, чтобы теперь двигаться по-над железнодорожными путями в местности, где две ночи назад Катрина Вэллкат отцепила вагоны во время борьбы с Игнаком.

Мимо периодически проносились теперь пикеты — небольшие каменные столбики с цифрами на обочине железной дороги. Присмотревшись к ним, констебль Бриггс сообщил:

— Это должно быть где-то здесь, инспектор Нобел.

Наемник кивнул. Он уже это знал. Потому и свернул к железной дороге.

Не отпуская руль из крепкой хватки, Нобилиор высунул голову из-за прямого ветрового стекла. Он ловил тончайшие обрывки запахов, что стояли над железнодорожным полотном.

В поисках той ноты, что почерпнул из засохших кровавых брызг с приступки между почтовым и пассажирским вагонами на станции Норт-Хоксквик. Ветер почти не имел власти над его тяжелыми прядями, идеально зачесанными назад. Воздух приносил пока лишь запах полевых трав, фенолов, которыми пахли шпалы, пропитанные креозотом из каменноугольного дегтя и дым от горящего угля.