Андрей Земляной - Мастер крови

Когда чуть оглушённый наградами что его буквально осыпали, какие-то люди стали подходить поздравлять, и вообще водить странные хороводы, но сестра императора Мири ши Тес, уже подхватила его под руку и потащила куда-то по длинным галереям, мимо стоявших словно истуканы гвардейцев, пока не привела в небольшой зал с прозрачным потолком, сквозь который было видно солнце, и огромными панорамными окнами, за которыми плескался океан.

На столе на мгновение возникла туманное веретено, и исчезло оставив высокую тонкую бутылку и три таких же вытянутых бокала.

— Рад тебя видеть. — Алексей, который только-только перевёл дух, с удовольствием оглядел ладную фигурку магини, упакованную в сверкающее чёрное платье, выгодно подчёркивавшее длинные, идеально стройные ноги, и высокую грудь. И всё это насколько знал Алексей, без всяких биокоррекций, а лишь исключительно через спортивный зал.

— И я. — Мири тоже устроилась в кресле и весело рассмеялась. — Ох и напугал ты нас. Представляешь, когда дежурный офицер доложил, что через портал вкинули обструганные до состояния чурок тела Зири Нихнак, Линги Тайро и герцога Ташал. Потом конечно разобрались, но говорят, что половина смены блевала так, что пришлось использовать боевые аптечки. А после, когда портал вообще сдох, хотели тебе даже отправить посылку слепым проколом. Но посчитали вероятности, ужаснулись, и решили не мутить воду. Но ты справился блестяще. И что не стал распылять этих рубаи, и что признал живших на Аруби гражданами, всё просто идеально. — Она одним движением свернула пробку с бутылки, и налила сверкающую золотистую жидкость в три бокала.

— Мы кого-то ждём? — Алексей кивнул на третий бокал, и тут же в комнате появился император собственной персоной.

— Ардал. — Алексей вскочил, и склонил голову в поклоне.

— Садитесь Алекс. — Император плюхнулся в кресло, и откинувшись на спинку прикрыл глаза. — Уф. Устал. Двести пять награждённых. Мои канцеляристы вообще охренели. Совсем загоняли.

— Так скажи. — Мири усмехнулась. — Через сутки все будут тихими молчаливыми исполнителями, тихо ссущимися от ужаса.

— Да, такие мне тут так наработают… — Император рассмеялся и поднял третий бокал. — Ладно. Давайте выпьем за что-то что стоило бы этого напитка. Лагарийский шасс добывают только в одном месте империи которое было отрезано от нас долгие полторы тысячи лет. Но благодаря вам, герцог, мы можем теперь спокойно пить этот божественный напиток, не подсчитывая в уме, сколько бутылок осталось. Так что давайте выпьем за вашу удачу. — Император глотнул напиток, и чуть зажмурившись от острых вкусовых ощущений выцедил весь бокал.

Алексей последовал его примеру, и был ошеломлён бесконечной вкусовой гаммой напитка. Почему-то вдруг ярко встал запах ржаного хлеба, кисловатый дымок сгоревшего угля, парного молока, и мокрых осенних листьев…

— Ух. — Он ошалело открыл глаза. — Что это было?

— Память на запахи, но не ваша. — Император усмехнулся. — Память ваших предков. Что у вас было если не секрет?

— Запах чёрного хлеба, который пекут у меня на родине, угля, свежего молока, и осеннего парка.

— Эх! — Император улыбнулся. — А у меня рулетка. То, что-то подобное вашему, то всякие запахи которые в здравом уме нюхать никто не будет. Сгоревшая смазка, боевого меха, раскалённой стали, и горелой плоти. Прадедушка позаботился. Старый три раза горел в танке, хоть и помер благополучно в своей постели, в окружении внуков и правнуков.

— А… — Алексей повернулся к Мири.

— А она не скажет. — Император громко рассмеялся. — Ещё ни разу не сказала. Только загадочно сверкает глазами. — Тарил, покачал головой и поставил бокал на стол. — Ну а теперь, когда с предварительными поклонами закончили, я хочу от себя лично поздравить вас, герцог с выполнением важной миссии. Сорок вторая гроздь действительно была важной частью нашей программы присоединения утраченных земель, и теперь дело пойдёт проще. Вы, насколько я знаю снова передали всю гроздь в наше управление, что тоже сильно добавляет вам очков со стороны государственного аппарата. Теперь с наградами. Хочу особо пояснить, что алмазный Аграс — это не просто один из высших орденов империи, а знак принадлежности к военному крылу императорского рода. Так что вы, теперь один из нас, что накладывает на вас определённые ограничения морального характера. Ну то есть не нужно сносить башку каждому кто не понравился, а хотя бы предварительно спрашивайте, как дурака зовут, и кому сообщить о его безвременной кончине. А если серьёзно, то к вам подойдёт наш юрист и пояснит что теперь изменилось в вашем статусе. По второй награде, скажу так. Это конечно висюлька без всяких серьёзных преференций, вроде почётного члена академии, и если захотите двигаться по магической стезе, придётся сдавать на уровни самому. Но вот что забавно. Без этого ордена вам архимагом и выше, не стать, так что считайте в вашей жизни одним барьером меньше.

Кроме этого примите ещё десять тысяч пунктов социальной значимости, лично от меня, и будет ещё от Генштаба что-то, но это пусть у них голова болит. И последнее, я перевожу вас из Генерального штаба, в состав Огненных птиц. Это моя личная гвардия, и подчиняться будете тоже мне. А то я был вынужден уже трижды блокировать ваше назначение в какие-то странные места.

— Ардал? — Алексей поставил бокал, и поднял взгляд. Я наверняка нарушу сейчас какие-то правила этикета, но разрешите вопрос.

— Спрашивайте, герцог. — Император улыбнулся. — Вы с некоторых пор, фактически член семьи, так что вам многое можно. В том числе и то, что можно вообще всем. — Он громко в голос расхохотался.

— Скажите, а почему такое внимание именно ко мне? Среди более чем трёхсот миллиардов населения империи наверняка полно разных людей, в том числе и вполне крепких, и умелых бойцов.

Император с улыбкой кивнул.

— Законный вопрос. — Он перевёл взгляд на Мири. — Давай разливай. Там ещё как раз по бокалу. — Потом задумался на секунду. — В империи проживает по последним данным триста двадцать восемь миллиардов и основная часть населения — это простые люди. Основание империи и её тело. Простые люди которые выращивают и синтезируют еду, делают необходимые всем вещи, влюбляются, заводят малышей, старятся и умирают лет в восемьдесят — сто, набрав к этому возрасту три — четыре тысячи пунктов социального капитала, и оставив в качестве самого ценного наследства двадцать процентов от него своим детям. Их примерно восемьдесят процентов от всего населения.

Ещё полсотни миллиардов всякого творческого народа. Художников, музыкантов, мелких ремесленников типа ювелиров и, например, мастеров художественных промыслов. Эти люди создают красоту империи, или как минимум её придумывают.