Сергей Джевага - Когда оживают Страхи [litres]

Птицы. Наверное, птицы.

Но едва я попытался присмотреться, как мир поплыл перед глазами. И угольные стволы остались далеко за спиной, превратившись в черную массу. Над головой простиралась бескрайняя пустота, по которой плыли клубы дыма, мелькали точки уже знакомых существ, скользящих в потоках воздуха.

Облака. Небо…

Я стоял в низине, между странных наплывов почвы, на мосту. Внизу застыла скованная лютым холодом вода, черная, как поток сажи, впереди угадывались силуэты домов, а на вершине… холма – должно быть, это холм – располагалось монументальное и массивное строение с высокими стенами, башнями со шпилями, черным зевом входа за раскрытыми настежь воротами.

Впереди среди домов мелькали тени, напоминающие людей. Расплывчатые, как чернильные кляксы, – дымные, без лиц, без глаз и ртов. И они словно бы жили: куда-то шли, чем-то занимались, мастерили и ломали. Но, присмотревшись внимательнее, становилось ясно, что сие – лишь имитация, игра, какое-то зацикленное событие, раз за разом повторяющееся по чьей-то прихоти. Пустые глаза смотрели на меня и не видели, рты открывались и не издавали звуков.

Но, как ни странно, страха я не испытал. Боль – да. Холод. Одиночество. Окружающее я воспринимал без эмоций, с отстраненным любопытством. Хоть и понимал, что не сон. Или не совсем сон.

Воспаленное сознание может нарисовать что угодно, но не настолько органично и целостно. Не может восстановить отзвук настоящего мира. Просто потому, что создает иллюзию из виденного и пережитого: из готовых блоков, но сами кирпичики формировать не способно. И потому в кошмарах всегда будут бреши, с помощью коих нетрудно разорвать ткань наваждения.

Этот же мир, хоть и выглядел как тень, но я чувствовал и отчего-то знал, что являлся настоящим. Или срисован с настоящего. Кое-что видел на картинках, иллюстрациях книг. Но многие вещи вводили в ступор. Вот, к примеру, что за странный идол у того дома, вокруг коего играют дети? Из комков черного снега, с ведром на голове и искаженным подобием лица?..

А вон то животное? Вроде смахивает на… лошадь, да, лошадь… но слишком маленькое, уши длинные. И нагрузили на тварь невообразимо огромные тюки.

Странно, очень странно.

Еще удивительнее, что воздух в те времена не был такой ценностью, как сейчас, а людям не нужны были браслеты с датчиками, спаскомплекты, рекуператоры и регенераторы, скафы. Пресная вода текла по земле, падала с небес, а еда росла сама собой. Да, пусть мир и являлся лишь тенью, но увлекал, будоражил разум и воображение.

Я поймал себя на мысли, что застыл как истукан и пытаюсь вспоминать названия тех или иных предметов, явлений, вещей. Пытался разгадать предназначение и смысл. Однако вновь взглянув на строение на вершине холма, вздрогнул. Померещилось, что над ним собрался мрачный дым… нет, облака, тучи… оттуда слышатся призрачные голоса. Они завораживали, притягивали внимание, звали.

Голова закружилась, холод стал сильнее. Вдруг узкая дорога угодливо ткнулась в ноги. И я принял приглашение, ибо сообразил, что нужно двигаться. Побрел к вершине холма по городу, населенному призраками людей и животных. Мимо домов и деревьев, под бесконечной пустотой, зовущейся небом. И словно почувствовав мое желание ускориться, мир потянулся навстречу, путь резко сократился. Ворота далекой вроде бы крепости оказались в паре шагов, под ногами заскрипел подъемный мост.

Стало холоднее, заломило в каждой клетке тела, даже, казалось, замерзли мысли. Но я шагнул внутрь, чувствуя там чье-то знакомое присутствие. Преодолел длинный темный тоннель и очутился во внутреннем дворе, пустом и безликом, окруженном высоченными стенами. Все здесь дышало древностью и запустением, былым величием и силой, что поблекли за столетия и эоны, – и это внушало трепет и уважение.

Там же, посреди круга изломанных валунов, стоял каменный трон, где сидела обворожительная женщина. Совершенно обнаженная, укрывающаяся лишь прядями собственных густых черных волос. Волос, что отросли до пят и тянулись дальше, как побеги проникая в щели между камнями плит.

Увидев ее, я остановился, пораженный внезапным чувством, будто где-то мы уже встречались. Впился взглядом в утонченные черты и идеальную фигуру, а воображение словно само собой дорисовало острые зубы, щупальца, чешую… До. Но в то же время не совсем. Двор крепости как-то странно мерцал, и порой сквозь силуэты пробивались очертания знакомой пещеры, подземного озера.

Глаза женщины, до сих пор взиравшие на окружающее с бесстрастностью статуи, ожили, зрачки сузились, а губы изогнулись в ухмылке.

– Я впечатлена, Мак-Моран, – сказала она. – Не думала, что ты так скоро сумеешь сюда прийти. Видимо, когда бьют по голове, активируются скрытые резервы. Раньше для подобного использовали специальные ритуалы, зелья и техники, позволяющие уйти в транс глубже любого сна, на грани смерти. А тебя вышибло с потерей сознания. Следовало раньше выписать тебе оплеух. Но вот незадача, ты, хитрый лис, заставил поклясться, что не наврежу. Пришлось пойти на риск, на какое-то время избавить тебя от своего присутствия, перестать оберегать. Но я угадала. Кровь решает! Не зря я выбрала твой род.

До рассмеялась. Мелодично, без тех визгливых ноток, к коим я привык. А волна тепла, прилетевшая от нее, слегка растопила холод. Я даже смог поймать мысль за хвост, облачить в слова:

– Что за место?

– Эхо. Память. То, что когда-то существовало. Мир под миром, где обитают заблудшие души, где я и остатки моих людей прятались от вас, пришельцев и чужаков. Последний оплот, откуда вели войну с тебе подобными. Мир-спасение, могила и тюрьма. Но лишь твой разум здесь… тело не готово, не выдержало бы подобного. И ты наловчился немного использовать дар, но для полноценного перехода нужно долго учиться.

– Тень, – сорвалось с онемевших губ.

Насмешливые искры в глазах угасли, а лицо на миг дернулось в судороге.

– Откуда ты услышал это слово? – спросила она быстро. Глаза загорелись тусклым желтоватым сиянием, а мир вокруг исказился, в углах двора заклубилась тьма.

– Пришло на ум, – нашелся я, отчего-то не желая упоминать Мерти. Мотнул головой, отгоняя остатки сонной одури, и посмотрел с обычной для себя иронией. – А ты выглядишь иначе.

– Сейчас я в истинном обличье, – фыркнула До. – Издавна повелось, что мой народ проявлялся в эри лишь частично. И потому лица искажались, мы выглядели как… как…

– Чудовища, – подсказал я. Перехватил яростный взгляд, виновато развел руками: дескать, прости, из песни слов не выкинешь.

– Да, – подтвердила неохотно. – И чем дольше находишься тут, тем ужасней выглядишь там. Кроме того, Тень начинает проникать в тебя, растворять, привязывает. Я нашла способ выжить без перехода в эри, но…