Кирилл Киреев - Первый (СИ)

Еловые пики, что нарубили утром и с уходом сложили на дно повозки, вновь были вкопаны в землю. Кони стреножены и наконец накормлены. Из какого-то сарая принесли сломанную двухосную телегу, и теперь пытали собрать в целостность хотя бы два колеса и приспособить к уже имеющейся повозке. Внутри на печи приготовили мясо с овощами, что нашли в огородах, да сварили бульон раненным. Где Форст раздобыл это мясо, он так и не сказал, но маленькие тушки очень походили на крыс. Одно слово — охотник. Спасибо ему. Выручает на всём протяжении пути. То детей успокоит, то в быту поможет, а сейчас и в бою. И от командира дурного слова в его сторону ни разу не было, хотя тот известен своей ворчливостью. Был… Да и остальные к нему привыкли. Поначалу относились, как к юнцу, мальчишке, нос воротили, гордых вояк из себя строили. Но после первого боя он показал, что детство его осталось далеко позади, и многим у него можно и поучиться.

— Я в его возрасте дурак дураком был. И половины не умел того, что он погодя творит. — Признался Свальд приятелю.

— Ты и сейчас дурак, — подначил тот, — это же надо, стрелу задницей поймать!

— Не задницей, а бедром! — Возмутился раненный. — В ноге стрела была!

— А ну хватит вам! — Прервал их замкомандира. — Не хотите спать — шуруйте в дозор.

Под навесом у телеги вновь воцарилось молчание. Наблюдатели изредка ходили туда-сюда, разминая ноги и прогоняя сон. Хозяева хутора, видимо, были зажиточны, раз имели деревянную крышу даже на бане, на чердаке которой и сидел Форст. От сюда не всё попадало под бдительный взор парня, но это лучше, чем ничего. Лошади в стороне притихли, а затем подняли головы и повернули на восток, недовольно ворча. Парень соскочил вниз и кинулся к замкомандира.

— Ольд, — тормошил он его. — Проснись, лошади что-то почуяли.

Мужчина быстро пришёл в себя и начал будить остальных. Спали в доспехах, не раздеваясь. Удобства принесли в жертву безопасности, и по-видимому не зря. Воины, не спрашивая в чём причина побудки, поднимались, разминали тело и вооружались. Дозорных усилили, лучники загодя забрались на крышу выбирая удобные позиции. Пол часа ничего не происходило. Лошади всё также мирно щипали траву, и Ольд уже было думал дать "отбой", но вдали, за горизонтом начало разгораться зарево и сверкать вспышки.

— Это где-то на реке. Возможно Абердорф взят в осаду. — Выдал подошедший Нект.

— Боги, что же здесь творится!?

— Куда нам теперь идти?

— Они разрушат его!

— Тихо! — Прервал пересуды замкомандира. — Город ещё сопротивляется, так что не всё так плохо. Есть старый тракт, есть дорога вдоль реки — путей много, нужно выбрать правильный.

— Старый тракт уходит в сторону степей. Там мы будем, как на ладони. — Покачал головой Нект.

— Возможно, удастся прорваться в город? — Ольд сам не заметил, как вокруг него собрался военный совет. — Там получим помощь.

— Или окажем. — Послышалось слева от него. — Как карта ляжет.

— Наша задача, выбраться из этой дыры с наименьшими потерями!

— Наша задача перед Алузией, доставить детей в Академию. — Перебил его другой.

— Решено! — Прервал начавшиеся споры Ольд. — Переправляемся на тот берег и идём по дорогам вдоль Риопики, вниз по течению.

— К оружию! — Послышался крик с крыши. — Гоблины!

За разговором люди расслабились и чуть не пропустили атаку. Небольшой отряд гноллов выскочил из полей потрясая разного рода оружием, и с криками побежал в сторону лагеря. Воины быстро образовали коробку подле двери в баню, и с наскока их было не взять, что в принципе, не мешало уродцам прыгать вокруг и ударять в щиты кривыми и ржавыми саблями, а порой просто палками и дубинами. Лучники пускали стрелы в грязных тварей, пока те в бессильной злобе пытались достать спрятавшихся за щитами аримов.

— Бар! — Донеслось до ушей Форста.

Это кинул клич Ольд, приободряя союзников. И те ему ответили.

— Ра! — Резко выкрикнул сплочённый строй и сделал шаг, толкая щитами беснующуюся погань, и в едином порыве рубанул мечом. Снова, крик и, снова, шаг. Несколько тварей упали замертво.

— Бар-ра! Бар-ра! Бар-ра!

Коробка чуть расширилась и люди сделали ещё одну атаку. Ситуация враз переломилась. Воины под счёт то наступали, то отходили, смыкая ряды. Гоблины начали быстро терять соплеменников, а вместе с ними терять настрой на победу. Казалось, что вот сейчас они дрогнут и побегут, но через секунду всё переменилось. Рядом с ногой Форста, в дерево вонзилась стрела, затем ещё одна, арим огляделся и не поверил своим глазам. В серых ночных сумерках, огромные чёрные тени приближались со стороны дороги.

— Берегись стрел! — Зацепил он краем сознания и рефлекторно поднял щит, лежащий у ног. Вовремя. Послышался глухой перестук, но ни одна стрела его не зацепила. Чего не скажешь о других лучниках, их ранило серьёзно, и почти всех.

— Сомкнуть щиты!

Внизу вновь закипела сеча, на сей раз с высшими гоблинами или обычными. Эти уже больше походили на людей, хотя всё так же имели разное число пальцев на конечностях и разную их длину. Чуть ниже среднего роста, узкие щёлки вместо глаз, волосы были на голове, руках и ногах, а не по всему телу, как у гноллов. Эти были не столь тупы, сколь трусливы. От сюда их двуличие и лицемерие. Правда, когда они собираются в толпу более сотни рыл, то опасения за собственную шкуру уменьшаются, прямо пропорционально количеству предполагаемой добычи и обратно пропорционально количеству узкоглазых серых рож. Инстинкт самосохранения напрочь забывается, будто ненужная вещь.

Послышался утробный рёв. Толпа гоблинов отхлынула от коробки и расступилась, пропуская вперёд огромного уродливого гиганта, более трёх метров ростом. Если бы он не был горбатым и сутулым, и выпрямился бы в весь свой рост, то его можно было бы принять за огромного орка. Но это был такой же выходец из проклятой всеми богами Пустоши, как и все предыдущие твари.

— Тролль! — Заорал кто-то за щитом, и тут же был смят вместе с доспехами огромной дубиной. Брызнула кровь. Один из воинов выскочил из строя и попытался ранить тролля в ногу, но был схвачен трёхпалой рукой и вышвырнут в сторону, словно тряпичная кукла, но не взрослый мужчина. Строй распался. Воины ещё пытались организовать сопротивление, но силы были не равны. Со всех сторон летели копья и стрелы с тупыми наконечниками. Гоблины отвели тролля и кинули на аримов широкую сеть, а затем ещё одну. Всех сопротивляющихся они истово били дубинками и связывали.

Оставшиеся на крыше лучники ещё отстреливались, но подошедший громила обрушил свою дубину на стропила, и те развалились, опрокидывая крышу и оставшихся стрелков. А вместе с ними упал и Форст. Удары по голове и спине не давали ему опомниться, он хотел было встать и прирезать ещё одного, но кто-то меткий попал ему в пах, и арим упал, скорчившись от боли, под смех снующих везде гоблинов. Краем сознания он услышал, как завопили уродцы, открыв двери и увидев малых детей. Те кричали, плакали, но ничего со своей участью поделать не могли. Вот завизжала Алиета, старшая из девочек, ей было одиннадцать. Сквозь крики и ругань чётко послышался треск разрываемой ткани, её платье полетело в сторону, а гоблин потянул грязные руки к неокрепшему телу. Рядом вспыхнула драка за обладание другими детьми. Форст дёрнулся изо всех сил, приближаясь к насильнику с намерением перегрызть тому глотку, но дубина, попавшая по голове, освободила её от всяческих мыслей.