Кирилл Киреев - Первый (СИ)

— У рифов к северу, мы на ночь бросили якорь на выходе из большой протоки меж двух гряд, там он и пошёл на абордаж. — Не стал увиливать парень.

— Змеиный тракт? — Удивился лейтенант. — Опасное место для стоянки на ночь. Хм… И вы одолели его шайку столь незначительными силами? Кстати, куда уходит ваша команда?

— Они не моя команда, они были узниками на этом судне, фактически рабами, теперь они свободны. — Форст счёл лучшим выходом не отвечать на первый вопрос.

— Вы мне нравитесь, Форст. — Снова улыбнулся он и, достав неведомо откуда бутыль, отпил из неё. — Вы, ведь, первый раз здесь? Первый, ага. В общем, не переживайте, ваш караван я оформлю задним числом. Так что комендант, чтоб ему пусто было, и его ручная шавка — казначей сэр, мать его, Локтус ни о чём не догадаются, недостачу они и не заметят, при таких-то аппетитах взяточничества спишут друг на друга и снова погрызутся. — Захихикал Корвус. — Товары продаются на припортовом рынке, или же если у вас редкий груз или в больших количествах, можете заключить сделку в одном из местных трактиров. Советую посетить «Костяную ногу» — очень даже приличное для порта заведение, там собираются именитые корабелы этого города, что, в принципе, не исключает риск обмана, будьте в этом осторожны, Форст.

— Благодарю за столь полезные советы. — Он сделал лёгкий поклон. — Скажите, а корабли продавать там можно?

— Корабли? — Поперхнулся лейтенант. — Элизабет? Вы не шутите?

— Вполне серьёзно. — Непонимающе ответил северянин.

— Форст, вижу, вы много не знаете. Возможно, если вы согласитесь составить мне компанию по употреблению северного утурского [4] Сорт вина, производимого в провинции Утур северных предгорий Мислана. , я вам что-нибудь и растолкую.

— А это не будет…

— Расценено как умышленное спаивание дежурного офицера порта? — Закончил за того фразу. — Не будет.

— А разве вам…

— Можно употреблять на службе? — Снова попал в точку лейтенант. — Плевать я хотел на такую службу.

— Тогда, прошу на борт. — Указал на сходни Форст, решив хоть как-то отблагодарить столь благоприятное расположение незнакомого человека.

Корвус окрикнул поджигающего масляные фонари раба.

— Передай Айги, пусть выставит у прибывших купцов караульных на ночь, я буду тут. Ах, да, пару бутылок утурского ещё принеси от него и закуски.

Взойдя на борт, лейтенант будто превратился в маленького ребёнка, всюду ходил с выпученными по-детски глазами. Вид безусого юноши портили лишь усы, да отборный мат, которому позавидовали бы любые грузчики. Как позже узнал Форст, он не раз бывал на этой палубе, омытой кровью сотней людей. Несколько раз Элизабет пытались брать на абордаж, но Сандр отбивал атаки и уходил на мели, где большая осадка кораблей береговой охраны не позволяла им нагнать пирата. И вот он на ней, и ни в качестве победителя, но в качестве гостя. Без крови, трупов, ран, потерь друзей и сослуживцев, думал ли он, что когда-нибудь такое случится?

— Я жаждал этого момента три года. Три! Вы себе просто не представляете, что для меня это значит, Элизабет пьёт кровь у береговой охраны более пяти лет. Её крайний владелец — Сандр, как вы должны знать. Появился у наших берегов один сезон дождей назад, и с тех пор жалобы коменданту так и идут. Этот корабль просто пропитался пиратской кровью, злостью и жаждой золота. Чтобы обелить имя Элизабет придётся не мало постараться, но оно того стоит. Поверьте, это самый быстрый галеор [5] Тип судна. на архипелаге, и продавать его вот так, в каком-то кабаке с рук…

— Вы же говорили, что это хорошее место?

— Обычная портовая забегаловка, но не в этом суть. — Лейтенант вскинул руки. — Элизабет с тех пор как сошла со стапелей, никому не продавалась. Её угнали из дока, в ту же ночь, как она обрела жизнь, а главного инженера, ночевавшего на ней в тот день, привязали к якорю и окунули в залив кормить донных крабов. С тех пор у Элизабет нет левого носового якоря, а её душа всегда стремится найти создателя. Она любит только его, его чистую и светлую душу, влюблённого в этот прекрасный корабль — творение его же рук… У неё сменилось по одним докладам сорок пять, а по другим шестьдесят владельцев, и все они были пиратами, отъявленными головорезами и негодяями, родную мать продавши за серебряник.

— Красивая история. — Подивился Форст.

— Посидите в трактирах за вечерним столиком, и не такое услышите. Байки о похождениях Элизабет ходят даже быстрее неё самой. — Улыбнулся Корвус. — Но я, как имеющий доступ к служебным сведениям, излагаю вам факты, а не домыслы кабацких выпивох. Кстати, за это стоит выпить!

Офицер и «купец» подняли кубки, парень чуть пригубил вино и не стал пить, в отличие от главного стража всего порта, опрокинувшего в себя напиток, будто воду; он так и не замечал, что Форст сидит с первой чашей, рассказывая истории из своей жизни, службы, похождения на суши и на море, и т. д. Северянин, как бы невзначай, направлял беседу в нужное ему русло, о торговцах, ценах, товарах, знатных и опасных людях, жизни на архипелаге, как-то не заметно для себя за один вечер вжился в роль торговца, что сам в это поверил. Лейтенант уже спал, когда Форст решил заглянуть в столешницу капитанского стола. Там он нашёл множество бумаг, с печатями и без, половина была составлена непонятными закорючками, но два других языка он мог читать. Купчая на Элизабет нашлась спустя пару минут, но фамилии, совершивших сделку, ему ничего не сказали, да и имеет ли силу эта бумага, при том, что корабль краденный, неизвестно? Предъяви их кому и разрушишь навсегда красивую легенду…

Северянин спустился в трюм, где случайно разбудил Тоя, споткнувшись о канат. Тот, впрочем, не спал и с интересом последовал за Форстом, который шёл изучать трюм. За прошлый день этого так и не было сделано. Освободив рабов, они всё время провели на палубе, помогая в управлении парусником, кровь-то отмыли и то не везде. Среди грузов нашлись шелка, пряности, пара бочек с вином и ромом, а в отдельной каюте стояли два больших сундука, крепко запечатанных цепями и замками, прикованных к стене. Перерыв всю капитанскую каюту в поисках ключей, они так и не преуспели в поисках, в голову лезли крамольные мысли о несметных сокровищах, хотя, кто ими не грезил? Лёгкие деньги всегда прельщали людей, только одни могли побороть этот позыв, а другие нет, как, впрочем, и любой порок.

Утро маг снова встретил на палубе, вглядываясь, в хоть и блёклые, но первые лучи солнца. Сделав пару разминочных упражнений, он покосился на вышедшего из каюты лейтенанта. Тот был сильно помят, и еле перебирал ногами по качающейся палубе, но двигался ровно. Странно, но почему-то пьяные матросы своим покачиванием попадали в такт морю и стойко держались на ходящем ходуном корабле. У причала больших волн не было, но всё же это интересный повод для рассуждений. Тем временем Корвус вытащил ведро морской воды и окунул в него свою голову. Спустя минуту Форст уже было хотел его вытаскивать, но тот вынул голову сам, с фырканьем и бешенными глазами, снова опустил лицо в ведро. Через пять минут, лейтенант вылил воду за борт, с омерзением сказав: «Тёплая». Набрав следующее ведро, он снова приступил к тем же операциям. «У каждого своё утро», — подумал Форст, завершая одну из связок, и, внимательно следя за дыханием, наблюдал за действиями военного.