Александр Левченко - Отступники [litres]

– Погодите, центурион, – перебил его Купер. – Я что-то не понимаю. Какое отношение к нам имеет ваш консул? Нам нужно увидеться с командором.

– Прошу прощения, майор, похоже, я не с того начал. Давайте я немного отмотаю назад и изложу всё по порядку. Вы ведь уже знаете, что противник обстрелял наши позиции фосфорными боеприпасами несколько дней назад?

– Да, мы видели один из таких обстрелов. Точнее, сержант Калашников его видел и рассказал мне по пути сюда.

– Так вот нам удалось захватить одно из этих орудий. Ну, точнее, захватил его отряд ваших ветеранов, которых господин Савин отправил нам в помощь. Они организовали несколько засад возле северной границы и застали ублюдков врасплох, пока те пристреливались к нашему аванпосту. Сдаваться они не хотели, так что многих пришлось пристрелить. Да и орудие, к сожалению, они успели подорвать, так что для нас оно теперь бесполезно. Но, к счастью, командира расчёта взяли живым. На допросе он много чего рассказал интересного и про отступников, и про их цели, так что теперь мы знаем, кто они и какие у них стратегические планы. Уверен, вам тоже удалось немало разведать на их территории. Я ведь прав?

– Так и есть. Мы обнаружили несколько поселений и складов продовольствия у них в тылу. Если их опустошить, это сильно ослабит противника.

– Это очень хорошая новость, майор. Покажете, где это? – Максимус указал на карту, висевшую на стене за его спиной.

– Я бы предпочёл сделать это в присутствии командора Савина, чтобы не повторять одно и то же по два раза. Мне есть что рассказать помимо координат хранилищ. Да и спешить нам сейчас некуда.

– Ну что ж, не буду с вами спорить. Обсудим это позже.

Повисла пауза. Купер с любопытством уставился на центуриона, ожидая, что тот продолжит свой рассказ. Но поняв, что одного намёка собеседнику недостаточно, майор нетерпеливо проговорил:

– Вы сказали, что взяли в плен одного из их командиров. И что там дальше?

– Ах да. На этом, собственно, все хорошие новости и заканчиваются. К сожалению, пленный не пережил обстоятельного допроса, поэтому мы смогли лишь примерно оценить наступательный потенциал отступников. Но и собранной информации было вполне достаточно для понимания, что попытка удержать Ториан обойдётся нам слишком дорого. После того как Казимир спалил наш оружейный склад, нам и обороняться-то особо нечем. Враг просто перебьёт всех, кто останется в городе, в том числе и мирных жителей, а после, поглотив наши ресурсы, займётся вами. Чтобы этого не допустить, господин Савин предложил, как мне кажется, единственно возможный выход: переселить наших людей на территорию «Рубежа», а город со всеми запасами предать огню. Враг не получит ничего, кроме горстки пепла и выжженной земли.

Лицо Купера скривилось в гримасе недоумения.

– А чем Савин собирается всех вас кормить? – В его голосе чувствовалось раздражение. – Не сочтите это за оскорбление, центурион, но мы и себя-то толком прокормить не могли, оттого и вынуждены были торговать с вами. И это ещё в мирное время. А сейчас я вообще не представляю, каким образом мы сможем потянуть ещё несколько сотен голодных давидианских ртов.

Судя по выражению лица Максимуса, эти слова сильно задели его самолюбие, хоть центурион в рамках приличия и старался не подавать вида. Заметив это, Купер презрительно ухмыльнулся. Сергей, наблюдавший со стороны, искренне надеялся, что конфликт не получит развития, но ошибся.

– Господин Купер, – размеренным тоном произнёс центурион, – с первой же минуты нашего знакомства я отчётливо ощутил, как сильно вы презираете и меня, и мой народ, хоть вы и старались этого не показывать в присутствии вашего командора. Уверен, будь ваша воля, вы без зазрения совести бросили бы всех нас подыхать за ваши грехи. Я ведь прав?

– За наши грехи?

– Да. Я же сказал, что мы теперь знаем, кто такие отступники на самом деле и за что они вас ненавидят.

Ухмыльнувшись, Купер произнёс деловитым тоном:

– Центурион, я бы предпочёл не отвечать на ваши провокационные вопросы, а то могу ненароком травмировать ваши нежные религиозные чувства. Предлагаю вернуться к этому обсуждению позже, когда обстановка будет более подходящая.

– Наверно, вы хотели сказать, когда вас будут окружать ваши ветераны? – Максимус одарил оппонента презрительной улыбкой. – Я и не ждал от вас другого. Вы готовы говорить прямо лишь в окружении своих бойцов. Но сейчас их здесь нет, поэтому вы боитесь сказать мне в глаза, что у вас на уме. Только не подумайте, что я вас осуждаю, ни в коем случае. Вы просто такой человек и вас уже поздно перевоспитывать. Но я бы всё же посоветовал вам обрести хоть немного смирения и научиться проявлять чуть больше уважения к людям, у которых вы в гостях.

– В гостях? – огрызнулся Купер. – Центурион, ты видно что-то попутал, это всё ещё наш аванпост. И то, что тебя с твоими фанатиками поставили его сторожить, не делает его вашим. Так что это скорее ты у меня в гостях.

По лицу Максимуса поползла довольная ухмылка, переходящая в лёгкий смех.

– Чего лыбишься, давидианец?

– Ничего. Просто приятно наблюдать, как вы обнажаете своё истинное лицо, господин майор. Вывести вас из себя было совсем несложно.

Купер хотел было что-то ответить, но тут с улицы донёсся выкрик:

– Консул прибыл.

Сергей выглянул в окно, но поскольку оно выходило в сторону леса, весь внутренний двор оставался вне поля зрения.

– Господин Купер, – тон центуриона был максимально сдержанным, – предлагаю отложить наш разговор до лучших времён. Если же у вас возникнет непреодолимое желание пообщаться со мной, что называется, «по-мужски», то я всегда к вашим услугам.

– Можешь не сомневаться, с тобой мы ещё пообщаемся, в том числе и по-мужски.

– Обязательно. Ждите здесь, я должен встретить консула.

– Иди встречай своего господина, швейцар.

Ничего не ответив, центурион вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

– Сэр, вы что творите? – возмутился Сергей, стараясь не повышать голоса. – Мы сейчас не в том положении, чтобы собачиться с давидианцами по любому поводу. Им ничего не стоит молча нас пристрелить и закопать где-нибудь под оградой. Сэр, прошу вас, не провоцируйте их. Сейчас нам нужно любой ценой добраться до дома и сообщить командору обо всём, что мы узнали.

– Да успокойся ты, ничего они с нами не сделают. Ты думаешь, я просто так ничего не стал показывать ему на карте? То, что хранится у нас в голове, имеет слишком большую ценность, чтобы просто так пускать нас в расход.

Из глубины коридора донеслись неторопливые шаги. Дверь комнаты открылась, и внутрь зашли двое. Чернокожий слуга Максимуса аккуратно вёл под руку высокого худого человека в тёмном одеянии, чем-то напоминавшем средневековый балахон священника. Второй рукой тот упирался на трость. Голова мужчины была опущена, капюшон скрывал лицо. Последним в комнату вошёл центурион.