Георгий Смородинский - Сын синеглазой ведьмы

Лигея,

Аскания,

Побережье,

1039 год от Великого Разлома,

9-й день второго весеннего месяца.

Невысокая серая скала, одиноко торчащая из океана примерно в лиге от берега, с высоты птичьего полёта напоминала огромного пса, который забрел в океан и, улегшись, принялся лакать соленую воду. Тёплый порывистый ветер дул с моря, длинные росчерки белых «барашков» скользили по воде, качали рыбацкие лодки и, вспениваясь, разбивались о прибрежные валуны. Погода грозила испортиться, на виднокрае уже собирались хмурые тяжелые тучи. Рыбаки, чувствуя приближение шторма, спешно вытаскивали из воды сети и направляли свои судёнышки в сторону четырёх дымящих на берегу ферм.

Слияние с птицей — не самое веселое занятие для неопытного в этом деле разведчика. Если Верис мог спокойно смотреть глазами Гуши на бегу или даже в бою, не испытывая никаких неприятных ощущений, то для Алеса каждая такая попытка в первые два дня заканчивалась тошнотой и дикой головной болью. Однако без тренировки Слияние было не освоить, и у парня сегодня все-таки начало получаться. Ненадолго, и лишь лежа на камнях, но все равно, это уже могло считаться серьезным успехом. А причина тому, скорее всего, в том, что перед патрулем он догадался наконец дать сове пару капель собственной крови. Гуша, конечно, умница, но если бы Алес не подкармливал ее тайком последние несколько зим, о Слиянии пришлось бы забыть. К тому же фамильяры сильно привязывались к своим смотрящим, и, если человек погибал, птица в большинстве случаев улетала. Дядька Верис, скорее всего, прекрасно знал, что Алес подружился с его совой, но вида не подавал, и вот сейчас пригодилось…

Грустно… Но он в своем стремлении стать воином даже не догадывался об истинных причинах странного поведения погибшего командира разведчиков. Да, наверное, у Вериса был собственный интерес. Да, не все его поступки Алес принимал даже сейчас, но это ведь ничего не меняло. Десятник пожертвовал ради него собственной жизнью, и он никогда этого не забудет.

Вериса сожгли в тот же день. На прощание с ним собрались все свободные воины сотни, а сразу же после костра сотник вручил Алесу копье и послал на месяц патрулировать побережье. Вместе с парнем туда же отправилась и четверка бывших преследователей, ведь они тоже нарушили распоряжение наместника.

Наверное, для Алеса это было лучшим исходом. Нет, его никто ни в чем не упрекал, но в поселке он постоянно чувствовал на себе осуждающие взгляды соплеменников. Возможно, ему просто казалось, но, как бы то ни было, а Вериса было уже не вернуть, и расстраиваться по этому поводу глупо.

Он ничего не забыл, и это главное, но сейчас нужно тренироваться, а лучше всего это делать на коротких стоянках возле воды. После смерти командира первая пятерка разведчиков осталась без смотрящего, и он должен научиться управлять совой так, как умел погибший десятник. Боль и тошнота — не самая высокая цена за ту пользу, которую он может принести своей сотне. Для начала ему нужно научиться «держать» сову хотя бы около часа.

Очевидно, услышав его мысли, пернатая подруга издевательски расхохоталась, Слияние тут же оборвалось, и Алеса выкинуло в промозглую реальность.

Восприятие птицы отличается от человеческого, и сразу после разрыва связи чувствуешь полную дезориентацию. Впрочем, она быстро проходит.

Морщась от головной боли и с трудом сдерживая скакнувший к глотке желудок, Алес сел и, помассировав виски, подставил лицо прохладному ветру.

— Больно? — стоящая рядом Река присела на корточки и положила ладонь на плечо.

— Терпимо… — поморщился парень, стараясь не смотреть ей в глаза. — Сегодня уже легче.

— Ты бы не загонял себя так, — с сомнением покачала головой девушка. — Верис говорил, что без опыта можно быстро сорваться. Через декаду из Латоки вернётся Ригор. Может быть, он что-то подскажет?

— У Ригора горностай, а животные сильно отличаются от птиц своим восприятием, — не поднимая взгляда, ответил разведчице Алес. — Да и нет у нас этой декады. Ты же видела, как ведут себя в посёлке лигейцы?

Раз в месяц из Раты — пограничной крепости княжества — в Аскорт приходил продуктовый обоз. В посёлке его два-три дня загружали морской травой, а затем отправляли обратно. Синие водоросли — дар богини Хольды северному народу. Быстрорастущая морская трава, не замерзающая при самых низких температурах. Из неё делали муку, ею кормили немногочисленных люторогов, а хлеб, испечённый из синей муки, по вкусу и питательности не уступал зерновому, привозимому из Южной империи. Волей богини случилось так, что водоросли лучше всего росли на фермах, находящихся на территории Аскании. Излишки продавали в княжество, но такое положение дел перестало устраивать Лигею после гибели старого князя.

Все шло к войне, и это понимали даже слепые. Если раньше обозные и охрана вели себя, как и положено гостям, то в последние месяцы все изменилось. Обоз пришёл ещё только вчера, но в посёлке уже случилось несколько драк с пришлыми, и кто-нибудь обязательно бы уже погиб, если бы не десяток Айки Отмеченной, которому сотник приказал поддерживать порядок в эти дни.

С Айкой не связывались даже ветераны Трёхдневной войны. Быстрая, как бесовка, и такая же смертоносная, девушка всегда оказывалась там, где начиналась очередная свара, и без труда успокаивала дерущихся. Проблема заключалась только в том, что их посёлок не единственный, лигейцы ведут себя нагло везде, и долго это продолжаться не может.

— Загнав себя, ты станешь бесполезен вдвойне, — повысив голос, безапелляционно заявила разведчица. — Ты, главное, это помни. — Девушка встала и, глядя на него сверху вниз, поинтересовалась: — Идти можешь?

— Да, — кивнул Алес, — могу.

Поднявшись на ноги, парень позволил вернувшейся сове опуститься ему на плечо и, проведя ладонью по её жестким перьям, пошёл следом за разведчицей к остальным.

Орм, Эд и Сол стояли неподалёку, возле большого покрытого мхом валуна, и о чем-то негромко спорили. Заметив идущих, Орм, которого сотник назначил командиром пятерки, махнул рукой, призывая к тишине, и, напряжённо глядя на Алеса, поинтересовался:

— Ну как? Опять блевал?

— Ты бы услышал, — с улыбкой ответила за Алеса Река. — Сегодня у него уже неплохо выходит. Почти четверть часа держался.

— Это просто Гуша его столько терпела, — кивнув на сову, весело хохотнул Сол. — С нею и дурачок Ун быстро научится. Наверное, даже быстрее нашего Алеса. Тот хотя бы веселый…

— Хочешь попробовать? — глядя на белобрысого зубоскала, хмуро поинтересовался молодой норт. — Ты же вон тоже веселый.