Люси Сорью - Стигмата

Плевать на Гуменюка, Шелдона, Ястрземского и их расчётливые планы, подумала она. Хотя бы на этот раз.

Пусть это будет им уроком.

- Адвокат? - позвала она, подходя к окну; Энфилд, смотревшая в окно, обернулась к ней. Чашка стояла на столике рядом с её фуражкой. - Мы тут собираемся прогуляться, - Виэр разумно не уточнила, куда именно, - так что придётся мне отпустить вас. Доберетесь до дома?

- В такую погоду? - с улыбкой спросила Энфилд, бросив взгляд на стену ливня за окном. - Постараюсь, госпожа майор. Позвольте только одолжить у вас зонтик?

- Ага. - тут же сказала Виэр. - Разумеется. Сейчас.

Она отвернулась и прошла к входной двери. Зонты… у неё где-то был запасной, одноразовый, на всякий случай. Но сейчас она была готова даже вызвать Энфилд такси… если бы такси летали в такую погоду.

Придётся ограничиться зонтиком.

Виэр распахнула шкафчик гардероба.

- Савано. - вызвала она про себя.

- Слушаю. - тут же отозвалась та.

- Мы едем в «Асторию». Бери свободную группу и выдвигайся туда.

- В «Асторию»? - переспросила Савано. - Так точно. Будем на месте через десять.

- Замечательно. - только и сказала Виэр. Искомый зонтик обнаружился внизу гардероба; она выудила его и задумчиво покрутила в руках. Он действительно был одноразовый: как раз настолько, чтобы поместиться в сумке или на поясе, и ровно настолько широкий, чтобы не намокнуть.

Но не отдавать же Энфилд большой зонт? Под большим зонтом, подумала Виэр, можно ходить под руку…

Она улыбнулась.

- А, Малго, вот ещё. - добавила она про себя. - Скажи Эзеру, чтобы немного порылся для меня в одном личном деле. Пока туда-сюда. Но только без шума, а то опять кадры взвоют.

- Скорее уж контрразведка. - пробормотала в ответ Савано. - А чьё дело-то?

Вот мы и узнаем, подумала Виэр. И расставим всё на свои места.

- Капитан Клэр Энфилд, аудитор, Юстиция Войсковая. - ответила она.

***

- Осторожно, двери закрываются. Следующая станция - «Дворжец Полудний», «Дворжец Полудний».

Поезд вырвался наружу из портала туннеля, взбежав на Маттерхорнский мост — навстречу грозе, бушевавшей снаружи, на открытом участке линии метро. Тяжёлые, чёрные тучи повисли над холмами и крышами Вышеграда; снизу их отражение ловили чёрные, неспокойные воды. Вдали белел пилон Лажницкого моста, одним концом упиравшегося в склоны Верхнего города; другой конец терялся среди изогнутых шпилей домов на Левом берегу. Стеклянные стены из зеркальных превратились в воронёную сталь.

Они с Виэр промокли до нитки, пока добрались — добежали — до метро; зонт, который несла Виэр, мало чем помог им двоим. Рубашка Фон в основном уцелела, если не считать рукавов. Брюкам, туфлям и белым чулкам повезло меньше: чулки стали гораздо прозрачнее, чем Фон хотелось бы.

Она не надеялась на то, что ей так повезёт. На то, что Виэр решится переступить через свои приказы и пойти ей навстречу. И на то, что Виэр пойдёт с ней — хотя Фон была согласна ехать даже в одиночку, как бы страшно ей не было. Незнакомый город, незнакомые люди уже не пугали её так, как раньше.

Но заставляли опасаться.

Она была бессильной, в тысячный раз зло подумала Фон. Она жаждала мести — и не могла её совершить. Она видела сны, кошмарные сны, до конца неподвластные даже блокированной долгосрочной памяти — и была не в силах их прекратить. Она боялась — и не могла прогнать свой страх, избавиться от него окончательно, раз и навсегда.

Она не могла сделать ничего . Даже теперь, добившись желаемого, она ехала в «Асторию» с разрешения Виэр , вместе с Виэр — но не сама , не по своему решению, не по своей воле.

Ненависть душила её. Незнание и неопределенность сжигали её изнутри, и даже появление Айши и Фальке не могло погасить это пламя.

Бессилие давило на неё снаружи. От осознания того, насколько бессильной она была сейчас, у Фон дрожали руки.

Это не могло продолжаться вечно. Рано или поздно Федерация решит, что довольно уже держать её в золотой клетке, в безопасности — и решит воспользоваться ею. Не спросив её разрешения. Не удосужившись даже сказать ей, почему и зачем .

Федерация играла ею, как играла Вавилония, подумала про себя Фон. Но если вавилоняне забавлялись её телом, то Федерация играла с её душой.

И у неё не было выхода.

- Станция «Дворжец Полудний». Выход к трансконтинентальному вокзалу «Вышеград-Полудний» и пригородным поездам.

Сейчас ей повезло . В душе Фон ненавидела везение, подчинившее себе всю её жизнь — как до, так и после. Ей повезло, что она не умерла там, в руках МГБ — что Виэр спасла её. Повезло, что Федерация восстановила её, вернула её к жизни. Повезло, что рядом с ней была Виэр, когда не было больше никого. Повезло, что она вновь увидела Айшу — хотя не чаяла увидеть её когда-либо ещё. Повезло, что теперь она сможет увидеть её опять.

Но больше так продолжаться не может. Она не могла прожить всю жизнь, полагаясь на чужую добрую волю — полагаясь на везение . Она не могла отомстить , полагаясь на везение. Она не могла сделать ничего .

Довольно.

Это должно было закончиться.

***

Виэр шла сквозь толпу на выходе из метро, крепко держа Фон за руку. Даже в такую погоду — особенно в такую погоду! - здесь было полным-полно народу: мало кому хотелось идти пешком, когда над городом то и дело сверкали молнии, а порывы ветра сводили на нет даже поспешно натянувшиеся над тротуаром навесы.

В отличие от Правобережья, Левому берегу Вышеграда отчаянно не хватало вертикальной связности между тремя обслуживавшими его линиями метро. На красной линии, шедшей с Левобережья на Алеи Маттернхорнские, в центр и на противоположный конец столицы, станции почти всегда были перегружены. Трамваи, плывшие на своём белом полотне под эстакадой метро, не сильно отставали: добраться отсюда в Новодвуры, Бялобжеги или Зержены можно было либо на трамвае, либо пешком, либо через центр.

Но сегодня всегдашняя толпа была как нельзя кстати, подумала Виэр.

В толпе проще было потеряться.

- На месте. - проговорила Савано в её ухе. - Мы сели во дворе по Саботье, 28. «Астория» прямо напротив. Дроны в воздухе, приём.

- Картинку. - молча скомандовала Виэр. Сбоку вспыхнуло несколько окон с изображением с камер, и она пробежала их взглядом; три дрона-наблюдателя кружили вокруг «Астории», разглядывая белые стены и стеклянные полосы окон отеля.

«Астория» башней вздымалась к чёрному грозовому небу, ослепительно-белая в темноте. Яркие буквы вывески сияли над входом, подрагивая от пронзавших твёрдый свет капель дождя, отбрасывая сполохи на белый пластик дождевых навесов вокруг. По этажам отеля горели редкие окна, но внимание Виэр привлёк один этаж — в левом крыле здания, смотревший окнами как раз на тянувшуюся в сторону далекого берега улицу Саботье.