Люси Сорью - Стигмата

Но Андриевский справился. Это заслуживало награды.

- Сообщите мне, когда уточните сроки. - добавил он, глядя на застывшего от удивления Андриевского. - В начале следующей недели.

- Я… Я сообщу. - запнулся Андриевский. - Ваше превосходительство…

- Отличная работа. - снова повторил Ястрземский. - И ещё одно, майор: будьте так любезны, сообщите об этом майору Къелльберг. Она и её люди будут обеспечивать безопасность Крочесни, когда та встанет на ноги. Им потребуется время.

Он сделал паузу.

- Думаю, она будет рада услышать об этом первой.

***

- Возражения учтены. Президиум ставит на голосование проект Резолюции №155465 «О недопустимости продолжения вооружённого конфликта в Светлейшей Республике Марция». Прошу делегатов голосовать.

Умберто Монтефиори протянул руку, касаясь вспыхнувшей перед ним консоли парламентского интерфейса, и нажал кнопку; консоль мигнула, засчитывая и передавая его голос. На табло, висевшем по левую сторону от президиума, один за другим загорались зелёные огни голосующих делегатов, пока таймер отсчитывал отведённые для голосования секунды. Монтефиори не пришлось долго думать, какой голос отдать. Другим делегациям, по-видимому, требовалось больше раздумий.

Галактика в движении, подумал Монтефиори. Наименьший шаг — шажок! — она делала долгие месяцы.

Таймер остановился. Табло вспыхнуло, и Монтефиори вгляделся в цифры.

Впервые за многие дни у него отлегло от сердца.

- За — 137, решение принято. - объявил президиум. - 26 голосов — против, 89 — воздержались. По делегациям, пожалуйста.

Монтефиори выдохнул, откинувшись на спинку кресла, и устало потёр руками лицо. Два месяца. Два месяца официальных обращений, дипломатических нот, выступлений, заседаний и консультаций. Комитет по безопасности неделю тому назад — кульминация: пришлось пойти на большие уступки, но проект резолюции был составлен, рассмотрен, принят и рекомендован Галактическому Совету. И теперь, заслушав все протесты и возражения, Совет проголосовал резолюцию. И принял её.

С точки зрения Монтефиори-гражданина, резолюция была непозволительно мягкой, как моллюски с Вакарины. Она изобиловала обтекаемыми дипломатическими оборотами. Она стеснялась назвать продолжающуюся войну войной; с большим трудом удалось добиться включения термина «вооружённый конфликт». Она даже стеснялась назвать агрессора — Вавилонию! - агрессором, вместо этого призывая к прекращению огня и мирным переговорам «обе стороны». За двести лет со времён Великой войны Монтефиори не мог припомнить ни одного случая, когда Вавилония добровольно садилась бы за стол переговоров. Даже перемирие с Соломанией вавилоняне подписали под бешеным давлением остального Галактического Совета… хотя и не спешили его разрывать.

С точки зрения Монтефиори-дипломата, большую часть сознательной жизни проработавшего в марцианском дипкорпусе, резолюция была лучшим, что можно было получить — выбить, выдавить, выпросить — у галактического сообщества сейчас. Галактика не горела желанием ссориться с Вавилонией — а тем более ссориться из-за Марции. Галактику вполне устраивал сложившийся статус-кво, когда Вавилония аннексировала всё новые и новые системы и миры — желательно, где-то подальше от них. Проще было выстраивать отношения с закрытой и недоверчивой Вавилонией, чем с парой десятков мелких депрессивных систем — как будто бы не менее депрессивного Промежутка было мало. Часть Галактики и вовсе опасалась голосовать за резолюцию — чтобы не навлечь гнев Вавилонии уже на себя. Другая часть не могла голосовать, опасаясь одним голосом в поддержку перечеркнуть свои — в некоторых случаях тянущиеся столетиями — территориальные претензии друг к другу.

Эта мягкая, беззубая, бесхребетная резолюция сейчас была самым лучшим результатом. О худшем Монтефиори не хотел даже думать. Больше не хотел.

Всего этого не было бы, если бы два месяца назад Марции не повезло. Если бы Фонделина Крочесни не успела предупредить Марцию о вторжении на Кафу, погибнув сама. Если бы Мальхия Зеро и Флот метрополии не встретили вавилонский флот вторжения на орбите и не нанесли ему поражение, погибнув сами. Если бы Марция дрогнула хоть на миг — под вавилонскими снарядами, перед ползучей оккупацией Виттевира, перед ирредентистскими демонстрациями по всей Республике.

Если бы Марция дрогнула, некому было бы призвать Вавилонию к ответу.

- Значит, вот оно. - произнёс мягкий голос у него над плечом, и Монтефиори обернулся, встретившись глазами с Хеельмэ Суумалаани. - Момент истины?

- Говорят, она рождается в споре. - миролюбиво ответил Монтефиори. - Пришли меня поздравить?

- Можно сказать и так. - губы Суумалаани тронула улыбка. Сейчас, вдали от камер и официальных мероприятий, в её улыбке почти не было всегдашней надменности. - Всего этого можно было бы избежать, Умберто.

- Конечно. - кивнул Монтефиори. - Вы бы оккупировали нас и поставили Совет перед фактом. Все пожали бы плечами и продолжили летать через Марцианский коридор, как ни в чём ни бывало. Если бы вы им разрешили. - он сцепил пальцы, глядя на неё. - Я прав, Хеельмэ?

- Я не уполномочена разглашать детали. - мягко ответила Суумалаани. - Вы же знаете.

- Могу себе представить. - сказал Монтефиори.

Делегат от Вавилонии ничего не ответила, глядя в зал. Над трибуной президиума, вокруг которой амфитеатром шли ряды мест делегаций, возвышался монументальный триптих, ярко освещённый в противовес тёмным тонам остального зала Совета. Левое панно изображало Клятву на Маттерхорне: планете, где представители Двенадцати миров Лиги поклялись сражаться с Соломанией, с Богами-Машинами. Сражаться за свободу - свободу самим вершить свою судьбу. За то, ради чего основатели Лиги когда-то отправились в изгнание из древней Солнечной системы. То, что подняли на знамя их потомки. До сегодняшнего дня.

На правом панно изображалось провозглашение Галактического Совета. Если Клятва на Маттерхорне была изображена в нарочито монументальном, эпическом стиле, то сюжет второго панно был гораздо достовернее. Возможно, делегат Федерации и не явилась на столь важное событие в пыльном бронекостюме, со шлемом под мышкой, но делегат Марции вполне мог носить адмиральскую форму времён Второй Республики. Рядом были и вавилонянка в синем мундире, и акадиец, и аугурийка. Сергалка в форменной портупее, кимарр в мундире одного из Великих Домов — кажется, Дома Сардранаму, лидонец в длинной мантии. Первых делегатов обступала ликующая толпа, представлявшая собою остальную Галактику — Центр, Промежуток, Пределы и Рубежи. Высоко над ними развевались флаги, но выше всех взметалось тёмно-синее полотно. Знамя старой Лиги. Знамя нового Галактического Совета.