Константин Калбазов - Неугомонный [litres]

Усадьба буквально взорвалась интенсивной перестрелкой, отчего на лице Дениса тут же появилась кислая мина, которую Борис сумел рассмотреть даже в слабом свете звезд. Похоже, весь его партизанский опыт восставал против столь бездарных действий. Лобовая атака – что может быть хуже?

Вскоре на белом песке пляжа, где находились четыре лодки, появилось около десятка беглецов. Их темные фигуры были хорошо заметны на светлом фоне. Стрелки на яхте заволновались. Беглецы все еще не обнаружили противника, отрезавшего им пути к отступлению. И это хорошо.

– Не стрелять, – на всякий случай предупредил Джек.

И Борис был с ним полностью солидарен. Уж кто-кто, а он знал, насколько удобно расстреливать противника, скучившегося в ограниченном пространстве лодки. Но один из ополченцев решил иначе. То ли нервы не выдержали, то ли захлестнул азарт. А может, и моча в голову ударила. Но он выстрелил, да еще и промазал. Зато с головой выдал засаду со стороны моря.

Все напряжены до предела, поэтому ополченцы открыли огонь, не дожидаясь команды. Бандиты начали палить в ответ. И, судя по плотности обстрела, с вооружением у них был полный порядок. Обкладывая всех и вся отборной бранью, Джек вскинул винтовку и пустил первую пулю. Денис только скрежетнул зубами, помянув тупиц тихим «добрым» словом.

Борис также приложился к винтовке. Поймал в прицел темную фигурку, что благодаря подсветке и светлому фону пляжа было просто. Взял упреждение и нажал на спуск. Обзор тут же заволокло облаком дыма. А когда оно немного рассеялось, перезаряжая винтовку, сквозь завесу он сумел рассмотреть фигурку, неподвижно лежащую на песке.

Вообще хорошо, что они в движении и дует ветер, иначе обзор уже заволокло бы дымом, если даже сейчас он оставляет желать лучшего. Ладно еще днем, но ночью это особенно заметно.

Вновь вскинул винтовку. На этот раз поймал фигурку, бегущую прямо к темной стене деревьев. Еще немного – и она придет на смену светлой песчаной полосе, а тогда уж беглеца не рассмотреть. Но не судьба. Пуля настигла его в считаных метрах от спасения, когда Борису были видны практически одни лишь ноги и он целился в фактически невидимый торс, исходя из пропорций.

Снова перезарядка. На берегу уже никого нет. Рассмотрел еще две темные фигуры на песке. Все. Остальные покинули опасное место. А, нет. Из-за одной из лодок появилась вспышка выстрела. Приметив место и памятуя о слабости бортов маломерных судов, Борис прицелился чуть ниже с расчетом на то, что стрелок спрячется, и нажал на спусковой крючок.

В ответ с берега донесся душераздирающий крик, вскоре перешедший в громкие стенания. Ну очень громкие, если учесть, что он доносится на расстояние порядка трех сотен метров.

– Алина… – начал было и осекся Денис. – Борис, как насчет высадки?

– Алина, правь к причалу, – произнес Измайлов.

– Приняла, – ничуть не выказывая удивления по поводу произошедшего, откликнулась она.

Непосредственно к берегу не подойти. Яхта не лодка, у нее осадка даже с поднятым швертом восемьдесят сантиметров. Так что, не замочив ног, не сойти. Да и ни к чему, коль скоро есть куда пристать.

Высадка уже ожидаемо напоминала бардак. Не успели еще кранцы из пеньки коснуться причала, как ополченцы посыпались с борта дружной гурьбой. Без какого-либо порядка они ломанулись на берег, как кабаны на водопой. Джеку кое-как удалось их урезонить и организовать осмотрительное продвижение.

Денис придержал Бориса и сам не особо спешил. Прикрывшись бортом кокпита, он всматривался в темную полосу прибрежных зарослей в поисках возможной опасности. Это единственное место на яхте, которое они укрепили, блиндировав борта посредством дополнительной обшивки, за которую подсыпали щебня.

Тем временем перестрелка в усадьбе, начавшая было затухать, вспыхнула с новой силой. Не иначе как бандиты решили прорываться вглубь острова.

– Денис, и что ты по этому поводу думаешь? – поинтересовался Борис.

– Попомни мои слова, Боря: ничего еще не закончилось, – цыкнув, ответил тот.

Вскоре на берегу появился доктор в сопровождении троих ополченцев. Они обошли всех четверых, валявшихся на пляже. Убедившись, что с ними все кончено, доктор прошел прямиком к раненому, продолжавшему стенать в корчах. Тем временем прибывшие с ним вязали убитых. Местные особенности.

Среди рабов тоже встречались достигавшие пятого уровня. Даже среди тех, о чьем обучении хозяева не заботились. Это стало для Бориса откровением, но, оказывается, не только гении способны к самостоятельному развитию. При наличии необходимых показателей интеллекта хватало самоучек, поднимавших ступени развития без посторонней помощи.

Так что, глядишь, его сосед и дружок Колька Гаврюшев сумеет подняться, даже не поступив в ремесленное или реальное училище. Задатки-то у него хорошие и стремиться есть к чему, потому как семью содержать надо. Да и с характером у него все в порядке. Сомнительно, конечно, что он сумеет достигнуть больших высот, но как минимум дойти до пятой ступени ему, может быть, и по силам.

Пуля прошла сквозь борт лодки и, деформировавшись, влетела в живот бандита бесформенным куском свинца. Так что разворотила она ему там все основательно. Присев рядом с ним, доктор потребовал, чтобы Борис с Денисом держали раненого покрепче. После чего, подсвечивая себе карманным фонариком, не церемонясь, приступил к осмотру. Вроде и эскулап, но страдания раненого его ничуть не трогали.

– Что там, доктор? – поинтересовался Новиков.

– Не жилец, – коротко констатировал тот и полез в свой саквояж.

– Я об усадьбе.

– Хозяина, малолетних сыновей и двоих работников выпотрошили. Четверых убили при нападении. Над женой, старшей дочерью и служанками покуражились. Миссис Дэвис изнасиловали, а потом вставили между ног дробовик и выстрелили. Возможно, хотели повеселиться с помолодевшей и невинной. Такие ублюдки среди них не редкость. Она и Грегори еще возродятся. А вот дети нет. Слишком молоды.

Борис очень живо представил себе картину произошедшего. Он еще не забыл, каково оно было на острове Катарина, когда над пленниками куражились пираты. А тут еще и развитое воображение. Так что он едва переборол желание свернуть шею лежавшему перед ним ублюдку.

Тем временем, ведя рассказ, доктор извлек из саквояжа коробку «Аптечки», вставив ключ, взвел механизм и, положив на грудь раненому, передвинул рычажок выключателя. Раненый разом затих, замер, потом глубоко вздохнул и затравленно уставился на доктора и удерживавших его мужчин.

– Вяжите. Эта скотина должна взойти на эшафот, – констатировал доктор.

– Всех удалось взять? – поинтересовался Денис, накладывая путы.