Евгений Прядеев - Калининградский сувенир

Поспелов бросил на «немца» ненавидящий взгляд, но Патриарх, казалось, не заметил произошедшего. Он четко вел свою партию, видимо, зная заранее, что может услышать от всех участников сегодняшнего вечера.

— Однако, прибытие в наш дом гостей было омрачено инцидентом, который я полагаю можно назвать постыдным. Те, кому были обещаны приют и гостеприимство, подверглись нападению буквально сразу же после приезда! — продолжал вещать дед Василий. В этот момент я отчетливо понял, почему его прозвали Патриархом. Подобная манера говорить из других уст могла показаться пафосной и какой-то искусственной, однако в устах моего старого знакомого эти слова приобретали какую-то силу, их хотелось слушать, запоминать, руководствоваться ими…

А ещё я понял, что «дед Василий» — это всего лишь искусная маска. Стоявший сейчас во главе стола мужчина никак не тянул на возраст больше сорока лет и не имел ничего общего с затворником старого садового товарищества. Патриарх был лидером, и, несомненно, сейчас был минимум первым среди равных.

— Нападение на гостей города, — голос говорившего разносился по помещению, заполняя его целиком, — это плевок на наши традиции, наши законы и наши устои. И я спрашиваю, найдется ли сейчас тот, кто признается в произошедшем.

В зале установилась мертвая тишина, все смотрели на деда Василия, а тот неторопливо переводил свой взгляд с одного оборотня на другого. Поспелов и Брюгер встретились с Патриархом глазами, не опуская головы. Карл явно не до конца понимал, что он делает в нашей компании, а девочки, сопровождавшие лидеров оборотней, скорей всего, мечтали стать невидимыми.

— Мне грустно думать, что наши гости могли уехать из города и считать, что оборотни не могут уследить за порядком в Калининграде, — нарушил тишину дед Василий. — Поэтому мои ребята тоже решили поучаствовать в поисках.

Он посмотрел на мужчину, стоявшего в дверях, а затем кивнул. Тот кивнул в ответ и скрылся из виду, а через секунду в зал втолкнули Изольду. Правда, выглядела сейчас ведьма откровенно плохо. Судя по всему, ей неслабо досталось, а, возможно, она еще и успела подвергнуться жесткому экспресс-допросу. По крайней мере, стоять без посторонней помощи она не могла и постоянно опиралась на держащего ее под локоть оборотня, а еще тоненько всхлипывала и подвывала.

— Иосиф Юрьевич, — обратился дед Василий к вампиру. — Прошу простить меня, что не могу предоставить вам и вторую ведьму, она, к сожалению, отчаянно сопротивлялась и погибла. Но жизнь этой особы, если хотите, ваша.

— Благодарю вас, Патриарх! — обозначил кивок Иосиф Юрьевич. — Но мне совсем неинтересна эта красотка, тем более, я не вижу причин мстить ей. Мне повезло, ей нет, на этом надеюсь, наши пути больше не пересекутся.

— Может тогда она интересна тебе, Петер? — перевел мой старый знакомый взгляд на «немца». — Ничего не хочешь нам сказать?

— Я не понимаю тебя, Патриарх, — хмуро ответил Брюгер, чувствуя какой-то подвох. — Я первый раз вижу эту страшилку.

— Да что ты? — удивился дед Василий и, повинуясь его кивку, сопровождающий ведьму оборотень толкнул ее в бок. Та вздрогнула и кривясь от боли, хрипло сказала:

— Это он нанял нас для нападения на вампиров. Сказал, что их надо просто попугать, чтобы они понимали, что в городе им не рады. Обещал нам помощь с работой и денег дать. Мы не хотели причинить никому зла…

— Это ложь! — вскочил с места Брюгер, но я понимал, что его слова уже ничего не значат. Поспелов медленно встал со своего места и бросил в лицо Петеру носовой платок.

— Ты был против этой сделки с самого начала! Ты испугался, что не сможешь помешать ей и решил сорвать ее таким образом. Чего ты хотел? Выступить освободителем и работать с вампирами в одиночку?

— Она лжет! — снова закричал Брюгер, но в его голосе слышались нотки отчаяния и обреченности. Поспелов поднял стакан с водой, стоявший рядом с ним и выплеснул в сторону «немца», забрызгав всех окружающих.

— Я требую поединок! — слова Поспелова звучали набатом, хотя вроде бы он не старался говорить громко.

— Я раздавлю тебя, насекомое! — Брюгер покраснел, но сдаваться явно не собирался. — Я не имею никакого отношения к этой ведьме, но твоя дерзость не останется безнаказанной.

— Слово сказано и слово услышано, — хлопнул в ладоши Патриарх. Повинуясь его жесту, подбежавшие оборотни сдвинули в сторону стол и два лидера группировок оборотней замерли напротив друг друга.

— А разве это правильно? — негромко спросил Мирон у деда Василия. — Может быть стоит остановить их и просто поговорить?

— Поединок — это самая правильная форма выяснения отношений, — также негромко ответил Патриарх. — Именно так поступают мужчины, которые еще не забыли, кто они такие.

А затем громко хлопнул в ладоши:

— Начинайте!

В ту же секунду затрещала ткань дорогих костюмов и перед нами оказались два оборотня во всей своей красе. Я не ошибался, Брюгер и впрямь был волком. Высокий, почти метр в холке, он буквально дышал мощью своего перевитого узлами мышц туловища. Клацнули челюсти и из пасти оборотня вырвался утробный рык.

Напротив него, подняв вверх передние ножки, замер богомол в атакующей позе. Если честно, сравнение, на мой взгляд, было явно не в пользу Поспелова. Со стороны казалось, что тонкие конечности «бизнесмена» могут переломиться от любого движения, да и сам оборотень выглядел крайне неуклюже.

Волк покрутил мордой и начал медленно обходить противника с правой стороны. Затем развернулся и двинулся в обратном направлении. Богомол внимательно следил за ним, не двигаясь, лишь немного поворачивая свою многоглазую голову.

Момент прыжка я прозевал. Раздался рык, потом скулеж и противники опять замерли друг напротив друга. На боку волка кровоточила рваная рана, но и насекомому досталось не меньше. Одна из его задних ножек подломилась, и теперь богомол представлял собой весьма жалкое зрелище. Судя по всему, рассказы Иосифа Юрьевича о могуществе такой формы оборотней оказались слегка преувеличены.

Волк довольно рыкнул, не обращая внимания на капающую с бока кровь, но больше ничего сделать не успел. Рывок богомола был стремительным, он практически размазался в пространстве, а когда насекомое отскочило назад, я увидел на полу тело голого мужчины. Его грудь и живот были распороты, внутренности вывалились на паркет, а голова с еще раскрытыми глазами запрокинута назад в неестественной позе.

Николай Степанович тоже вернулся к человеческому облику и с благодарностью принял плед у подбежавшего официанта.

— Поединок завершен! — громко возвестил Патриарх. Его интонации чем-то напомнили мне конферансье на вечере профессионального бокса. Захотелось ущипнуть себя и убедиться в том, что происходящее мне только снится.