Сергей Тармашев - Ареал: Заражение. Цена алчности. Обречённые

– Ерунда, – отмахнулся Берёзов, – обычное дело. Новеньких всегда бросают на амбразуру. Вспомни, кто идёт в наряд на новогоднюю ночь? Молодой лейтенант или недавно прибывший к новому месту службы офицер.

– Не думаю, – усмехнулся Медведь, – в лабу нужно всего четыре человека, а у меня сейчас шестеро. Ферзь отправил бы всех моих, если б захотел. Это тебе наказание за длинный язык, эдакий намёк на то, кто в доме хозяин.

– С чего бы вдруг? – удивился Иван. – Что-то я не припоминаю ничего подобного.

– Да брось, – отмахнулся здоровяк, – а кто шептался с Лемуром и был недоволен операцией по захвату Хромого? Как ты там отозвался, если слухи не врут, «неграмотное руководство», «непрофессиональное проведение операции», «личные эмоции главенствуют над долгом»? Кажется, так или что-то в этом роде?

– Откуда ты знаешь? – изумился Берёзов. – Кроме нас с Лемуром, там никого не было! Никто разговора не слышал, а Саня бы меня не сдал.

– Значит, кто-то всё же слышал, – пожал плечами Медведь, – как-то же твоё «экспертное мнение» дошло до Ферзя. Кстати, дошло оно очень быстро. На следующий же день, насколько мне известно. Так что увидимся завтра на вертолётной площадке! – Он хлопнул Ивана по плечу огромной ручищей. – ЛП-32 ждёт! Не забудь букетик прихватить для Лаванды, говорят, она очень любит Бритвенную Удушайку, особенно те её побеги, что выделяют разъедающую слизь! – коротко хохотнул Медведь, направляясь к штабу отряда.

Пилот убедился в безопасности посадочной площадки и закончил отстрел пробников. Вертолёт пошел вниз, и спустя минуту Берёзов стоял на траве, забрасывая за спину сумку со своим нехитрым скарбом. К вертолёту уже спешила пара лаборантов, забирать объёмистую коробку, присланную для Лаванды из ГНИЦ. Медведь окинул взглядом бойцов, убеждаясь, что всё в порядке, и группа направилась к входу в лабораторию.

– М-да, – коротко крякнул здоровяк, глядя на распахнутую настежь бронированную дверь, – гражданские, что с них взять. – Он оглянулся на своих людей: – Шорох, Капкан, ваша первая смена. Мы с Туманом – вторая. Пять минут на размещение, и закрывайте этот балаган. День открытых дверей закончен.

– Счастье было недолгим! – Из-за поворота низкого коридора появилась Лаванда. – Признаться, я надеялась, что вас пришлют завтра и у меня будут хотя бы сутки, чтобы отдохнуть от всей этой кровожадной солдатни.

– Поправка, – уточнил Медведь, обращаясь к своим подчинённым, – день открытых дверей в сумасшедшем доме закончен. Действуйте! – И, обернувшись к ней, добавил: – Провожать нас не нужно. Дорогу мы знаем.

Бойцы, одаривая Лаванду ухмылками, прошли мимо неё вглубь лаборатории. Медведь протянул ей предписание.

– Что это? – недоуменно посмотрела она на документ.

– Командировочное предписание, – терпеливо объяснил здоровяк, – как начальник лаборатории вы официально уведомляетесь о поступлении моей группы в ваше распоряжение в качестве охраны. Особенно хочу обратить ваше внимание на…

– …на пункт 5.1, - обречённо вздохнула Лаванда, – я знаю, можете не продолжать. Все ваши очень хотят обратить на него моё внимание, за семь лет я выучила его наизусть. Охрана подчиняется начальнику лаборатории исключительно в порядке внутренней службы. В случае экстренных, катастрофических и прочих нештатных ситуаций руководство лабораторией переходит к командиру группы охраны.

– Прекрасно, – оценил Медведь, – значит, проблем у нас с вами не возникнет, раз вы знаете, что означает этот пункт.

– Конечно, знаю! – Лаванда небрежно засунула предписание в набедренный карман апельсинового комбинезона. – Это означает, что вы будете всеми силами мешать мне работать! Палить из гранатомёта по зверям, которых я с таким трудом подманиваю к лабораторным участкам подкормками, а их, между прочим, очень тяжело и долго синтезировать. Отнимать время у меня и моих людей своими бестолковыми придирками вроде «то запрещено» или «это не положено». Отключать мою аппаратуру во время Выбросов, несмотря на то что это наиболее ценные часы для анализа, ну и так далее, вот что это означает! Не могу сказать, что я бесконечно рада вашему появлению! Утешает лишь то, что теперь вас четверо вместо шести!

– Понятно, – философски отреагировал Медведь, – проблем будет выше крыши. Что ж, мы к этому были готовы заранее. Посему официально ставлю вас в известность, начальник лаборатории ЛП-32 Лаванда, что моя группа приступает к исполнению своих обязанностей через пять минут. Поэтому прошу вас собрать всех своих людей для визуального ознакомления. Мой личный состав, согласно инструкции, обязан знать в лицо весь персонал взятой под охрану лаборатории.

Он повернулся к Лаванде боком, чтобы не задеть её висящим на груди «Печенегом», и, подхватив свою сумку, направился в спальные помещения, стараясь не касаться затылком низкого потолка. Берёзов двинулся следом.

– Вы?! – скривилась Лаванда, когда он проходил мимо. – Что, герой-супермен вновь решил оказать помощь несчастным?

– Нет, явился потребовать причитающееся мне за прошлый раз «спасибо»! – огрызнулся Иван. – А вообще я мимо проходил. Дай, думаю, зайду!

– Вы уверены, молодой человек, что прошли медкомиссию на вменяемость и адекватность? – усмехнулась она. – Что-то вы избыточно раздражительны!

– Уверен, – кивнул Берёзов, сделав серьёзное лицо, – могу предоставить соответствующие документы. А вы?

– Хам! – Лаванда с пренебрежением отвернулась и направилась к выходу. – Вам стоило бы поучиться следить за своим языком!

– Это точно, – согласился Иван, – иначе не попал бы сюда. Придётся тренироваться, дабы подобная ссылка в будущем не повторилась.

– Да что вы говорите! – с усмешкой обернулась она. – Вы считаете работу в моей лаборатории наказанием?

– Не я один, – Берёзов не оглянулся и даже не замедлил шага, – вся наша группа так или иначе проштрафилась, вот мы и оказались здесь. У нас в отряде есть такой вид взыскания – провинившихся отправляют в ЛП-32. Ведь никто не хочет добровольно работать с безнадёжно поражённой манией величия самовлюблённой желчной эгоисткой, брызжущей оскорблениями в виде недалёких острот.

– Да как вы смеете! – взорвалась Лаванда. – Я не обязана терпеть упрёки от какого-то неотёсанного солдафона! Я требую извинений сию же секунду, иначе я подам докладную записку директору ГНИЦ! Кто вы такой, чтобы оскорблять…

Берёзов остановился у поворота коридора, обернулся к ней и устало перебил:

– Прикуси язык, надоела уже, – и, глядя на опешившую от неожиданности Лаванду, добавил, поморщившись: – Ты, что ли, имеешь целую гору прав оскорблять меня или всех нас? Если чувствуешь себя такой звездой, что ты тут делаешь? Увольняйся и проваливай к себе подобным. А тут нормальные люди работают. Возможно, докторских степеней у них нет, но это ещё не значит, что им не бывает больно. Если хочешь писать докладную – пиши. Может, тогда меня отсюда переведут поскорее. За такое я буду тебе очень благодарен, это станет первым хорошим делом, которое ты сделала в своей звёздной жизни.