Дарья Андреева - Лазурь

Аня медленно вдохнула и так же медленно выдохнула. Помогло. Усилием воли она расслабила мышцы и дала холоду обнять себя. Глаза закрылись сами собой, и девушка погрузилась в странное состояние между сном и явью, слыша и почти осязая, как живет мир вокруг. Вот плавно и тихо дышит ветер, за стеной тихонько скребется мышь, беззвучно плетет сети паучок под крышей, покачиваются прошлогодние плоды на искореженных ветках яблонь, дремлет в сосновом гнезде сытая аномалия. Ночь вела свою скрытую от глаз жизнь, которую можно было только услышать, и Аня слушала.

Рано утром, едва начало светать, сталкеры собрались и покинули дом. Двигались они на удивление тихо и почти не разговаривали, но в тех немногих обрывках фраз, что ей удалось уловить сквозь сон, она разобрала кое-что крайне полезное. Уходя, сталкеры оставили тайник на случай очередной ночевки. Где конкретно, Аня не видела, но это была еда! Она слышала шуршание пакета и запах. Только бы поскорее слезть и найти ее!

Девушка выждала, пока шаги охотников окончательно стихнут, и еще дополнительное время после – на всякий случай, и собралась уже выбраться из укрытия, как вдруг поняла, что не может двигаться. Ее тело и мышцы обмякли, словно превратились в вату, а конечности практически не реагировали на попытки пошевелить ими.

Что за ерунда? Не могла же она так замерзнуть за ночь? Да и в таком случае она вовсе бы не проснулась, Аня никогда не слышала о подобных эффектах от переохлаждения, и необычные ощущения заставили ее занервничать. А что, если это следствие воздействия радиации и ее мышцы просто-напросто атрофировались? Чушь. Это вызвало бы жуткую боль и вообще проявлялось бы иначе. Но Аня не чувствовала никакой боли. Она хотела есть.

Спустя несколько минут раздумий девушка обнаружила, что ее тело постепенно оживает. Подвижность сперва вернулась к рукам, а позже вяло и лениво – к ногам и всему телу. Аня осторожно выползла из угла, поочередно разминая конечности и потягиваясь. Из окошка тянуло прохладой влажного утреннего воздуха, снаружи не доносилось ни звука. Раннее утро было тем самым коротким промежутком времени, когда ночная жизнь уже притихла, а дневная еще не проснулась.

Аня подобралась к краю, свесила ноги вниз, упершись в доски локтями, перегнулась и спрыгнула. Резкая боль пронзила ее голени до самых колен. От такой внезапности девушка сложилась пополам и повалилась набок, прямо на усыпанный щепой пол. Вот не хватало еще ноги переломать! Но боль ушла так же неожиданно, как и вспыхнула. Аня осторожно пошевелилась, встала – никаких переломов, все работает, все цело. С опозданием она поняла, что снова сглупила: боль появилась от внезапной нагрузки на еще сонный организм, к которой тот банально не успел подготовиться. Тело еще не проснулось до конца, а девушка уже принялась прыгать-скакать.

Слегка прихрамывая, скорее от боязни, чем от реальных ощущений, Аня отправилась на поиски сталкерской заначки. Тайник нашелся легко: возле раскрытого шкафа, под половицей. Внутри, завернутые в целлофановый пакет, лежали ломоть хлеба и консервы без этикеток. Отдельно от них нашлась небольшая пластиковая бутылка с водой. Вытащив ее, девушка почуяла, что откопала клад. В одно движение скрутив крышку, она жадно выпила сразу половину, наслаждаясь каждым глотком. Кто бы мог подумать, что обычная чистая вода может оказаться настолько вкусной! Отставив бутыль, Аня взялась за хлеб, откусила огромный кусок и чуть не подавилась в попытке проглотить его, толком не прожевав. Желудок неистово требовал еды, и в первые минуты девушка поддалась животным инстинктам, но кашель, вызванный застрявшим комком теста, протрезвил ее, напомнив, что никакой голод не должен стать причиной настолько глупой смерти. Следующий кусок Аня уже тщательно пережевывала, сосредоточенно сопя. Есть с противогазом на лице, пусть и частично оборванным, было не слишком удобно. Приходилось подносить еду под определенным углом и широко открывать рот, но Аня быстро наловчилась отрывать кусочки пальцами, а не откусывать их. Она почти доела хлеб, когда вспомнила про консервы. Там были готовое мясо и вкусный бульон, который можно вымочить оставшимся кусочком хлеба или выпить. Только вот как открыть банку?

Нужно что-то твердое и острое.

Аня обвела взглядом комнату в поисках подходящего предмета. Стекло она отмела сразу, куски досок тоже, не годились и осколки кирпича. Был бы у нее нож…

Девушка метнулась в соседние комнаты и принялась обшаривать их сверху донизу, каждый угол, каждую кучку мусора. Она заглянула за корпус старой плиты, прошерстила сломанные шкафчики, остатки полок, и на одной из них наткнулась на заржавевшую полоску металла, по форме похожую на нож без ручки. Так себе инструмент, но зато не стекло. Она схватила шершавый обломок, обтерла об штанину – тот оставил на ткани густой рыжий след, но этого было мало. Девушка вернулась в комнату с едой, подобрав по дороге кусок кирпича, и принялась счищать с лезвия ржавчину. Под слоем рыжей пыли скоро заблестели остатки железа. Аня очистила чуть меньше половины, но больше ей и не требовалось.

Острым концом она уперлась в край банки, а саму ее крепко зажала между подошвами кед. Немного усилий, и уголок ножа вошел в жестянку, выпустив наружу золотистую лужицу мясного сока. Аня вдохнула его запах, и желудок призывно заурчал. Но теперь девушка держала себя в руках, хоть ее руки и дрожали от нетерпения отправить содержимое банки в рот, пускай даже и вместе с банкой. Она аккуратно слизала выступивший бульон и воткнула нож обратно, раскачивая его и медленно продвигая лезвие по кругу. Постепенно разрез дошел до середины, а потом и дальше, круг замкнулся, Аня отломала верхнюю крышку консервы и выкинула, предварительно облизав. Ну наконец-то!

Девушка набросилась на полуфабрикат с не меньшим аппетитом, чем на хлеб и воду до этого. Она хватала кусочки мяса прямо из банки и глотала, едва прожевав. Раньше Аня всегда считала тушенку чем-то вроде еды для ленивых и ставила ее в один ряд с пельменями и лапшой быстрого приготовления, проще говоря, не воспринимала ее как нормальную еду. Сейчас же эти консервы казались ей самой вкусной и самой лучшей едой на свете. Аня съела все до последнего кусочка и вылизала банку досуха, закусив остатками хлеба и запив водой из бутылки. В желудке стало приятно тепло, и девушка сразу почувствовала себя лучше.

Какое-то время она просто сидела и тупо смотрела в стену, наслаждаясь прекрасным чувством сытости. Организм постепенно оживал: почесывалось лицо, легонько покалывало недавнюю рану, обожженная рука зудела, но здоровая подвижность к ней вернулась полностью. Никакой тошноты, головной боли, жара или ломоты в суставах. Видимо, у нее больше времени, чем казалось, и это существенно поднимало настроение и давало надежду, что Аня все же выберется из Зоны или хотя бы доберется до ее границ.