Дарья Андреева - Лазурь

– Мне не настолько больно, – буркнула напарница в ответ.

– Как знаешь. – Конь позволила себе улыбку только после короткого взгляда в угол, где мутант занимался опустошением жестяной емкости. Соседи в данный момент его не интересовали.

За трапезой Няшка вкратце пересказала подруге свои недавние приключения.

– Странно, – резюмировала та.

– Вот и я о чем. – Девушка соскребла остатки тушенки со стенок банки и отправила их в рот. – Кстати, ты заметила, какой он худой и маленький?

Конь кивнула.

– Больной, может?

– А мутанты болеют? – поинтересовалась Няшка.

В ответ сталкерша скорчила гримасу и пожала плечами. Она много раз слышала от других сталкеров, да и сама была свидетелем межвидовых драк, но о болезнях не упоминал никто. Мутантами больше занимались ученые, но информацией они делились неохотно. Да и зачем сталкерам разбираться в болячках местной фауны? Тут и своих проблем достаточно.

Няшка тем временем убрала пустые банки и свернулась калачиком на своем куске покрывала.

– Тебе сосед не мешает? – удивленно спросила Конь. – У нас тут, как бы, кровожадный мутант в двух шагах сидит, Няшка.

– Он сыт, – отмахнулась та. – Ребут еще не скоро закончится, давай поспим.

– Няшка-Няшка… – Сталкерша явно показала своей интонацией, как устала от попыток вразумить подругу. – Нет уж, спасибо. Я покараулю.

Няшка быстро заснула, даже шум изменяющегося пространства не смог помешать ей, а мутант ее и вовсе не волновал. Похоже, после успешного возвращения рюкзака она решила для себя, что необычный сосед безопасен и бояться спать с ним в одном помещении не стоит. Няшка вообще относилась ко многим серьезным вещам довольно легкомысленно: единственное оружие носила за спиной, вместо того, чтобы держать наготове; бросала камни, а не болты, причем могла часами сидеть и выбирать себе камешки поинтереснее, чем ужасно раздражала Коня; артефакты иногда хватала голыми руками; в перестрелках, если таковые случались, не участвовала, а пряталась и сидела, зажав уши. При всем при этом Конь не считала ее бесполезной или откровенно глупой. Няшка носила с собой еду и вспомогательные вещи, в ее мешке всегда были мелочи, о которых подруга могла в спешке забыть. Девушка обеспечивала комфорт, а его Конь любила.

Прыгун завозился в своем углу, и сталкерша сразу же напряглась. Как оказалось, напрасно: существо просто укладывалось поудобнее в своем гнезде, собираясь вздремнуть. Либо же делало вид, что собиралось. Так или иначе, легло оно лицом к соседям, а значит, тоже не чувствовало себя в безопасности.

– Думаешь, самый умный? – пробормотала Конь, пододвигаясь к стене так, чтобы можно было опереться на нее плечом. – Ну-ну. Мы тоже не пальцем деланы.

Она положила себе на ноги оружие и отпустила взгляд свободно блуждать по немногочисленным вещам в кругу света. Две пустые жестянки задержали его на какое-то время. Две. Няшка в этот раз съела все, ничего не оставила. Видать, и впрямь натерпелась страху настолько, что аппетит проснулся. Нормальный такой аппетит. В последнее время девушка мало ела, постоянно ссылаясь на то, что не хочет. Она заметно похудела, и Конь всерьез забеспокоилась о здоровье подруги, даже хотела просить Павлентия о помощи – отправить ее на Большую землю обследоваться. Может, теперь все наладится?

Выброс гудел уже не так громко, хотя до конца было еще далеко. Свет фонаря начал надоедать. Сталкерша прикрыла уставшие глаза всего на минутку и сама не заметила, как задремала.

Конь проснулась резко, словно от толчка в спину, и пришла в ужас от осознания того, что последние несколько часов она проспала. Вокруг было тихо, а значит, стихия больше не бушевала и теперь наверху безопасно. Но не здесь, не в погребе, где они заперты в одной комнате с мутантом, который мог творить что угодно, пока она спала как младенец! Конь принялась осматриваться, и вдруг ей показалось, что тени от фонаря на полу очень похожи на брызги крови, а Няшка лежит и не дышит. Сталкерша схватила оружие, вскочила, готовая голыми руками придушить прыгуна, и увидела, как ее напарница чешет во сне ногу.

– Тьфу ты, блин! – Конь пнула стену, но от сердца отлегло и захотелось смеяться, как несколько часов назад. Это тоже получилось своего рода шуткой. Шуткой ее больного воображения над ней самой.

Девушка растолкала подругу, и уже вместе они сложили вещи и открыли дверь в мир света и свежего воздуха.

– А что прыгун? – спросила Няшка, когда они уже поднимались по ступеням.

– Вроде спал, – пожала плечами Конь, на всякий случай оглянувшись на черный провал входа в погреб. – Не гонится за нами – и славно.

Путь через заросли сорняка-переростка показался вдвое короче, чем несколько часов назад, а воздух после сырого и затхлого подземелья был свеж, чист и восхитительно приятен.

– Вот тебе и здрасьте! – Преодолев травяной лес, Конь остановилась у границы той самой проплешины, по которой так опрометчиво бежала вчера. Сегодня этот трюк не пройдет.

– Что там? – Из-за плеча высунулась Няшка и наморщила лоб. Над пустырем в нескольких местах воздух едва заметно шевелился, а крупный песок и камешки были сметены в аккуратные кучки, будто за ночь перед коровником прошелся старательный дворник. – Блин. Какая-то гравитационная гадость, да?

– Похоже на то. – Конь прикидывала в уме перспективы найти путь, но безуспешно. – Я боюсь, что вот эти горки сыграют с нами злую шутку, если аномалия сработает.

Позади зашуршала растительность.

– Няш, погоди. – Сталкерша решила, что ее напарница надумала искать обходной путь, но та стояла рядом и невинно хлопала глазами.

– Это не я.

Они обернулись одновременно.

В нескольких метрах от них, насколько позволяли видеть густо растущие стебли сорняка, копошился вчерашний прыгун.

– Чтоб ты сдох! – с досадой буркнула Конь, инстинктивно потянувшись к ПП.

Мутант замер, нацелив на них два мутных бельма резиновой маски. В них нельзя было разглядеть ни глаз, ни уж тем более черт лица, лишь где-то внизу виднелся приоткрытый рот. Конь так и осталась неподвижно стоять, положив руку на оружие. Она вдруг поняла, что если сделает еще одно лишнее движение, которое мутант сможет расценить как угрозу, то вякнуть не успеет – полетит спиной прямо в вереницу аномалий. Сталкерша прекрасно помнила, как умеет прыгать чудовище – сорные стебли ему не помеха.

Игра в гляделки прекратилась внезапно: только что они смотрели друг на друга, и вот прыгун снова занят своими делами. Он покрутился между стеблей, поглядывая вверх то одной стороной головы, то другой – старый противогаз существенно сужал обзор. Затем, держась руками за ствол, вытянулся в полный рост. В этот момент Конь с Няшкой еще раз убедились, на этот раз уже при свете дня, каким тощим и невысоким был этот мутант. Если бы Конь не была уверена в том, что прыгуны не размножаются, решила бы, что это детеныш, ну или на крайний случай, чего греха таить, женская особь. Только вот история происхождения данного вида давно известна: прыгуны всегда мужского пола (если там вообще что-то остается мужского, кроме телосложения), и их число ограничено. Именно поэтому в последние годы мутанты в противогазах стали большой редкостью: за столько времени их просто-напросто перестреляли. Впрочем, какая разница? Пусть даже этот прыгун – последний из своего рода, Конь была бы только рада избавиться от него и покончить с этими тварями раз и навсегда. Мутанта же подобные сложные умозаключения не беспокоили. Он повис на стебле, согнув его своим весом почти до земли, и ловко отгрыз верхушку. Вниз упало нечто, похожее на раскрытый рыхлый кочан, полный таких же кочанчиков, но меньше и плотнее. Более всего они походили на брюссельскую капусту – круглые, крепкие и съедобные на вид.