Андрей Рымин - Вслед за Бурей. Дилогия (СИ)

Наконец, один из уродов, что-то повелительно рыкнул, и пытка тотчас прекратилась. Видно, этот чернюк был здесь главным. Рюк, к которому мало по малу воротилась способность мыслить, подметил, что юбка у этого ящера красная, а у всех остальных тут собравшихся, кроме тех что детей привезли — в желтую полосу. Похоже, на встречу к разведчикам вышли местные старосты с вождем во главе — или, как тут у них называются старшие?

Вопреки ожиданиям Рюка, их пленители не стали задерживаться в лагере тварей. Маленький отряд, не останавливаясь, миновал долину, приютившую скопище чудищ, и рогачи продолжили спуск по свежевытоптанной широкой тропе. Местность вокруг, вплоть до самого вечера, оставалась холмистой. Одинаковые пологие склоны, чередуясь с оврагами, закрывали ребятам обзор. Ни кустов, ни деревьев, лишь плотная серо-зеленая поросль, высотой в человеческий рост. Тихо, пусто, и только ветер гоняет шуршащие волны по травам. Птиц не видно. В воздухе висят облака мошкары. И не одного знакомого запаха, сколько не втягивай носом.

Ночевали у самой тропы, предварительно запустив в заросли рогачей, чтобы те промяли полянку, на вроде звериной лежки. С темнотой пробудились какие-то местные, то ли сверчки, то ли цикады, и округа наполнилась треньканьем. Засыпая, мальчишка подметил, что в Бездне тепло. Гораздо теплее, чем дома.

Следующим утром, когда дорога вывела путников на вершину высокого вала, Рюк увидел внизу стаю крупных животных, столпившихся возле ручья. Появление чернюков не встревожило четвероногих гигантов, чьи спины, хвосты и шеи прикрывала гребенка шипов, плоских, как наконечники копий. Сами нелюди также не обратили внимания на жующих траву громадин. То ли ящеры не охотились на этих зверей, и те их совсем не боялись, то ли… Додумать у Рюка не вышло. Из-за туш шипачей выскочили две длиннохвостые твари и, подбежав к тропе, не то предостерегающе, не то просто приветственно зашипели. Последнее пришло парню на ум после того, как собратья охранников стада, что сопровождали отряд от самой Долины, точно также разинули пасти и премерзко застрекотали в ответ.

Дальше путникам еще несколько раз встречались стада тех же самых неповоротливых чудищ, пасущихся под присмотром зубастых сторожей. Дважды вместе с животными Рюк замечал чернюков — те, распахнув капюшоны, провожали процессию взглядами. Ну а раз их отряду пришлось даже съехать с тропы, пропуская приличную стаю хвостатых зверюг, погоняемую четверкой ящеров на рогачах. Видно, к стоящей у входа в Долину орде, шло подкрепление. Хотя, куда уж больше? Встреченные нелюди на пленников хоть и пялились, но с расспросами к разведчикам не приставали. Оно и понятно — на всех были надеты обычные серо-бурые юбки. Видать, у простых воинов не доставало власти — останавливать идущий отряд.

Холмы худо-бедно разгладились только через три дня. Не сказать, чтоб просторы вокруг полностью выравнялись, как земле и положено — такой прямоты, как в Долине, здесь не было. Местность по-прежнему то опускалась, то поднималась опять, но уже не так явно. Средь моря травы начали пробиваться лохматые островки не то маленьких рощ, не то крупных кустов. По виду мальчишка не смог однозначно решить — деревья ли это. Высокие стебли, а, может, стволы покрывали широкие мясистые листья, и никаких тебе веток. В Долине таких не росло.

Также стало встречаться значительно больше зверья, и большого, и мелкого. К шипоспинам прибавились рогачи и какие-то новые с плоскими пастями-клювами. Эти последние предпочитали траве листья древо-кустов и весь день кочевали от рощицы к рощице, объедая края островков. Небольшие двуногие ящерки, ростом с козу, тут и там шустро шмыгали в зарослях, кого-то преследуя. А вот крупных хищников не было видно. Только давешние хвостатые прыгуны занимались своей пастушьей работой, да периодически на глаза попадались сами хозяева-ящеры. Но уж тех со зверями ровнять было глупо. Это-то Рюк понимал.

Постепенно кустистых заплаток в покрывавшем округу травяном одеяле становилось все больше и больше. Густые непролазные заросли расползлись настоящими реками, заполняя ложбины и впадины. Кое-где в этих дебрях зияли широкие дыры-протоптыши, ведущие к местам водопоя. Тропа уже несколько раз пробегала такими проходами, пересекая ручьи и небольшие речушки. Рогачи и хвостатые, поднимая облако брызг, преодолевали препятствия вброд, а как-то даже проплыли десяток-другой локтей. Мостов здесь, похоже, не знали. Да и какие мостки выдержат такую тяжесть? Тут бревна нужны в три обхвата, не меньше.

Правда, как выяснилось чуть позже, в Бездне такое бревно отыскать — не проблема. Было бы, чем срубить. На следующий день Рюк наконец-то увидел свое первое дерево в этом загорном мире. За очередной полосой лиственных зарослей путникам открылась равнина точно так же покрытая морем травы, разделенной языками кустарника, как и та, что они миновали последней. Единственным отличием выступали, торчащие вверх на сто, двести, а, может, и все триста человеческих ростов, здоровенные деревья-столбы с синеватыми кронами-шариками на самой верхушке. Причем, на лес увиденное походило мало. Огромные расстояния между древесными исполинами превышали их высоту вдвое-втрое. Словно кто разбросал по гигантской поляне эдакие громадные одуванчики. Вот, спустится сейчас с неба Ярад, да как дунет… Замечтавшийся мальчик осекся. Э нет, здесь у Громовержца нет власти. Здесь Бездна! Зарбагу и дуть, если вздумает.

Когда еще через день травяные поля разбавленные кустарником сменились сплошными зарослями с редкими проплешинами полян, изголодавшийся Рюк решился на смелый поступок. Во время очередного привала мальчишка заметил в траве на опушке какой-то причудливый плод, напоминавший и цветом, и формой, очень длинную пупырчатую дыню. Кое-как разорвав толстый стебель, парень поднял находку и, протянув ее ближайшему нелюдю, робко поинтересовался:

— Можно мне это съесть?

Так как свои слова пленник сопроводил очевидным движением челюстей, ящер понял о чем его спрашивают. Правда, вот, ответ чернюка ничего Рюку не дал.

— Рраж, — рыкнул нелюдь и, отвернувшись, продолжил заниматься своими делами.

Немного подумав, мальчик все-таки пришел к мысли, что, пожалуй, ему разрешили съесть дыню. Была бы она ядовитой, чернюк бы ее отобрал — пленники им живыми нужны. Хотя, если по правде, откуда уроду знать, что человеку — еда, а что — смерть? Может, местные чудища трескают эти желтые штуки за обе щеки, а его в момент скрутит. В другой ситуации мальчишка бы не отважился пробовать неизвестный плод, но голод притупил страх. Когда тебя день за днем пичкают соленой розовой гадостью, еще и не на то решишься.