Сергей Вольнов - Зона Посещения. Забытые богами [litres]

Не по мультяшной, облегчённо-рисованной в сравнении с реальным кино, а внутри множественной, слепленной подобно Монстру Франкенштейна из фрагментов умерших миров сверхсущности.

Обладающей собственным разумом и, как следствие, потребностями и желаниями, подкреплёнными возможностью добиваться их реализации, и волей, способной не сдаваться, не падать духом на пути достижения и воплощения.

Стычка с мутантом получилась бы эпичной и фатальной, не сработай чуйка. Да, из спящего режима она вышла, хоть и с задержкой. Отвык организм чуять угрозу, давно не практиковался… За это спасибочки монстру! Чуть не убил, зато помог убедиться, что главное для выживания чувство не атрофировалась за ненадобностью.

Сейчас я перевёл дух, спрятался на привал в подобие схрона – прикрытую кустами яму, вывороченную корнями упавшего дерева, – и могу анализировать случившееся, обмозговывать допущенные ошибки.

Сбило с толку и неприятное обстоятельство, что я зверюги такой разновидности не знал и не видывал в Зоне раньше, когда крался по ней в прошлых приходах. Да уж, чем дальше в лес, тем злее волки. А лесные дебри ведь закончатся, и будет чистое поле со своими опасностями. Или водоём. Или руины строений. Или здания уцелевшие, что ещё страшнее. Многое изменилось в переродившейся Зоне, и то, с чем я сталкивался в её «прошлой жизни», можно отправлять в архив. Исключения будут, но вряд ли часто.

Возможно, изменилось всё. В деталях особенно. А в них и кроется суть. Новые чудовища, испытания, ловушки поджидают меня в этом никуда, в которое я прусь в одиночку, без подстраховки. Исчезну, и вспомнить некому будет.

Но изменилась ли суть Зоны? Не знаю. Пока что наблюдаю картину знакомую – она в целом настроена так же, как раньше. Переполнена стремлением выбраться из захваченного плацдарма, расшириться. Вырасти. Желает идти дальше…

Знакомое желание. Прям-таки родное. Если бы это слово можно было применить к моим с ней отношениям. С ней и другими её соплеменницами. Вымершими, к счастью для человечеств. Остаётся лишь надеяться, что эта – действительно последняя из них…

Между прочим, уродское творение, которое на меня вероломно выскочило чёртиком из коробки (роль которой сыграл совершенно не опасный с виду древесный пень), я не смог бы идентифицировать.

Это не была пусть далеко зашедшая, но мутация известных мне животных, водных, атмосферных, подземных или сухопутных. И это не было когда-то человеком. Оно не бывало также растением. Может быть, камнем… Оживший булыжник, ага. Минералы в Зоне нередко подвергались воздействиям и становились артефактами среди прочих материальных объектов, субстанций и миксов веществ. Напитавшись чуждой энергией, сами превращались в образования, способные воздействовать на реальность, локально меняя параметры чертежей мироздания.

Но чтобы угловатая бесформенная глыбка вымётывалась из-за пня и бросалась на прохожего, как заправская живая тварь, норовя прижаться, впитать, адсорбировать поверхностью…»

«Любопытная локация попалась по дороге. Удача не отвернулась – уже пройденная. А могла оборвать ходку.

Я обоснованно думал, что удивить меня если и можно, то крайне сложно. Этому сектору почти удалось. Впрочем, он не так чтобы удивил, но… Озадачил наверняка.

Бывшая квадратная площадь посреди руин безымянного населённого пункта. Слишком большого, чтобы я счёл его деревней, однако недостаточно крупного, чтобы язык повернулся назвать городом. Площадка эта не выглядела расчищенной, на ней имелись обломки и мусор, но по сравнению с окружающими завалами на месте бывших домов… идти по ней, показалось мне, вариант подходящий. Посёлок располагался в узкой ложбине меж двух крутых возвышенностей, поэтому я в него и сунулся.

Лезть в недра лабиринта разрухи удовольствия маловато, пойду через площадь.

Будь она совсем гладкой, словно вычищенной, я бы не сунулся, ещё бы, слишком подозрительно. Всё лишённое признаков разрушения в Зоне сулит угрозу бо́льшую, чем любая развалина.

Шагнул и… попался.

Реальное воплощение выражения: шаг вперёд, два шага назад. Стремясь вперёд, я физически ощущал, что с каждым шагом меня относит назад. Визуально противоположный край, к которому я стремился, отдалялся вместо приближения. При этом, когда я вынужденно решил развернуться и шагать обратно – правило «нельзя идти назад тою же дорогой!» суровое, но не религиозная догма же, – повторилась аналогичная история.

Я застыл на некоторое время, а затем попробовал двигаться боком, по-крабьи, влево. Та же фигня. Левая сторона прямо на глазах отъехала подальше. Двинулся вправо, бесполезно, результат идентичен.

Стою, значит, посреди площади и мрачно размышляю о том, суждено ли мне сдохнуть от жажды и голода, не выйдя за пределы локации никогда. Аварийный выход – покончить с собой… Ну, это всегда успеется.

Случалось, я всякое-разное предполагал о вариациях гранд-финиша собственной жизненной ходки, но подобной нелепой кончины вообразить не сумела даже моя развитая, искушённая и многознающая фантазия.

Неужто Зона меня засекла, вознамерилась прикончить возвращенца??? И озаботилась совершить казнь изощрённо, а не грубо и прямолинейно. Посредством попадания в гравитационную абнормаль, например, расплющив в тонкий блин.

Не успел разведать, какие модификации гравилокалок нынче в её сумрачных недрах бытуют и популярны. Я вообще мало что успел выведать к тому моменту, не сориентировался насчёт курса и алгоритма прохождения, и расправа, случись она, явилась бы мерой исключительно превентивной.

Стало быть, торчу посреди непреодолимой площадки, при малейшем движении отодвигающей от меня края в дальние перспективы взгляда, и не то чтобы растерялся, но, повторяю, озадачился не на шутку. Беситься и тем более яриться себе не позволяю. Выходить из равновесия психике сталкера категорически не рекомендуется, как бы хреново ни складывалась ситуёвина. Хладнокровное спокойствие иногда последний рубеж обороны от проникающих эманаций Зоны, манипулирующих человеческим разумом.

Сталкеру опасно для жизни выйти из себя. Особенно в положениях, когда раздражение и гнев являются нормальной реакцией на стрессовые факторы.

Я и не выхожу. Вообще стою, не шевелясь.

Перебираю варианты решения проблемы, мысленно, а вслух взял, да и начал… петь. Напевать себе под нос, если быть скрупулёзно точным. Мог бы наговорить под диктофонную запись трек очередного устного монолога, но записанное наверняка слушалось бы в аккурат предсмертной запиской.

– Но если есть в кармане пачка сигарет, значит, всё не так уж плохо на сегодняшний день… [10] См. Комментарий № 10 в финале этой книги.