Станислав Соловьев - Империя диких богов. Легионы

— Кто была та девушка? — спросил я, окончательно придя в себя.

Я не был пленником в полном смысле этого слова, и ещё я не знал, сколько времени провёл в симуляции. Возможно, прошло почти шесть часов и скоро нужно будет вернуться в реальность, как только сядет аккумулятор «портала». А я почти ничего не узнал, если не считать коварный побег толстосумов.

— Не твоё дело, ополченец, — серьёзно заявил легионер. — Сосредоточься на предстоящей схватке.

— А ты тоже с Луны? — вновь подал я голос.

Легионер посмотрел на меня пристально, его лицо словно окаменело. Выждав минуту, он сказал:

— Ты странный, но всё можно списать на безумие или глупость. Снести тебе голову сейчас и вернуть половину своих денег или дать советы по выживанию?

— Эм… — я растерялся, не сразу найдя что ответить. — Второе.

— Отлично. Каждый будет сражаться сам за себя, но раз тринадцать из вас под единым знаменем, этим и воспользуйтесь. Встаньте плечом к плечу, когда начнётся бой, никого не подпускайте и не слушайте мольбы. Как только падёт последний из ваших соперников, соревнование закончится. Ваш преторианец жив? Вот и славно. Значит ты должен взять на себя ответственность командира. Говори чётко, не мямли, держи меч крепко, бей сильно. Действуй быстро и решительно, и Фортуна не устроит перед тобой.

— Хорошие советы, правильные… — пробурчал я, принимая заточенный гладиус. — Особенно про «бей сильно». Думаю, в этом ключ к победе.

Однако, моей иронии легионер не разделил, посчитав меня полнейшим дураком. Видимо, он свои наставления считал чем-то действительно важным. Или я их откровенно недооценивал?

Нас расставили на открытом пятачке, расчищенном от камней и трупов, по большой окружности, за каждым из новоявленных гладиаторов стоял тот, кто поставил на него. Тридцать три ополченца, треть из которых — мои предполагаемые союзники.

— Когда на ногах останется один, бой будет остановлен. Ценится victoria cruenta[2], а теперь сражайтесь!

Меня толкнули в спину, заставив сделать несколько шагов вперёд. Только теперь я заметил, что кое-кто выскочил в центр круга с голыми руками. Выходит, что меч — это значительный перевес? Мало того, оружие заточили, увеличив моё преимущество! Со всех сторон доносились азартные возгласы и свист, от нас требовали немедленных действий, грозили расправой трусам и великой наградой смельчакам.

Я перехватил поудобнее меч и крикнул во всю глотку:

— Отряд со знаменем позора, готовсь!

Странное дело, но в ту же минуту мы сгруппировались в более-менее плотный строй. Безоружные проскочили внутрь, остальные приготовились обороняться. Испуганные и растерянные, наши противники дрались каждый сам за себя. В эту минуту я впервые ощутил за собой моральное право лишать кого-то жизни. Всё то, что я видел за прошедшие часы, придало мне мужества.

Мимо пробегал какой-то юнец в рваной тоге. Вооружённый палкой и камнем, он хотел напасть со спины на сутулого варвара в кожаной шапочке, но не успел. Я ударил его по голове, раскроив череп. Крови почти не было, противник упал, как подкошенный. Кто-то справа от меня «хакнул» и ударил копьём.

Словно ёж, мы двигались по кругу, боясь разорвать строй. Противники падали один за другим, кто-то пытался договориться, кто-то требовал честных соревнований. Нашёлся и такой, кто сколотил отряд из пяти бойцов, но как только они налетели на нас, мой гладиус рассёк горло горе-командиру. Недавние союзники разбежались, и мы покончили с ними поодиночке. Победа, даже такая лёгкая с виду, далась мне дорого. Руки и ноги дрожали, всё тело лихорадило от адреналина.

— Эй, пусть теперь сражаются между собой! — недовольно пробасил кто-то из зрителей.

— Они не обязаны, потому что под одним знаменем, — подал голос воин, который провёл мне инструктаж перед боем.

— Да брось! Это не интересно! Если бы я знал, не ставил бы ни гроша!

— Посчитай их по головам, Климент, тебе понравится.

Минуту царила тишина, к совету прислушались все зрители.

— О, интересно! Это счастливый знак, который дарят нам боги, или же будь я проклят! — радостно воскликнул Климент.

Только теперь я различил его, воина с одним глазом и кожей, словно выбеленной на станке. Он был как альбинос, но при этом не испытывал дискомфорта на солнце, приглядевшись я заметил, что под шлемом у него густые чёрные волосы.

— Ну что, есть у кого-то дары для владык нашего мира?

Я не понимал, чего ждать дальше, но случившееся повергло меня в растерянность. Нас выстроили в одну шеренгу, а затем принялись одаривать оружием, доспехами и украшениями. Насколько я мог судить, чем неуместнее выглядела вещь, тем лучшим даром считалась. Кому-то вручили тяжеленное копьё, кому-то нагрудник на несколько размеров больше, кому-то маленький шлем, едва державшийся на макушке.

Легионеры хохотали над нами, требуя быть честными перед лицом смерти, которая нас ждёт. А потом нам указали на лес и сказали, чтобы мы скрылись до того, как зайдёт солнце. Странная традиция навсегда отпечаталась в моей памяти, спустя время я попытался собрать все её особенности воедино.

Тринадцать новобранцев из числа пленных, которые выжили при массовой потасовке, должны были принести удачу тем, кто их пощадил и одарил чем-то несоразмерным. Пусть мы в тот момент выглядели, как шуты, зато мы были живые, в отличие от сотен тех, кто остался лежать на поле сражения. Пусть кто-то и жалел бы о такой участи, как моя, я был счастлив. Рядом со мной были «лунатики», и чем дальше, тем больше я получал простора для расспросов!

[1] Помни о смерти!

[2] Победа, купленная кровью

Лес, живой и многообразный, принял нас в свои объятия. Корни торчали из земли, создавая причудливые арки, поросшие вьюнами и мерцающим мхом. Сквозь ветви и сучья пробивались столбы света, в их золотистом сиянии жизнь играла новыми красками. Порхали насекомые, в густой траве шуршали мелкие животные.

Деревья вздымались так высоко, что вздумай кто-то из нас подниматься вверх, на покорение вершины ушло бы несколько дней, если не больше. Хватаясь за выступы и неровности в коре, при должной сноровке, любой желающий мог меньше чем за час скрыться из виду в лиственных кронах. Оттого мир над нами и казался таким опасным: затаись там хоть армия драконов, различить их было бы трудно.

Как только поле сражения осталось позади, не сговариваясь мы рухнули на землю. Кто-то с раздражением отбросил копьё, кто-то стянул с себя нагрудник, мы лежали на слое засохшей листвы, что делала шаг мягким, пружинящим.

Почти сразу я достал свиток. Он не потерялся в пылу сражения, так и провисев на специальном ремешке, перекинутом через плечо. Что удивительно, пришёл ответ от Хилона, забыв обо всём на свете, я жадно вчитался в текст…