Михаил Лысенко - Девочка ищет отца

– Они что, по детекторам аномалий шли?

Времена, когда уповали на эти приборчики, встроенные в ПДА, как на панацею от всех ловушек Зоны, давно прошли. Выяснилось, что «видят» они не все аномалии и не всегда.

Так что вопрос Шкета не был риторическим. Конечно, в пяти километрах от Южного аномалии попадались совсем редко, но всё же – случались. И сталкеры в них гибли. Даже с ПДА на запястье. Так что нужна была совсем не шуточная причина, чтобы вот так рисковать.

Что тут ответить? Сорока молча пожал плечами. Его напарник застегнул куртку, завозился, устраиваясь поудобнее и снова закрыл глаза.

Старший тройки прикурил от уголька очередную сигарету без фильтра. Глянул в сторону, куда ушли Бек с Пыжом. Неподалёку виднелись сполохи ещё одного костра. Прислушался. За треском костра ничего не слышно. Может разговаривают, а может – молча пялятся на огонь, ожидая, пока закипит вода в железных кружках. Подобраться бы поближе. Может, проговорятся, за каким они так рисковали.

Эх, если бы не пайка на нуле, да Воробей на руках! Сорока сплюнул в костёр и не двинулся с места.

И зря. У второго костра и подсмотреть и подслушать было чего.

«Будем надеяться, что эта Алеся не полная дура», – думал Бек, глядя в огонь. – «Не кинется сразу на свет. Сначала понаблюдает. А увидев чужих, не станет показываться посторонним. А-то объясняй потом, что за девка бродит с нами по Зоне. Проще кончить всех, чем потом с хвоста сбрасывать».

Он поморщился, прикуривая от горящей ветки, глянул в сторону, где расположилась группа Сороки.

Послал старший Шкета подсмотреть или воздержался? Вряд ли. Им бы до Лагеря добраться, да дух перевести. Бек на его месте тоже, наверное, не стал бы проявлять излишнее рвение.

«Ну да – пришли двое. По всему видно, что только из Лагеря. Спешат, раз утра не дождались. Но куда спешат и чем их поход кончится? Сколько вот таких, что шли на верный хабар, и как в омут бездонный ухнули. Мудрость про многие печали от многих знаний, или доходит, или мимо пролетает. Только кто про этих, вторых – непонятливых, сейчас вспомнит?

А может, всё-таки, кончить всех троих, от греха?»…

Бек с досадой плюнул на землю. Вот засада!

Не то, что бы мысль об убийстве была для него чем-то запредельным. Просто был он, как и большинство сталкеров, человеком суеверным. И если такое начало у похода, чем же он закончится?

Пыж тоже думал, но о другом.

Бек нашёл его в игровом зале за столом, где шла игра в покер. Ставили пока «по маленькой», но Пыжу не везло, поэтому он с радостью покинул своё место. Быстро отоварились у Журавля, раскидали припасы поровну по рюкзакам, забрали в «гардеробе» оружие и – всё, бывай лагерь Южный! – нырнули в ночь.

«Чернобыльский пёс» ждал их метрах в ста от околицы. Выскочил из кустов, рыкнул грозно, осклабился, довольный произведённым эффектом. Но потом дал ухватить себя за самодельный поводок и за час довёл их до Петриковичей. На околице деревни он резко мотнул головой, вырывая из руки Пыжа лямку от рюкзака покойного Короля, снова рыкнул и канул в ночи.

Пока шли до места встречи – молчали. Пыж на остатках хмеля порывался пару раз затеять трёп, но Бек, что был мрачнее тучи, не ответил.

И чего это его так разобрало, – злился про себя Пыж. – Нормально же всё было. А тут надулся жабой и только что не рычит.

А ещё его напрягало, что Бек, как только отошли они от лагеря с километр, снял с запястья свой ПДА, выключил, а потом запустил им куда-то в кусты. Не глядя, без пометок, будто и не собираясь потом за ним вернуться. Да ещё и высказал что-то на своём языке, судя по интонации – матерное. Странно. Хотя Бек из бывалых, а они все с придурью.

Вон Петруха Лопух, никогда пальцем ни на что не указывает. Головой мотнёт в сторону, а ты догадывайся, про что он имеет в виду. А Покемон, сразу предупреждает, мол, попробуй только почистить берцы от грязи, когда в поиске будем. Татарин как-то рассказывал: хотел он было во время стоянки кроссовки после болотной жижи в реке отмыть, так ему эта худая очкастая дылда чуть зуб не выбила.

Вода в большой алюминиевой кружке, забурлила, зашипела, брызгаясь на кирпичную подставку. Пыж крючковатой веткой оттащил её от огня, ухватился сквозь рукав куртки, разлил по чашкам себе и Беку. Тут же окунул в кипяток пакетик с фруктовым чаем. В воздухе запахло яблоком и какими-то цветами. Пых потянул носом. Черёмуха что ли?

Ветер переменился, обоих окутало дымом, и они закашляли, отмахиваясь от клубов руками.

Тут Алеся и объявилась.

Нет, не скользнула беззвучно из ночи и не появилась вдруг в освещённом пятачке костра – просто и обыденно зазвучали из-за покосившейся хаты лёгкие шаги, а потом показалась и она. Как была – в своём белом платье и босиком. Пыж, услыхав посторонние звуки, напрягся было, а Бек, как смотрел в огонь, так и остался сидеть и думать о чём-то, прихлёбывая из своей кружки.

– Привет, – узнав Алесю, заулыбался Пыж. – Чай будешь?

– Одежду принесли? – спросила девушка. Она говорила не громко, но и не таясь.

Бек прервал своё созерцание и, молча, протянул ей свой рюкзак.

Алеся скользнула в покосившуюся избу, закрыла за собой скрипучую дверь.

«Вот бы подсмотреть», – подумал Пыж: «Только что в такой темноте увидишь?»

Минут через пять дверь снова заскрипела, открываясь, и на пороге появилась другая Алеся. Была она теперь уже не в лёгком платье, а в стандартном сталкерском прикиде: тёмно-зелёные штаны, черные берцы, чёрная майка и куртка-ветровка с капюшоном. Так обычно одевались салаги-первоходки, что книжек про романтику Зоны начитались.

Бек глянул, ухмыльнулся. Куртка великовата, да и штаны на заднице висят. Размеры Журавлю он называл с запасом. Но, в общем – нормально. Издалека, так и не поймёшь, что девка.

– Уходить надо, – между тем сказала девушка, протягивая ему рюкзак обратно.

– Может, рассвета дождёмся? – подал голос Пыж. – Чего по темноте ноги ломать?

– На рассвете этих, – Алеся махнула головой в сторону группы Сороки. – Убивать придут.

– Кто?

Девушка пожала плечами.

– Вон там, – она ткнула пальцем в ночь. – Сидит наблюдатель с «ночновизором». Плюс две засады на выходах из деревни. Как светать начнёт, они с двух сторон и ударят.

– Значит наврал этот Сорока про хабар, – сказал Пыж. – А прибеднялся, мол, ничего, кроме жмени «Радуги» нет…

Бек не стал обламывать салажёнка. Пусть лепечет. Ишь надулся от собственной важности. Перед девкой рисуется. Не влюбился бы. Хотя кто он Беку, чтобы тот ему сопли вытирал?

Что касаемо засады, то не важно, с чего кто-то решил упокоить тройку Сороки. Причин конфликта была тьма: от банального гоп-стопа беспредельщиков, до мутных разборок, где правые и виноватые уже раз десять поменялись местами. Важно – что им в этой ситуации делать?