Михаил Лысенко - Девочка ищет отца

– Алеся, – начал, было, он, но в этот момент совсем неподалёку хрустнула ветка, и они услышали, как кто-то сказал простуженным голосом:

– Вы только шмалять не начинайте раньше времени.

– Ты кто? – спросил Баркас громко. – И чего тут потерял? Ты выходи на открытое место. Нечего по кустам хорониться.

– Да я бы вышел, – донёсся ответ. – Да тут аномалия или артефакт какой-то. Боюсь, как бы не вляпаться. Не в курсе, как его лучше обходить: слева или справа?

Действительно, голос раздавался со стороны, где завис в воздухе их «поводырь».

– Без разницы, – сказал Баркас. – Смело иди. Это «Болотный огонёк».

– Похож, – после паузы сказал голос. – Только светится. А даже если и так, «Огонёк», он же обычно в «Электре» зарождается.

– Не веришь – гайку брось, – сказал Баркас. – И давай уже – показывайся. Не люблю я, когда из кустов за мной подсматривают.

В кустах зашуршало.

– Хотел бы подсмотреть, ПДА бы выключил, – раздалось оттуда.

Раздвинулись ветки, и к ним вышел невысокий крепкий мужик в поношенной камуфляжной ветровке и грязных джинсах. За плечами у него виднелся АКСУ прикладом вверх. Руки незнакомец держал слегка приподнятыми. От лба к челюсти у него была повязка а-ля Кутузов, с кровавым пятном в районе левого глаза. Под вторым сощуренным глазом багровел здоровенный синяк.

– Ну, вот он я – сказал мужик. – Семён Дубок, может слышали?

– Остальные где? – резко спросил Баркас.

Мужик помолчал, колеблясь. Потом махнул рукой:

– Всё равно с нас взять нечего. Тут, неподалёку. Если по дороге, километров семь, а если через лес напрямки – полтора, не более. Деревня Колпаки…

Пыж увидел, как дрогнул плечи Алеси, когда прозвучало это название.

– Сколько вас? Как нас нашёл? – продолжил допрос Баркас. – Зачем?

– Двое. По ПДА, – стал отвечать Семён, запнулся, подбирая слова для ответа на последний вопрос, потом снова махнул рукой и продолжил. – Надо раненого добить. А у меня рука не поднимается.

– Вы не думайте – я заплачу, – добавил он, шаря рукой по нагрудному карману куртки. – Сколько возьмёте?

Пыж прямо присвистнул от такого предложения. Он шагнул вперед, закрывая собой сидевшую у костра девушку.

– Слышь, бродяга, – сказал он. – А ты не попутал?

– Погоди, – прервал его Баркас и спросил у пришельца. – Напарник?

Тот кивнул.

– Что с ним?

Семён открыл рот, чтобы ответить, но тут из-под повязки заструилась кровавая дорожка и, он, щуря здоровый глаз, стал неловко её вытирать рукой.

– А ну-ка – сними повязку, – потребовал Баркас, наводя на него ствол автомата.

Мужик застыл на мгновение, потом завозился с узлом на затылке. Пальцы его дрожали.

– Только сразу не шмаляйте, – снова попросил он.

Когда Семён отнял от глаза полоску ткани, Пыж громко выдохнул и попятился. Даже Баркас сделал шаг назад.

И было от чего. Вместо второго глаза у пришельца чернел нарост или опухоль в форме кляксы, из-под которой сочилась кровь.

– В Павловичах шарились, – предваряя вопросы, стал рассказывать он. – Зашли в подсобку Сельмага, а там как полыхнуло с потолка! Типа сварки, только в сто раз ярче. Мне только край морды зацепило. А вот Гендосу, он впереди шёл, на всю катушку досталось. Сначала ничего такого, только «зайчики» перед глазами прыгали, да кожа на лице покраснела. Через час опухать стало. И зрение – будто через целлофановую плёнку смотришь. Потом вообще глаз ослеп, а то, что опухло, почернело и затвердело, как короста. Но ведь, чувствую, что глаз там живой. Попытался сковырнуть, да куда там! Боль такая, что света белого не видишь.

Мужик осторожно потрогал пальцем по свою «кляксу», продолжил:

– Я-то ладно. А вот у Гендоса чернота от уха до уха. И как в себя придёт, всё пытается коросту эту отодрать, а потом криком кричит, больно ему! Всю водку на него перевёл. Кое-как до Колпаков его доволок, а дальше всё – не могу… И бросить – тоже не могу. Он мне два раза жизнь спасал.

– Бросить не можешь, а прикончить просишь? – удивился Пыж. – Ни хрена себе благодарность!

– Даже если я его дотащу, что у него за жизнь с этими «кляксами» будет? Дай Бог, чтобы в Лагерь впустили. Да и потом один путь: на Янтарь к этим мясникам на опыты. Так уж лучше сразу и без мучений…

– А сам он тоже так думает? – хмыкнул Пыж. – Что твой напарник на эту тему говорит?

– А сам он ничего не говорит, – насупился Семён. – У него эта «короста» до подбородка. И зарастает всё время. Чуть рот закроет, она и срослась. А потом, чтобы воды попить или поесть, нужно или проковыривать или ножом прорезать. Пробовал рот открытым держать или в зубах деревяшку держать – больно. И кровищи полный рот натекает…

Баркас обернулся, наклонился к молчавшей всё это время девушке и тихонько спросил:

– Что скажешь – врёт?

Алеся пожала плечами, покачала отрицательно головой.

– Ну как – сходим? Поможем?

Девушка кивнула раньше, чем он закончил вопрос.

– Ладно, – сказал Баркас, выпрямляясь. – Веди нас к своему напарнику.

– Так убьёте его? – встрепенулся Семён.

– Будет видно, – было ему в ответ.

Путь занял около часа. Семён тяжело топал «керзачами» впереди. Шедший вторым Баркас, запретил ему приближаться, опасаясь заразы. Потом Пыж, за ним Алеся. Замыкал незаметно пристроившийся сзади Бек с обрезом наперевес.

«Болотный огонёк», который они обошли по дуге слева, сначала бросился вдогонку, но потом, будто наткнувшись на невидимую стенку, остановился, стал искрить, затем и вовсе с громким шипением упал в траву у самой опушки леса. Группа остановилась, заоглядывалась на шум.

– Это чего там? – Семён тоже остановился, обернулся. – Аномалия? Кто-то вляпался?

Бек успокоительно поднял руку:

– Наш проводник кончился.

Не чужаку сказал – своим.

– Жалко, – протянул Пыж и посмотрел на Алесю. Девушка шла, сгорбившись, опустив на голову капюшон, но всё равно, только слепой мог пронять её за мужика. – Как теперь узнаем, куда бы он нас завёл?

Бек вернулся к месту падения артефакта, поковырял носком ботинка траву, присел и подбросил на ладони тёмно-коричневый каменный шарик со сливу размером.

– Из болота вывел и на том спасибо, – буркнул он, заворачивая то, что осталось от «Болотного огонька» в тряпицу, а ту, засовывая в карман. – Дальше мы и сами свою тропу протопчем.

– Так что там? – снова спросил их проводник, сделал, было, шаг назад, но был остановлен хлёстким:

– Стой, где стоишь!

– А лучше, давай – топай дальше, – продолжил Баркас. – Друг твой, поди, уже заждался.

Семён поморщился, мол, в другое время я бы тебе ответил, но смолчал. Снова зашагал впереди, ведя группу по одному ему известным меткам.