Александр Седых - Сын ведьмы

Зато Алексей освободил себя от рутины. Лишь организовал «весёлые старты», да начертил на клочке бумаги проект каменных хором. Он уже начал постигать вековую солдатскую мудрость, и не рвался закончить мировую войну в одиночку — надо и другим дать в увлекательном процессе активно поучаствовать. Солдаты совсем не обижались на работодателя. Новый санитар сразу показал, на поле боя, свою эффективность. Понимали, что надёжный медпункт нужен для всей роты, и каждому в отдельности тоже. Взрывчатку Алёша Попович раздобыл — не вручную скалу теперь долбить. Старослужащим «снайперам» уважение оказал, молодёжи науку преподал. К тому же, не допустил, как практиковалось в царской армии, унтерам и офицерам всю водку самолично выхлебать. Алёша Попович, справедливый благодетель, аки Христос, сумел одним хлебом (в нашем случае — бутылью спирта) наделить всех страждущих. Не беда, что не все вкусили блаженной пищи (водочки) — зато возможности были у каждого равные.

Пока строили медпункт, у санитаров пехотного батальона работы не прибавилось. Пули в окопы не залетали, а австрийские снаряды весь день лениво клевали окрестности артиллерийской батареи. Но и там урона не было, блиндажи у Щетинина глубокие, и сверху накрыты брёвнами в три наката. Да и достать батарею на господствующей высоте для противника очень проблематично. Точно попасть в орудийный лафет — нереально, а от осколков пушка страдала не сильно, хрупкого прицела нет, остальное всё быстро чинится. Только вот днём отвечать выстрелами на обстрелы врага Щетинину нечем, боеприпасы со станции привозили обычно к вечеру. Вот и хулиганили австрияки до темноты. По утрам тихарились, опасаясь «ответки».

К темноте, задорные снайперы — взрывники вырубили в основании скального холма глубокую пещеру. Алексей отложил в сторону недочитанное «Наставления по артиллерийской стрельбе» и пришёл принимать объект. Солдаты сильно умаялись за день непрерывной тяжёлой работы — прерывались только на эпизодическую «снайперскую» стрельбу и единожды на обед, — однако выглядели бодро, шутки сыпались со всех сторон.

— Ну, что, Алёша Попович, вырыли мы для твоего медицинского змея каменную нору, — гордо указал богатырю на дело своих рук командир взвода Берёзкин, пошатнулся и пьяно икнул. Унтер в конце работы наконец — то жадно дорвался до «остатков» — в одиночку вычерпал «горючие слёзы» со дна деревянной бадейки, не всё взвод успел «сжечь» в ходе учений.

— Полдела сделано, — кивнул довольный работодатель, оценивая объём работ. — Завтра надо будет из камня и глины сложить лицевую стену медпункта. Перед входом соорудить защищённую площадку для накопления раненых. Выкопать прямоугольное углубление, огородить по периметру оставшимся камнем и насыпать сверху земляные валы. По углам врыть опорные столбы для навеса. Добытую из ямы глину внести внутрь помещения.

— А больше тебе, санитар, ничего не надо сделать? — язвительно спросил унтер — офицер.

— Ещё воды в бочках с болота натаскать, — не моргнув глазом, продолжил распоряжаться наглый казачок. — Я стены медпункта глиной оштукатурю, как мазанки в казачьей станице.

— Пещерка, конечно, неказистой получилась, — кисло скривился Берёзкин и пьяно отмахнулся, — но и так сойдёт. Зачем заморачиваться? Да ещё и целый пехотный редут рыть?

— Ладно, только, когда тебя сюда с пробитым пузом приволокут, будешь осенью под дождём в грязи у входа валяться, — безразлично пожал плечами жестокий санитар.

— Так я же тебе эту каменную халабуду строил! — возмутился такой несправедливостью прораб стройки и гордо подбоченился. — Я в неё первый и имею право войти!

— Получишь первую пулю — внесут раньше других, — зло ухмыльнулся санитар.

— Типун тебе на язык! — замахал обеими ладошками суеверный солдат. — Я с господином Ширковым поговорю, он к тебе на подмогу второй взвод пришлёт, пусть камни теперь другие ворочают. Мы за сегодня сильно умаялись. Да и водки у тебя больше нет. Чем строителей заинтересуешь?

— Вечерком книгу занимательную почитаю.

— Армейский устав! — заржал Берёзкин.

— Ну, у меня и поинтереснее книжки имеются, — загадочно улыбнулся молодой книгочей. — Приходи, и ты послушать.

Утром Берёзкин лично привёл второй взвод для продолжения стройки. Бывалый солдат посчитал, что медпункт — сродни языческому храму на войне. На его деревянные лежаки, как на алтарь, приносят жертвы кровожадным древним богам. Может, полевой шаман замолвит перед жестокими идолами доброе словечко за грешную душу раба божьего Тимофея Берёзкина. А Христос, он добрый — простит, от небесного заступника солдат тоже не отказывался. Но стоя перед ликом смерти, поминать надо всех покровителей, авось гуртом и отгонят старуху с косой. Поэтому и угождать надо всем богам — истинным и… не очень, лишь бы в нужный момент не отвернулись.

— Приступим, помолясь, — перекрестившись, напутствовал на трудовой подвиг Берёзкин. — Братья, не жалей сил — для себя строим!

— Да уж — то мы не понимаем? — укоризненно донеслось из группы солдат, и дружно застучали лопаты.

— Как там в роте? Раненых нет? — вспомнил прямые служебные обязанности санитар, вчера «курсант — артиллерист» упорно штудировал наставления по стрельбе.

— Ночью немчура к могильному кресту подползала. Трупаки унесла. — Унтер — офицер зло сплюнул. — Вот же народец, какой пендитный — даже фуражку с креста сняли и утащили, скряги!

— Педантичный, — поправил грамотный казак и задумался.

Прострелянная ветхая фуражка даже хозяйственному немцу не нужна нафиг. Но раз сняли, значит?..

— Пошли вестового Ширкову, пусть поручик роту в блиндажи прячет, — сделал неожиданный вывод казак.

— Что так? — насторожился Берёзкин.

— Сейчас, с утра, наша батарея запас снарядов израсходует, и австрияки свой артобстрел начнут. Только сегодня они не по холму ударят, а наши окопы накроют. Неспроста немчура могильный крест лапала — высоту разведчики измеряли. Любят немцы точность во всём, вот и фуражечку сняли с навершия креста.

— А зачем австриякам — то крест мерить?

— Уж больно ориентир на голом поле приметный, — Алексей помахал в воздухе учебником. — Расстояние можно очень точно определять. Могилка — то от наших окопов недалеко.

— Вот нехристи! Знают же, сволочи, что мы воинское захоронение разорять не станем. Это же, выходит, мы сами для них замечательный прицел поставили. А окопы — то мы ещё, как следует, не углубили. Ой, и раскатают они нас за пару дней!

— За пару дней не раскатают, — хлопнул книжкой по плечу унтера лихой казак, — а там, я их сам закопаю.

— Алёша Попович, в одиночку?! — удивлённо вылупился на сумасшедшего богатыря Берёзкин.