Александр Седых - Сын ведьмы

Да что они там перебирают?! Всех подряд надо бинтовать, а не только своих близких товарищей. Алексей опалил огнём открытые раны пациента и решил навести порядок в палатке.

Резко распахнув дверь, рассерженный санитар выскочил наружу.

Звуки частой стрельбы затрещали с левой стороны, кажется, почти с вершины холма. Со стороны окопов оглушила гробовая тишина. А под шатром медицинской палатки хозяйничали… немцы!

На скрип дверных петель обернулся ближний тучный пехотинец. Из — под железной каски, с маленькими рожками по бокам (гайки, что ли накручены?), с толстой розовощёкой морды испуганно зыркнули свиные глазки. Увидев лишь безоружного парня в белом халате, немец зло ухмыльнулся и продолжил «чёрное дело»— с размаха вогнал длинный штык винтовки в живот сидящего у лавки раненого солдата. Не переставая скалить редкие жёлтые зубы, садист медленно, с наслаждением, провернул штык — нож, наматывая кишки русского. Урод мстил за свой мимолётный страх, и теперь с вызовом смотрел прямо в глаза обомлевшему пареньку. Тёплая мохнатая шапка русского уже грезилась немецкому бюргеру отличным трофеем.

Алексей замешкался лишь на пару секунд. Он ужаснулся: немцы успели исколоть штыками всех раненых! Последней жертвой пал унтер — офицер Берёзкин. Некстати, вспомнились пророческие слова о его гибель у порога медпункта, и растянутый брезентовый шатёр строителю не помог.

Рой мыслей пронёсся в голове Алексея. Откуда на позициях взялись немцы?! Неужели, вся рота Ширкова бесславно полегла?! Левый фланг батальона полностью открыт! Выходит, теперь он— последний боец!

Из ступора вывел Алексея хриплый стон умирающего Берёзкина:

— Бей!.. нелюдь… — выдавил вместе с кровью последний приказ унтер — офицер.

Имел ли ввиду Берёзкин, второй фразой, рогатых «цивилизаторов» или обращался напрямую к «тёмным силам», курирующим сына ведьмы? Ведь куцые рожки на железных касках «цивилизаторов» не могли соперничать с незримыми демоническими рогами любимца Мачехи Смерти. Но вот первая часть приказа была однозначной.

Лик казака окаменел. Чёрные угли зрачков засветились огнём. В душе Алексея вспыхнул дикий, неукротимый гнев, который разбудил дремавшую доселе дьявольскую Силу. Ощутимая волна земной дрожи прокатилась по заваленной трупами площадке.

Немец звериным чутьём понял, что страшный санитар сейчас с голыми руками кинется давить душегубов. Толстяк суетливо дёрнул винтовку на себя, намереваясь насадить сумасшедшего русского на длинный клинок штыка… Винтовка застряла в трупе!

Берёзкин намертво вцепился в ствол, не позволяя извлечь наружу штык.

Алексей, одним стремительным прыжком, оказался рядом с немцем и, ухватив руками за подбородок и затылок под каской с рожками, резко развернул башку задом на перёд.

Жирная шея противно хрустнула. Перекошенное лицо с выпученными глазищами напустило страха на замерших в стороне подельничков.

От толчка, штык винтовки дёрнулся. Берёзкин плюнул кровью и, разжав захват, уронил руки наземь. Голова откинулась назад, глаза солдата уставились на купол палатки, где когда — то витали миражи мечты.

Оружие судьбы само упало в подставленные ладони Алексея. Он легко взмахнул им, и, как копьё, метнул в дальнего душегуба.

Винтовка отшвырнула ударом тело врага назад и, насквозь пробив штыком, пригвоздила к бревенчатой стенке. Пехотинец, словно серый жук, пришпиленный булавкой к бумаге, задёргал в воздухе лапками.

Остальные немцы очухались от шока, вскинули винтовки к плечу.

Сын ведьмы резко поднял вверх руки. Вместе с взмахом его ладоней, в воздух взвился наметённый пургой толстый слой снега. Белая снежная пелена закрыла видимость.

Дружно грохнул залп. Пули звонко цокнули о каменную стену медблока. Торопливо заклацали затворы, выплёвывая стреляные гильзы и досылая патроны в ствол.

Но выстрелов не последовало. Шум от движения затворов захлебнулся в предсмертных хрипах стрелков. Казак свалился им на голову из — под купола и чуток помахал засопожным ножичком. Алексею плотный туман— не помеха.

Снег мелкой белой пудрой медленно опустился на остывающие трупы.

Алексей тоже был с ног до головы запорошен снегом. Объёмная папаха придавала голове сходство со снеговиком. Только получился очень злой снеговик, с низко посаженными горящими угольками глаз и без красной морковки— лишь ледяная маска со щёлочками для глаз и рта. Сила гравитации держала снежинки на одежде, как приклеенные, а на лице снег превратился в ледяную корку.

На шум выстрелов уже спешила по ходу сообщения группа поддержки, в шинелях мышиного цвета. Первые пехотинцы в замешательстве остановились на пороге заваленной трупами площадки. Не сразу они заметили белого снеговика, вернее поняли, что это живое существо. Лишь когда чудище наклонилось, достав из — под лавки топор (Алексей посчитал это простое оружие более уместным в рукопашной схватке), до немцев дошло, что они вступили за порог царства нелюди. Но жуткий страх и нереальность всего творящегося намертво сковал солдат.

Алексей посчитал, раз цивилизационные правила на этой мировой войне больше не в чести, и можно добивать раненых, то и он не обязан более сдерживать в своей душе тёмные силы. Клин клином вышибают, а нелюдь нелюдью зашибают!

Алексей мысленно потянулся к телам павших в подлой резне товарищей. Хорошо знакомые ребята лежали так близко, что, даже под белым саваном снега, он различал контуры их лиц. Полевой шаман не мог уже докричаться до их улетевших душ, но позвать в последний бой тела погибших солдат он был в силах. Алексей простёр левую ладонь к ближнему телу, придал верхней половине туловища отрицательный знак гравитации, и первый русский солдат неуверенно, пошатываясь, встал на ноги. Через секунду из — под белого савана поднялось второе тело. Алексей отработал алгоритм, и русские солдаты начали вставать в строй массово. Они были без оружия и вначале не очень — то и напугали бывалых вояк. Но, взглянув в запорошенные снегом мёртвые лица, немцы ощетинились штыками.

Наконец на заснеженную сцену протолкался офицер с пистолетом и сразу вычленил из бутафорской толпы главного режиссёра спектакля, в костюме снеговика. Однако достать его выстрелом теперь оказалось делом непростым. Сектор обстрела закрыли сгрудившиеся мрачные фигуры, пошатывающиеся в воздухе, будто подвешенные к куполу брезентовой палатки на невидимых верёвках.

Офицер, не церемонясь, разрядил магазин пистолета в наглых клоунов.

Пули с чавканьем нырнули в плоть, даже кровь выступила на месте пробоин в шинелях. Однако тела с места не сдвинулись!

Из — за спины молчаливых русских, бабочкой выпорхнул топор и по самый обух врубился в череп офицера, лишив отряд немцев командира и остатков храбрости. Ощетинившись штыками, пехотинцы попятились вглубь хода сообщения. Взметнувшаяся снежная метель закружила снег вокруг отряда. Видимость упала до нуля. Ледяные снежинки царапали щёки, залепляли глаза.