Александр Седых - Сын ведьмы

Сознание возвращалось медленно. Вместе с чувствами пришла обжёгшая спину боль. Ушло ещё время, пока Алексей смог отделить чувствительность тела от холодного отстранённого разума и проанализировать ситуацию. Память подсказала последние события. Глаза казака были закрыты, но сын ведьмы ведь мог видеть мир и колдовским зрением. Теперь он вспоминал, что записало его странное подсознание.

Казака привёз на санях прямо к избе лазарета знакомый возница, Фрол. С крыльца навстречу сбежал фельдшер Печкин, мельком взглянул на застывшую кровь на разодранном, утыканном острой щепой санитарном халате, безуспешно попытался нащупать пульс на одеревеневшем запястье; присев на корточки, с трудом отодвинул пальцами веко раненому и заглянул в чёрный расширенный зрачок. Не увидев реакции на свет, закрыл безжизненный глаз казака и ладошкой смахнул нерастаявшие снежинки с бледного холодного лица.

— Опоздал ты, Фрол. Отдал твой казачок богу душу. Добрый был хлопчик. Ну, пусть земля ему будет пухом. — Печкин снял белую шапочку и перекрестился. — Кликни санитара и тащи тело в погреб, опосля хоронить станем. Сильно на передовой сегодня громыхает, много ещё работы нам привалит. Немцы как сбесились. Доктор почти с утра из операционной не вылазит. Не всех Роман Васильевич с того света вытащить сможет, похоронной команде тоже попотеть придётся изрядно, мёрзлую землю в пух превращая.

— Добрый был казачок, — тоже снял шапку и перекрестился Фрол. — Только сомневаюсь я, что наш бог душу басурманскую в свои хоромы впустит. Казацкого чёрта пули не брали, лишь деревянными кольями враги сгубить сумели. Вот судьба — сам из мёртвых солдат поднимал, а так глупо сгинул — от острой щепы под лопатку. Второго такого чудотворца у нас в полку не сыскать — некому полевого шамана оживить.

— Ой, старый, хватит чужие сплетни пересказывать, — отмахнулся от ворчания пожилого служивого фельдшер. — Не теряй зря время. Тащи тело в морг, и гони сани назад на батарею. Да смотри там: в первую очередь раненых офицеров вывози. С утра целая делегация к артиллеристам направилась. Наверняка, зацепило кого — то.

Фрол нашёл свободного санитара, попросил прихватить в подвал зажжённую керосиновую лампу, чтобы впотьмах по трупам не топтаться. До войны там располагался винный погреб, но бочки все реквизировала армия, и летом в нём устроили морг. Зимой можно было бы трупы и в сарай заносить, однако все строения вокруг уже заняли хозяйственные тыловики. И в морг теперь переезжать суеверные вояки не хотели, уж слишком много за полгода в нём покойничков переночевало. Вход в погреб пологий — удобно бочки закатывать, — вот и носилки заносить тоже сподручно, поэтому так и остался морг под землёй. Линия фронта на юге империи надолго замерла, может, к лету опять покойничкам холодок искать придётся. Не успевал полковой хирург всех раненых вовремя заштопать, соскальзывали души без покаяния на «тот свет». Фрол жутко не любил посещать мрачное местечко, но в обязанности возницы входило перетаскивать тела, помогая работе санитаров.

Керосиновую лампу санитар решил не тушить, ещё не раз сегодня в морг сносить трупы придётся. Подвесил за проволочную ручку на крюк, свисавший с потолка, и прикрыл двери, чтобы на пологий спуск снега не намело, не хотелось потом вниз на собственном копчике скатываться…

Алексей открыл глаза и осмотрел сложенное из обтёсанных камней сооружение. Полукруглые своды из массивных, плотно подогнанных плит, учитывая ещё насыпанный сверху слой земли, могли, пожалуй, и прямое попадание снаряда выдержать. Стены сухие, без плесени, — вентиляция хорошая. В общем, надёжный фронтовой блиндаж, только бы ещё печку в угол поставить, и можно жить.

«Кстати, надо подумать и о своей жизни, — Алексей восстановил контроль над сознанием, но чувствительность телу возвращать не спешил. Колдовским зрением он видел неприглядную картину — острые щепки торчали у него из спины. Хорошо ещё, что в момент взрыва укладки снарядов, тело Алексея прибывало в невесомости, и взрывная волна подхватила его, как листок на ветру. Тяжёлые куски брёвен, камни и металлические осколки не успели до него долететь. Только острая щепа изрешетила спину. — Ну, лысый ёжик, ветеринар сегодня жутко занят — придётся тебе самому подлечиться».

Алексей оценил повреждения: острые деревяшки вошли неглубоко, застряв в мышцах спины, лишь кровь изрядно пустили; ещё на груди образовался огромный синяк, но рёбра были целы — в общем, легко отделался. Беспокоить полкового хирурга из — за ерунды не хотелось, пусть тяжело раненных спасает. Возвращать телу чувствительность и, стиснув зубы терпеть боль, тоже нежелательно, ибо бесполезно — руками колючки со спины сам не выдернешь. Алексей решил действовать исключительно гравитационными силами.

Тело Алексея поднялось на полметра в воздух и зависло над каменными плитами пола, зря простужаться не хотелось. Исподнюю белую рубаху, гимнастёрку и халат санитара пришлось разорвать на спине в клочья, приложив к ткани разнонаправленные векторы силы. Глядя со стороны создалось бы впечатление, будто невидимый демон острыми когтями полосует одежду на лоскуты, кривыми порезами аккуратно обходя торчащие деревяшки. Хорошо ещё, что казак успел высунуться из воронки только по пояс, а то получил бы деревянную «шрапнель» и пониже, тогда и штаны в расход пошли бы. Впредь, Алексей зарёкся поосторожнее работать, иначе казённого обмундирования не напасёшься, а новое из жалования вольноопределяющегося докупать заставят. Да и в другой раз, костлявая старуха может посерьёзнее ударить. Видно, осерчала, что казак нагло у неё из-под косы души солдатские выхватывает. А ведь, когда старой косить немцев помогал, ни одной царапины не получил — оберегала, нечистая сила.

— Ну, раз ты так со мной, старая подруга, то и я больше с тобою играть не буду, — мысленно пригрозил смертушке Алексей. Раньше он как — то даже не задумывался, что тоже, как и все, под острой косой ходит, и в любой момент и ему прилететь может. Но помирать в планы пацана не входило — ещё по миру побродить мечталось, дальние страны увидеть. Война для него уже стала надоевшей забавой. Надо же, с детства калечить и убивать врагов учился, а душа — то, оказывается, к исцелению страждущих тянется. — Не получишь больше, старуха, от меня жертвоприношений на кровавый алтарь.

И первым с жертвенного камня Алексей стащил собственное тело. Под действием обратной гравитационной силы, деревянные занозы медленно выползли из ран и отлетели в сторону. Следом с поверхности кожи взмыли в воздух, мутным облачком, частички крови, пылинки и весь инородный мусор, вплоть до бактерий. Когда грязное облачко уплыло в сторону, на спину Алексея опустился силовой щит, придавив кровоточащие раны, словно пластырем. Тело чуть опустилось к полу, но врачеватель нашёл баланс противоположных векторов силы и завис в воздухе, не коснувшись голой грудью каменных плит.