Михаил Хрисанфов - Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

— Ты меня не мучила, а счастье и радость дарила, и теперь еще больше даришь, не смей мне такую глупость говорить.

— Как назовем?

— Не знаю, еще не думал.

— А я знаю, Леночка и Николаша.

— Почему?

— Отчество твое, значит имя мое, у нас равноправие.

— Я не против, только почему.

— Ленку ты сам знаешь, а Николай, отец мой, он заслужил, что бы в его честь внука назвали.

— Лерочка, дорогая, как скажешь, так и будет.

Он ее снова целовал, и она готова была на все, но уже нельзя, врачи не рекомендовали, и Лерка мучилась, терпела его космические поцелуи, как могла, точнее не терпела, просто ложилась и отходила лежа рядом с мужем.

Оказывается, какое это счастье, быть беременной от любимого мужчины. Тогда, когда Лера носила Бориску, ей некогда было задумываться над этим вопросом, нужно было работать в тяжелейших и опасных условиях и очень далеко от дома, а сейчас поняла, вынашивать ребенка, плод совместной любви, это, наверное, самое большое счастье для женщины, особенно когда она окружена такой заботой. Алексей ей практически не давал шагу шагнуть без его контроля, даже домохозяйку нанял, никаких забот, никаких хлопот, сиди и радуйся. Весь день расписан, утром в адъюнктуру, днем по врачам и процедурам, вечер свободный, на выходные или сама в Питер, или Алешка с Бориской к ней. Ленка навещала ее два раза в неделю, иногда и с Володей, вроде при деле, хотя бы не скучно.

За месяц до родов выдали больничный, и Лера вернулась в Питер, вот тут стало скучно совсем. Лерка ничего не чувствовала, такой уход и медицина, не то что Борьку рожала, и силы есть, и здоровье, экстрима никакого, только живот большой, очень большой. За неделю Алексей отправил ее в роддом, отдельная палата, сиделка и врачи бегают туда-сюда, спасибо, уговорила его не делать роды дома с дежурством бригады, в роддоме все веселее, такие же девчонки, есть хоть с кем поболтать.

Пусть и рожала двоих сразу, но роды прошли легко, наверное, организм приготовился к опасностям, как с Бориской, но опасностей никаких, а медицина на таком уровне, о котором можно только мечтать, плюс очень сильный и здоровый Леркин организм. Детишки вылетели из Лерки, как пули из автомата, только натужилась, и готово, конечно, у Лерки, наверное, нет такой мышцы, которая не разработана до совершенства, главная задача, не напрягать их, до срока, сработали сами, когда пришел их час. Встречали счастливую маму все, муж обязательно, Сережка с Галей, Вовка с Ленкой, половина управления во главе с начальником и все руководство отряда, да еще Колыванов с женой и еще приятели Алексея, только мама не приехала, тяжело ей, совсем состарилась. У роддома было не пропихнуться, Алексей такого не ожидал, и пришлось ему срочно организовывать пиршество в своем комплексе, к детям сразу нянек приставили, Лере только покормить, но все равно домой еле ноги притащила, виданное ли дело, из роддома, на бал.

На следующий день начались конфликты с Алексеем, пеленает она не так, кормит неверно, спать кладет тоже не по науке, в общем, мама никакая, и как она Бориску вырастила, просто непонятно, бедный ребенок. Пришлось сознаться

— Алешка, не до наук мне было, я и посудомойкой работала, и уборщицей, иногда официанткой, еще туристов на катере катать, некогда науки изучать было.

— Где же ты Бориску растила, если все некогда было, у тебя же отпуск должен был быть и где муж был?

— Алешка, родной, я очень далеко от России была, там, по легенде, была одинокой мамашей, нужно было на хлеб зарабатывать, иначе никто не поверит, тогда провал и смерть. Я там два года жила, Бориску родила почти в океане, не успели наши меня сменить, в шторм попала, думала все, или утону или акулы сожрут, пронесло, на берег выбралась, потом спасатели нашли, в госпитале больше месяца провалялась. Роды тяжелые были, спасибо нашим, успели помочь лекарствами, выписалась и опять за работу, днем официальная, ночью нелегальная, информацию переправляла, Вовка с Ленкой добывали и я немного, а потом от них до контейнера, оттуда другие люди в Россию. Заменить некем было, там белые наперечет, новеньких проверяют, чуть что не так, пуля в лоб и привет, и это самая легкая смерть. Только ты никому, это государственная тайна.

— Лера, милая ты моя, как же тебе досталось, ну ничего, я все компенсирую, не волнуйся, ругать больше не буду, только меня слушайся, я все же двоих поднял, все по науке.

Лерке было смешно и немного обидно, мужик учит ее быть мамой. Алексей добавил нянек, ежедневно приходили медсестры и врачи, все было под контролем и заботой. Все как в сказке, которая может только присниться. Единственно, что мучило Леру, это скука, Владимир с Ленкой в Москве, заместитель начальника главного управления и по пути учился на Высших академических курсах, Ленка при нем, училась в академии, а она в Питере, поболтать особо не с кем. Вся во власти Алексея, нет, не во власти, в заботе, даже боялась о чем-нибудь заикнуться, если подумает вслух, завтра уже все есть, нужно это или нет, не спрашивалось. Алексей все свободное время посвящал ей и малышам, даже гулять вечером и в выходные ходил сам, важно катая двухместную коляску. И гулять детишек собирал сам, пеленал, укутывал, только выносить нянькам доверял, сразу двоих брать на руки боялся. Лера гуляла с ними. На выходные приезжал Бориска, и Алексей успевал с ним поиграть в футбол или волейбол, иногда в настольный теннис. Надо же, какой папаша из Алешки получился, Лера даже подумать не могла, везде успевал, даже проконтролировать, как она их кормит, не голодные ли остаются, поровну ли она им молоко распределяет. Леру и смущала такая забота и радовала, честно призналась сама себе, не ожидала такого от мужчины.

Получила выговор за свои прошлые художества и от Колыванова, он заехал в гости с женой, глянуть на малышей, причем, при Алексее.

— Валерия Николаевна, вы говорили, не получиться, не получиться, мало того, что получилось, вы на себя гляньте, расцвели, как роза в саду. Стали еще краше, а от счастья, просто светитесь, я уже молчу про Алексея, тот вообще, таким счастливым бегает, что можно только позавидовать.

Лера знала о его визите заранее и приготовила свинью, как и обещала, точнее, запеченного поросенка.

— Петр Сергеевич, я вам обещала свинью, вот получите, распишитесь, и пока все не съедите, мы вас не отпустим.

— Я заранее знал, что свинья будет вкусной, только съесть ее вы уж мне помогите, а то растолстею.

Через три месяца Лера начала заниматься, простые упражнения и нагрузка на пять минут. Прибавляя каждый день по упражнению, и добавляя тридцать секунд каждые три дня, тело начало требовать свои нагрузки и к концу шестого месяца она уже занималась тридцать минут и брала хорошую нагрузку, несмотря на протесты врачей, но иначе нельзя, иначе растолстеет и упустит форму.