Михаил Хрисанфов - Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

Первый же поверхностный анализ сразу дал результат. Как бы ее начальство плохо к ней не относилось, есть инструкция о порядке допроса сотрудников военной разведки. Игнорировать ее, руководство не имело права. Проведенный допрос рядом с этой инструкцией не лежал. Значит, там не знают о ее аресте, и скорее всего там не знают ничего. Иначе на допросе должны присутствовать представители управления, хотя бы из отдела собственной безопасности, должны были присутствовать и представители ФСБ. И допрос должна вести военная прокуратура, а не эта вертихвостка. Нужно выяснить, какой суд принимал решение о ее аресте, если гражданский, опять лажа, а военный не мог, нет нужных представителей. Концы у прокурорши и следователя из следственного комитета с другими концами явно не сходились. Дальше, в ее опознании принимали участие только полицейские, которых она не знала, очевидно, из оцепления, а есть у нее заключение руководителя операции, сотрудников ее управления, и вообще, что-то существенное, кроме показаний людей, которые, в общем-то, ничего и знать не должны. Это нужно выяснить на следующем допросе. И последнее, если сдают друзья, должна быть причина, Лера ее не видела, вопрос остался открытым, сдали или нет, если только Ленка из зависти, видела, как та кусала губу, рассматривая подарки Шейха. Неужели она из зависти, в это не верилось совсем. Столько лет вместе по одному краю ходили, жизнь и смерть пополам делили, да, она ей завидовала, просто завидовала, но не настолько, что бы предать. И где предать, здесь, дома. Могла ведь сдать там, за границей, никаких судов, никаких разбирательств, все проблемы одной пулей. Кроме всего прочего, если бы было серьезное дело, ее арестовали бы в управлении или сразу по прибытии в страну, то есть, в отряде. Здесь тоже концы у следователя и прокурорши не срастались.

Значит нужно идти по пути маршала Рокосовского. Его тоже арестовало НКВД в тридцать седьмом, прошлого века. Не смотря на пытки и побои, он не подписал ни одной бумажки, с него не выбили ни одного слова против себя и его друзей. Он все выдержал, не сдал себя, не сдал друзей и стал одним из прославленных маршалов, завоевавших для страны Великую Победу. И она, его внучка, наследница его дела, не должна поддаваться ни на какие провокации, ничего не подписывать, не рассказывать и ничего не делать без выполнения всех пунктов инструкций и законов. Там, глядишь, Алексей узнает, где она и что с ней, появится нормальный адвокат и тогда все пойдет в другую сторону. Этот кошмар рано или поздно закончится, просто нужно время и нужно держать себя в руках.

И вдруг Лера поняла, она ругала Родину, свое начальство, боевых друзей, а во всем виновата она сама. Обвинение, озвученное этой пигалицей, прозвучало столь неожиданно, что она растерялась. Решила, ее обвиняет государство, страна, которой она служит, ее Родина, для Леры это было шоком. На самом деле, эта пигалица, прикрываясь предписанием Генерального прокурора, отрабатывает какую-то свою мелкую конъюнктуру, или выполняет чей-то грязный заказ. Ее просто развели как маленькую девочку, пригласив по простому вопросу. У Леры на эту ерунду было как минимум два ответа. Первый, предупредить всех, куда она едет, и этот балаган прекратился бы через час, два, от силы три, второй, еще проще, кнопка тревоги на телефоне и все бы кончилось еще быстрее, она просто растерялась, поверив словам прокурорши, выступавшей, якобы от имени Страны. Да, это балаган, просто нужно переждать, и быть начеку. Если это просто, для галочки, галочку не поставят, если заказ, это хуже, тогда нужно не расслабляться и быть готовой ко всему. Все быстро закончится, просто нужно время. Делай, что должен и будь, что будет.

Когда Леру привели на первый допрос в тюрьме, она был собрана, внимательна и немногословна.

— Я хочу ознакомиться с постановлением суда о моем аресте и со справкой о понижении меня в должности. Вы обязаны представить мне эти документы. Без них разговора не будет. Свои требования Лера заявила следователю и прокурорше прямо с порога, как только вошла в допросную.

— Я сама знаю, что вам нужно, что нет. — Ответила прокурорша.

Лера тут же постучала в дверь ногой, дверь открылась.

— Мне не предъявляют документов, на основании которых я арестована, это не законно, я отказываюсь разговаривать, прошу вернуть меня в камеру.

Она тут же вышла и встала лицом к стене.

— Иди, а то дубинкой схлопочешь. — Конвойная ткнула Леру, и показала на дверь.

— Адвокат, прошу зафиксировать угрозы и отказ следствия в ознакомлении с материалами дела.

Конвойная встала в нерешительности, слишком много народу.

— Без фиксации угроз я не двинусь с места.

Соколову пришлось вернуть в камеру. Камеру она отказалась покидать, пока ей не принесут акт о зафиксированных угрозах и затребованные справки. Более того, в допросную ее вели в наручниках, в камеру тоже, там она их снять отказалась, пока все бегали, не зная, что делать, она их открыла и приковала себя к ножке койки, стоявшей в углу у стенки, улегшись под нее. Наручники было не открыть и Соколову из-под койки не вытащить. Бить сразу, генерала, неприлично, если у следствия что-то не срастется, будет разбор с персоналом тюрьмы, все испугались. Тем паче, следственная бригада уехала, не получив никакого результата. Пришлось начальнику смены изолятора брать у конвойной объяснительную, писать приказ, объясняться с начальником, объявлять тете выговор и предъявлять его Соколовой. Это позволило погасить конфликт, открыть наручники и перевести ее на койку.

На следующий день, следственная бригада приехала и передала копии требуемых Лерой документов в камеру. Она их очень долго изучала и только после обеда согласилась побеседовать со следователем. Силой что-либо делать, администрация изолятора отказалась на отрез. Если задержанный отказывается от беседы со следователем, значит, отказывается, следователь должен работать в другом направлении.

Второй допрос получился у Вики еще хуже, чем первый, таких матерых волчиц она еще не допрашивала. В основном, у нее на допросе были испуганные люди, инженеры или мелкие начальники, нарушившие охрану труда или финансовую дисциплину, сразу шли на контакт и во всем сознавались. Нарушения выявляли инспектора по надзору, ее девочки писали постановления, а она беседовала и подписывала решения об административном нарушении. Думала, тут будет также, не прошло. Наученная первым допросом, предложила сесть подследственной, та села и сразу начала

— В соответствии с инструкцией, представитель моего управления должен ознакомить меня с материалами дела, представить мне сотрудника ФСБ и военной прокуратуры, ведущих мое дело. Решение о моем аресте вынесено гражданским судом и законной силы не имеет. Ваша справка, липа, это просто справка о занимаемой должности, к отношению об отстранении меня от командования отрядом тоже отношения не имеет. Вами изъят мой телефон с системой шифрования разговоров, системами безопасности и контроля. Это можно делать только в присутствии представителя управления с составлением соответствующего акта. Представителя не было, акта тоже нет, значит, вы его передали противнику, это уже разглашение государственной тайны.