Михаил Хрисанфов - Лерка, Лера, Лерочка [СИ]

Борис вынул нож из одного из убитых Лерой. Нашел целлофановый пакет, завернул нож в него и положил в карман.

Минут через сорок приехал ОПСН. Борис предъявил им свое удостоверение. Они вывели хозяина дома, пацана и женщину с ребенком. Провели беглый осмотр, и нашли еще одного бандита в гараже. В подвале нашли много наркотиков. Оказали помощь раненым. Начали прибывать скорые, и забирать раненых под охраной омоновцев в больницу. Еще через час прибыла оперативно-следственная бригада из города. К Борису подошел Николай из криминалистической лаборатории.

— Слушай, ты тут народу настругал, прям как Рембо в кино. Где научился. Я так тоже хочу.

— Прижмет, научишься. Или ты их или они тебя. Выбора не было.

Еще через час приехал зам начальника ГУВД, курировавший их отдел. Осмотрел все и изрек

— Ну, ты даешь. Молодец. И бандитов побил, и кучу наркоты нашел.

Борис доложил ему о том, что здесь он нашел ключ к шифру текста в тетради и на диске.

— Это ты вообще, молодец.

— Товарищ генерал, я здесь был не один.

— Я все знаю, но это секрет. Поэтому приказываю — Ты был один. И никому не болтать. Понял.

— Так точно.

— Молодец. Сейчас бери машину и в управление расшифровывать. Я тебе специалистов пришлю, чтоб к утру все было сделано.

— Есть.

Весь остаток дня и всю ночь кипела работа по расшифровке тетради и диска. Потом составляли план мероприятий. Обсуждали с начальством. Подключали новые отделы и специалистов. Сеть сбыта наркотиков была большая. И номенклатура тоже. От героина до экстази. Когда план был готов, и началась настоящая работа по задержанию с поличным и определению доказательной базы, Бориса неожиданно отстранили от дела, переведя на незначительные дела. Оказывается он проходит по тому делу, как потерпевший. Он поворчал не много, но подчинился. Закон есть закон. Хотя обидно было. Самую тяжелую работу выполнил он, и добыча тетради, диска и ключа, расшифровка, составление плана, согласование мероприятий с начальством. Не один конечно. Особенно без Леры, лежал бы он под березкой в лесу. В неизвестной могиле. Теперь облом, все лавры соседу.

Решил сунуться к Николаю с Лериными отпечатками, может, что вылезет. Но к Николаю его даже не пустили. Он вылез из дверей, и они отошли в курилку

— Слушай, старик, сейчас некогда. С твоим побоищем возимся. У меня ФСБ торчит и, по-моему, военная контрразведка.

— А эти то, что там забыли?

— Не знаю. Но с меня подписок взяли, сроду столько не давал. И главное не понимаю зачем. Секретного ничего не вижу. Заходи недельки через две. Раньше не освобожусь.

На том и разошлись. Вызвал генерал.

— Смотрю, ты без дела болтаешься. Иди-ка на недельку отдохни за счет заведения. Заслужил. Напиши заявление в счет круглосуточной работы в чрезвычайных обстоятельствах.

Борис написал заявление, положил генералу в папку на подпись и поехал домой. По дороге заехал к Лере, дверь опять никто не открывал, и телефон молчал. Только что наметившаяся нить взаимоотношений была снова оборвана. Борис опять мучился в одиночестве. Лучик надежды, данный Лерой, все же грел душу.

Тайга встретила Леру величавыми соснами и елями великанами. Таких больших деревьев она еще не видела, но представляла все именно так. Это было здорово. Сны совпали с реальностью. То, что она видела во сне, там, в тюрьме, то и было наяву, хотя в тайге она ни разу не была. Хотела, но не получалось. Только когда была на учениях на Дальнем Востоке, видела из окна поезда, но это было не то. Погулять, побродить по такому лесу, когда вокруг никого, ни души, и не слышно звуков цивилизации. Когда ветра нет и слышны только птицы или наоборот, тишина, аж в ушах звенит. Придти на речку и искупаться. Поплавать досыта. Вода, там о ней, можно было только мечтать, пить и то давали по каплям, хотя ей доставалось больше всех, и душ то же по каплям. А здесь дома, пей, сколько хочешь, купайся, хоть залейся. Она радовалась как маленькая девочка. Это счастье, быть дома, в своей стране, никого не бояться и не оглядываться, не думать над каждым словом или жестом и думать по-русски, а не по-английски, не бояться спать и знать, твой сон не выдаст тебя и не сделает ситуацию еще хуже, если ты пробормочешь, хоть одно слово на русском.

Но тут, дома, она сильно испугала подругу. Во сне вдруг начала бредить по-английски. Очнулась, когда ее Оксанка стала трясти за плечо. Очнувшись, долго не могла понять, где она и что с ней. Потихоньку реальность вернулась к ней. Над ней стола Оксана и ее муж.

— Лера, что с тобой? Ты что-то кричала, по-моему, на английском, и с кем-то разговаривала, и то же не по-русски.

— Приснилось, а что не помню. Извини. Разбудила вас.

— Ничего. Спи.

Оксана с мужем пошли спать, а Лере уже не спалось. Оделась и вышла погулять. Ночь была лунной и светлой. Она забрела в лес, рядом с поселком и сев под дерево, уткнула нос в колени, слезы снова нахлынули на нее. Неужели все кончилось. И тюрьма и наручники с кандалами остались в прошлом. Там, до суда, она надеялась, наши найдут возможность ее спасти. Прошел суд и вынесен приговор, пожизненное заключение. Страшно. Ее перевели в другую тюрьму, где она и должна была доживать остаток дней. В начале, она растерялась, неужели все. Неужели ее бросили. Это было страшно. Первая ночь в новой тюрьме была кошмаром отчаяния. Но уже утром к ней вернулось самообладание. Надо ждать и нужно жить. Ее не бросили, просто возможности нет. Ведь был же легендарный разведчик Маневич, псевдоним Этъен. Никто так и не узнал, что он русский офицер, а он еще из тюрьмы информацию передавал, боролся с фашистами и не один год. Надо брать себя в руки, и не распускать сопли. На следующий день она начала заниматься, и ночи стали спокойней. Пока она наматывала первые круги по тюремному дворику, глупые мысли посещали ее, с увеличением нагрузок и они начали отходить на второй план. Еще администрация тюрьмы оказалась великодушной, конечно не без выгоды для себя, но интересы совпали как нельзя, кстати. Она занималась с их детьми и за это могла заниматься сама, при этом получила сносные условия существования. Для приговоренной к пожизненному заключению, такого и не снилось. Как говорится, все хорошее быстро кончается, кончилось и плохое, хотя стоило это ей полгода жизни. Ну что ж, служба Родине то же требует жертв, не все же коту, то есть кошке масленица.

Теперь, зато шикарный отпуск, и это только на поправку здоровья, а у нее еще, очередных, море. Заходила к Светке и та дала ей телефон и адрес еще одной одноклассницы, Оксанки. Оксана, как и Светка, вместе кончали юрфак, и надо же было Оксане влюбиться в сибиряка. Нет, что бы как Светка или Женька, нашла себе питерца или еще кого, но поближе, так нет в Сибирь. Самой не выбраться в гости, так еще и ехать очень далеко. Но Лерке очень хотелось побывать в тайге, в таком глухом глухом лесу и она решилась. Пришлось только задержаться на неделю с этим дурацким похищением. Ох, Боря, Боря. Привел хвоста. Честно говоря, она думала, это боевики за ней приперлись, не зря же приз за ее голову назначали, но когда поняла, это просто необученные бандиты, стало смешно. Воевать только пришлось по взрослому, чего они и не ожидали. Отчеты писать то же пришлось по-взрослому. Все же она их убивала, по-другому, было нельзя, многовато на одну. Написание отчета по этой стычке заняло время и нервы. Физического напряжения нет, усталости нет, а мозг упрямо тянет воспоминания из безысходной жизни в тюрьме. Она снова не могла справиться со слезами и с собой. Слишком долго копилось напряжение и, наверное, сразу все не выйдет, а то же, по капельке. Там нельзя было распускаться, плакать и даже кричать, особенно по-русски. Зато тут, хоть матом ори, свои, даже поймут о чем. А вот по-английски, испугались.