Михаил Баковец - Лорд 3

— Что ж, шаман решил выполнить договорённости и не брать на службу граждан СССР. Сумел найти другой источник, — не то пошутил, не то подвёл итог Сталин. И вдруг резко сменил тему. — А что по поводу амулетов?

И хотя главе государства уже минимум дважды докладывали о результатах учебной и боевой проверки волшебных вещей, Берия принялся ещё раз рассказывать.

— Лучше всех себя показали амулеты ночного взора в паре с амулетами усиления чувств у лётчиков. Эффективность эскадрильи ночных штурмовиков и истребителей, которым передали амулеты, возросла минимум в десять раз! Считаю, что ими нужно насытить самые боеспособные подразделения в авиации, вручить воздушным асам и сделать акцент именно на ночных ударах с воздуха по позициям гитлеровцев.

— И мы так считаем, — усмехнулся Сталин, в привычной для себя манере используя не «я», а «мы». — А что по поводу врачебных?

— Они отлично борются с сепсисом, ускоряют заживление ран. Легкораненые возвращаются в строй уже через пять-семь дней полностью здоровые. Тяжелораненые успевают дождаться своей очереди и не перейти в категорию критических. По словам моего человека, Киррлис считает эти амулеты примитивными и наиболее простыми из самых доступных. Исцеляющие амулеты более высокого ранга способны даже инвалиду вернуть здоровье.

— Это очень интересно. Для нас сейчас очень важно быстро возвращать в строй раненых бойцов. К тому же, они будут яростнее сражаться, зная, что даже тяжелое ранение и увечье наши врачи вылечат полностью. Передай ему, чтобы он сделал всё возможное для получения этих амулетов.

— Сделаю.

Сталин сделал затяжку, несколько секунд молчал, затем спросил:

— Кажется, сегодня доставили новую партию амулетов?

— Да, — подтвердил Берия. — Но слишком мало. Всего сорок семь амулетов. Из них лишь двадцать семь ночных. Прочие лечебные и для обострения чувств.

— Пока их никому не отдавай. Нужно подумать, как правильно ими распорядиться.

— Да, Иосиф Виссарионович.

— И не говори о них никому. Понятно тебе, Лаврентий? — Сталин пристально посмотрел в глаза собеседнику, будто хотел заглянуть в саму душу.

— Да, Иосиф Виссарионович, — повторил нарком.

— Ты куда нас завёз? — фельдфебель с такой злостью посмотрел на Яна Бейца, что тот съёжился, ожидая удара. — Где склады?

— Я ехал по дороге, господин фельдфебель, — стал оправдываться шутце.

— Только куда?! — рявкнул фельдфебель и занёс руку над головой Яна. Тот вжал голову в плечи и зажмурился. От экзекуции его спас подошедший лейтенант, едущий в третьей машине.

— Что здесь происходит? Почему мы развернулись назад? И где, дьявол вас побери, склады?

Солдаты вытянулись по струнке, а фельдфебель быстро доложил:

— Господин лейтенант, я как раз с этим разбираюсь!

— Он трезв?

— Трезвый я, трезвый, — торопливо ответил Ян, почувствовав, что запахло жареным. В текущих условиях за нахождение в нетрезвом состоянии могли отдать под трибунал.

— Тихо, — ожёг его взглядом фельдфебель, после чего отрапортовал. — Трезвый он, господин лейтенант. От меня не укрыться даже с малейшим запахом.

— У нас нет времени на разбирательства. Ваша машина теперь замыкающая.

— Яволь! — Бейц и фельдфебель вытянулись ещё сильнее, хотя казалось, что они и так готовы поспорить в стройности с натянутой гитарной струной.

Но даже рокировка водителей не спасла ситуацию. Головной грузовик проезжал мимо всем известных ориентиров, мимо деревни, а потом вдруг до всех доходило, что нужный путь находится в стороне, после чего первая машина поворачивала, за ней сворачивали другие и… спустя не более пяти минут до немцев в очередной раз доходило: они вновь едут не туда. Старший автоколонны в порыве чувств чуть не расстрелял несчастного ефрейтора, который сидел за «баранкой» головного транспорта. После третьей замены ведущего водителя, до лейтенанта дошло, что дело тут нечисто и проблема вовсе не в ротозеях в кабинах. И как бы ему не было страшно, но пришлось связываться с вышестоящим командованием и докладывать о срыве поставок боеприпасов для фронта. Его сообщение вызвало эффект, близкий к взрыву авиабомбы в центре Берлина. Ещё бы, ведь исчезла немаленькая территория с несколькими крупными постройками и огромным запасом боеприпасов в тех!

Когда на полковника Месснера свалилось это известие, он почувствовал, как у него подкашиваются ноги. Лишь огромное самообладание помогло ему не опозориться перед подчинёнными. Через пятнадцать минут он отдал несколько приказов, и когда его кабинет опустел, то он практически рухнул в кресло. Ему не было так страшно в Верд енской мясорубке, из которой он вышел без царапины, в отличие от тысяч соотечественников. Впрочем, тогда он не имел ничего, кроме жизни. Да и жизнь та была на порядок хуже нынешней. Сейчас же появилась угроза потерять буквально всё.

Немного придя в себя, он встал, дошёл до шкафа, открыл его дверцу и полминуты смотрел на кобуру с пистолетом. Возможно, уже сегодня ему придётся воспользоваться им. Полковнику всё равно не жить, если склады не найдутся. Так лучше будет пустить пулю в висок. И позора избежит, и семья не пострадает.

Спустя час он получил результаты разведки. И они оказались неутешительными. На том месте, где раньше располагался тщательно охраняемый и замаскированный объект, сейчас находилось заснеженное поле. Никакая маскировка не способна настолько качественно скрыть склад боеприпасов… и тут в груди полковника кольнуло. Он вдруг вспомнил, что сравнительно недалеко, к юго-западу от Витебска в лесах прячется крупный отряд русских диверсантов, которые нанесли урона немецким войскам больше, чем пара советских танковых дивизий. Его местоположение так и не смогли вычислить, лишь примерный квадрат. И немалую роль в этом сыграла великолепная маскировка русского лагеря, полностью копирующая природные картины.

— Только не это, — прошептал он, — нет, нет… нет…

Полковника затрясло, как столетнего деда. Ему, чтобы прийти в себя, пришлось открыть бутылку коньяка и налить дорогого французского напитка прямо в обычный стакан, стоящий рядом с графином с водой, после чего выпить в несколько глотков, пролив часть на мундир. Сто пятьдесят грамм крепкого алкоголя показались ему водой. Но спустя пару минут состояние паники стало уходить. Ещё пять минут спустя он отдал приказ выбросить отделение десантников над той точкой, где ещё вчера находилась территория склада с боеприпасами. И обязательно с радиостанцией.

Спустя два часа.

— Летят, Гриш, — тихо сказал боец ГРУ своему напарнику.

— Угу, летят. Глянь, а один-то не разведчик! Никак парашютистов хотят сбросить или груз, — откликнулся второй. Вскоре стало ясно, что верным было первое предположение.