Анатолий Подшивалов - Господин изобретатель [≈ Господин Изобретатель. Часть I (СИ) + 1-я глава книги Господин Изобретатель. Часть II (СИ)] [litres]

– Я не получал никаких дополнительных указаний или чертежей от вас, – на лице Панпушко было искреннее изумление, – только то, что мне передал ротмистр Агеев при первой встрече. Он сказал, что вы находитесь в больнице после несчастного случая и не можете не то что приехать, но даже собственноручно написать.

– Потом, когда я уже худо-бедно смог это сделать, три месяца назад, я сам написал и начертил две гранаты, четвертьфунтовую и в одну восьмую фунта [69] Главный герой не знает точное количество ВВ в гранате Ф1, которую он пытается скопировать на 25 лет раньше, чем она появилась на фронтах Первой мировой войны. Поэтому он заказал гранаты с приблизительно 100 граммами тротила и 50 граммами тротила. Реально Ф1 содержала 60 граммов ВВ в рубчатой чугунной рубашке. , – я тоже был неприятно удивлен исчезновением бумаги из секретной почты. Или она уже давным-давно в Берлине?

– Хорошо, я уточню в секретном делопроизводстве, – ответил штабс-капитан. – Но давайте перейдем к сути дела. Итак, я проинформировал вас о неудачном испытании – нам просто не удалось добиться взрыва, ВВ лишь горело коптящим пламенем. Мы обратились к Дмитрию Ивановичу Менделееву с просьбой о подтверждении полученного нами состава. Он ответил, что это – тринитротолуол, то есть вещество, заявленное вами в привилегии на производство горных взрывных работ под названием «Желтый солнечный». Осмелюсь спросить, милостивый государь, как вы собирались проводить означенные «взрывные» работы?

А вот это уже некоторое хамство со стороны господина в погонах! Он меня что, за авантюриста считает, задумавшего погреть волосатые лапки на госзаказе никчемной хлопушки?

– У вас, уважаемый Семен Васильевич, – тоже с раздражением заметил я, – найдется граммов двадцать этих желтых кристаллов, что вы синтезировали по моей заявке, а также металлический тонкостенный цилиндр, капсюль-детонатор и кусок огнепроводного шнура секунд на десять горения? Да, забыл, еще мне понадобится водяная баня.

– Все это есть, – ответил штабс-капитан, – извольте, лаборатория к вашим услугам.

Далее я, в присутствии Панпушко, который внимательно наблюдал, чтобы я не подменил чего в составе, расплавил на водяной бане тротил и аккуратно налил медообразную тягучую жидкость в стальной стаканчик. Дождался полного остывания тротила. Потом сделал углубление, вставил капсюль и огнепроводный шнур.

– Все, готово, – сказал я, – можно испытывать, но только во дворе, там, где есть окоп или кирпичная стенка не менее двух вершков толщины. И без людей!

Мы прошли на задворки Академии к каким-то кирпичным сараям, в которых были сложены дрова.

Я установил нашу «бомбу»,

Потом поставил несколько поленьев вокруг на расстоянии пяти саженей, сказав, что это будут солдаты противника. Поскольку гранаты была в масштабе один к четырем, то и «солдаты» были ниже. Потом, по моему настоянию, Панпушко отошел за угол, продолжая следить за моими действиями. Я поджег шнур и кинулся к нему, честно спрятавшись за угол. А вот Панпушко все же выглядывал, маньяк-пиротехник. Раздался неплохой такой взрыв, я вышел из-за угла.

– Неплохо получилось, – заметил я штабс-капитану, который вовсе не ожидал такого.

– Да, а я, признаться, думал, что вы – очередной авантюрист, – извиняющимся тоном проговорил Панпушко.

Мы осмотрели площадку. «Граната» исчезла, оставив небольшую воронку, чурки лежали вповалку, их разбросало на десяток метров, некоторые были выщерблены и там были куски стаканчика.

– Раз, два, три… шестеро убиты или покалечены, – посчитал я.

Семен Васильевич предложил вернуться в его кабинет в лаборатории.

– Скажите, уважаемый Александр Павлович, вы можете восстановить по памяти ваши чертежи и записки? Я, в свою очередь, обещаю найти ваше письмо и чертежи, возможно, они попали в другой отдел.

– Как же так? Я ведь видел, что на конверте, при мне запечатанном, Агеев написал ваше имя и «лично в руки».

Потом я нарисовал две гранаты. Спросил, сколько времени уйдет на отливку корпусов и снаряжение их ВВ. Нарисовал запал, известный мне по плакатам – ударная пружина, боек, рычаг-предохранитель, капсюль-воспламенитель, пороховой замедлитель на три-четыре секунды и детонатор, погруженный в ВВ. Штабс-капитан заметил, что нарезку в опоке под резьбу взрывателя сложно будет отлить, но боковые стопоры, упирающиеся в запирающие выступы на взрывателе, сделать можно. После этого мы договорились встретиться завтра после обеда и обсудить процесс изготовления гранат. Речь о неудачных испытаниях уже не шла…

Под конец капитан замялся.

– Александр Павлович. Я, конечно, понимаю, что это неудобно для вас и может стеснить в обстоятельствах, – смущенно проговорил Панпушко, – но мастера в литейном быстро работать не будут, а нам надо сделать около полусотни корпусов, а лучше – сотню. Я, конечно, оформлю все бумаги, но чтобы ускорить… Я вроде как сам виноват, не уделил должного внимания вашему изобретению, но у меня сейчас свободных денег нет, – совсем смутился штабс-капитан и покраснел.

– Дорогой мой Семен Васильевич, я предвидел подобное развитие событий, – я достал из портмоне две сотни, – берите и располагайте на свое усмотрение, лишь бы дело шло.

После этого, оставив капитану газовые маски и объяснив, как ими пользоваться, я поехал в «Англетер», где снял неплохой номер на третьем этаже, с видом на Исаакий.

В гостинице меня ждала записка от Дмитрия Ивановича. «Жду к 11:00. Менделеев».

Утро 2 сентября выдалось солнечное, по-летнему теплое. Я счел это добрым знаком. Полюбовался из окна на стоявший у полосатых будок возле памятника Николаю I караул дворцовых гренадер в медвежьих шапках и темных шинелях, перекрещенных на груди белыми ремнями. Принял душ и, принарядившись, отправился по известному мне адресу на Васильевский остров: Кадетская, 8, угол Тучкова переулка.

Извозчик остановился у указанного красивого трехэтажного доходного дома с эркером и башенками по углам. Увидев пожилого дворника в белом фартуке, с бляхой, как и положено, стоявшего с метлой на страже у парадной двери, спросил, здесь ли проживает его превосходительство господин профессор Менделеев.

Получив утвердительный ответ, поднялся по лестнице с дубовыми перилами и коваными решетками. Дом производил солидное впечатление – такие дома стали строить недавно, и там были все удобства для жильцов: горячая вода поступала централизованно из бойлерной, были электричество и телефон (для богатого человека вроде бы цена приемлемая – в конце века пользование аппаратом обходилось около 30 рублей в год), но аппараты конструкции Белла все время ломались и требовали дорогого ремонта (скоро их стали заменять на более надежные немецкие «Сименс» и «Телефункен»). К сожалению, у Менделеева телефона не было, а то бы я мог связаться с его квартирой из гостиницы. Телефоны ставили деловые люди или аристократы, но они жили ближе к центру, так что на Васильевском стоимость телефонной линии могла быть еще выше.