Анатолий Подшивалов - Господин изобретатель [≈ Господин Изобретатель. Часть I (СИ) + 1-я глава книги Господин Изобретатель. Часть II (СИ)] [litres]

Профессор проснулся, попросил чаю и открыл баул, приглашая подкрепиться. В бауле и сверточках с полки оказалась всякая домашняя выпечка, и превкусная! К ней полагались ветчина и колбаса, которую его превосходительство назвал «немецкой», а я про себя – «краковской».

Мы еще вдоволь почаевничали, и завтрак оказался достаточно плотным. Потом поговорили о красителях, точнее – об окрашивании срезов тканей для микроскопии. Узнал, что уже разделяют грам [64] Метод предложен в 1884 году датским ученым Грамом и заключается в окрашивании бактерий в синий (грам+) или красный (грам–) при обработке анилиновыми красителями генциановым или метиловым фиолетовым с последующей фиксацией йодом и промыванием от избытка краски спиртом. -положительные и грам-отрицательные бактерии. Обрадовался, это мне пригодится при испытаниях стрептоцида, хотя я и знал, что в нетоксичных концентрациях сульфаниламид действует на «грам+» бактерии.

– Вот что вы скажете на то, что мои лаборанты никак не добьются хорошей окраски тканей этим самым метиловым фиолетовым или эозином, – спросил меня Модест Сергеевич, – что они делают не так?

– Профессор, проверьте качество спирта, которым фиксируют и отмывают от избытка эозина подготовленные к микроскопированию срезы тканей ваши лаборанты, – посоветовал я. – Не дай бог, разбавляют спирт, шельмы.

– Непременно присмотрю, – поблагодарил меня за совет профессор, – спиртометр у меня есть.

Вот так, за разговорами, мы доехали до Питера. Профессор дал мне домашний адрес и написал, где находится его кабинет на кафедре (по анатомии числилось аж четыре профессора, все же основной категорией подготовки были военные лекари [65] Выпускник академии получал степень лекаря, либо, если подготавливал диссертацию, но не защищал ее, становился «кандидатом», а при защите получал степень магистра. Докторская диссертация была верхом научной подготовки и давала путь к карьере профессора, который мог баллотироваться в члены-корреспонденты Академии наук, а то и стать академиком. Для кандидата и магистра верхом достижений была должность приват-доцента. с ведущей хирургической подготовкой, а там без знания анатомии делать нечего). Я намекнул ему о перспективах окрашивания срезов анилиновыми красителями гематоксилин-эозином и кислым фуксином, что впервые было применено в начале двадцатого века немцем Густавом Гимзой, а затем с реактивом Романовского [66] Окрашивание по Романовскому – Гимзе, базовый метод гистологических исследований, был предложен в 1904 году. использовалось вплоть до двадцать первого века лабораториями всего мира, но подробностей этого метода я не помнил, как точно не помнил и всех реактивов, ну, пусть пробует сам, может быть, прославится. А мимо Военно-медицинской академии мне не пройти, вот как полезно ездить первым классом – сами собой заводятся нужные знакомства.

Вот и вокзал, профессора встречали, мы тепло простились, я пообещал, что, как только получу лекарство, сразу же сообщу и приеду в Академию выступить. Меня никто не встречал, я на всякий случай чуть выждал, пока профессор, окруженный то ли родственниками, то ли учениками, скроется, и пошел получать багаж. Тут уже толпилась целая свора носильщиков, которая кинулась мне навстречу, так что проблем с транспортировкой чемодана, в котором, между прочим, кроме моих вещей, были и три противогазных маски. Пришлось опередить Зелинского, иначе много народа потравится при производстве тротила, да и против газов в Первую мировую будет действенное средство, а не повязки, пропитанные, простите за подробности, мочой. Так что «атаки мертвецов» под Осовцом не будет, да и будет ли еще то сражение за крепость Осовец?

Приказав извозчику везти меня в Михайловскую академию, я откинулся на подушки тряского экипажа и стал рассматривать Петербург конца девятнадцатого века. Впрочем, долго это не продолжалось, так как, переехав через мост, мы свернули на Арсенальную набережную. Прибыв к дежурному, я назвался и попросил доложить обо мне штабс-капитану Панпушко. Вскоре ко мне вышел молодой сухощавый офицер, представился и попросил следовать за ним.

– А как быть с этим? – показал я на чемодан. – У меня здесь противогазовые маски для вас.

– Сейчас пришлю кого-нибудь из нижних чинов, и они заберут, – ответил капитан, – прошу за мной, Александр Павлович.

Мы долго шли по коридорам, я не видел толп курсантов, изредка попадались обер-офицеры, приветствующие моего провожатого, все же преподаватель и член Арткома! Потом я узнал, что в трех классах академии обучается всего 60 офицеров, поручики и штабс-капитаны, отслужившие не менее трех лет в войсках. Окончившие старший класс по первому разряду производились в штабс-капитаны гвардии или капитаны армейской артиллерии, получая преимущество для производства в штаб-офицерский чин, и лучшие оставались еще на год в дополнительном классе – из таких лучших из лучших и выходили будущие преподаватели вроде Семена Васильевича Панпушко.

Пока же, присматриваясь к своему собеседнику, я был, скорее, разочарован.

«Вот тебе и лучший химик, член Арткома, – с досадой думал я, – естественно, завалил дело!»

К тому же меня поразила бедность, если не сказать убогость, химической лаборатории. У Генриха лаборатория была даже лучше, чем в этом средоточии артиллерийской мысли Российской империи!

«И как Россия ухитряется оставаться мощной военной державой? – размышлял я. – Ведь это школьная химическая лаборатория, которую в двадцать первом веке можно было бы встретить в глубокой провинции…»

Какие-то явно самодельные приборы [67] Панпушко многие приборы делал сам, а на оснащение тратил все деньги из офицерского жалованья. , разве что весы под стеклянным колпаком хорошие, и то, если не сломанные и не врут. Баночки, колбочки, реторты разнокалиберные, собранные чуть не на задворках какого-нибудь советского НИИ. И всего три рабочих места! И они собирались выделать необходимое количество ВВ [68] ВВ – взрывчатое вещество. здесь?

Словно угадав мои мысли, Панпушко сказал мне:

– Конечно, это только лаборатория, где мы проводим предварительные исследования. И если они удачные, то основное количество зарядов и снаряжение ими боеприпасов проходит не здесь. Но в вашем случае, Александр Павлович, нам не удалось добиться подрыва даже малых экспериментальных зарядов!

– Уважаемый Семен Васильевич, а вы получали от меня письмо с дополнительными инструкциями и чертежами ручных гранат или бомб? – я не мог сдержать раздражения. – Я передавал его с жандармским фельдъегерем, поскольку оно содержало элемент государственной тайны. Ведь сам тринитротолуол уже три десятка лет как известен. Чтобы использовать его как ВВ, нужно выполнить всего лишь несколько условий, о которых я написал в этом письме.