Анатолий Подшивалов - Господин изобретатель [≈ Господин Изобретатель. Часть I (СИ) + 1-я глава книги Господин Изобретатель. Часть II (СИ)] [litres]

Поэтому сформулируем краткий план действий.

А) В ближайшей перспективе – на 3–5 лет.

Принимаю предложение Агеева возглавить техническую часть разведывательного отдела (пока просто в качестве его зама по этим вопросам). Продолжаю работу над проектами ТНТ и СЦ – проталкивание испытаний и развертывание производства на дедовых заводах. Показываю начальнику Главного штаба перспективу применения вычислительной техники в военном деле и собираю соответствующую машину из имеющихся в этом времени электромагнитных реле. Создание современного химического производства под Москвой в составе минимум двух заводов по выпуску ТНТ и СЦ, вместе с небольшим НИИ химической технологии, обеспечивающим эти заводы, а также проводящим перспективные исследования (прежде всего – антибактериальные и противотуберкулезные препараты типа ПАСК [125] Парааминосалициловая кислота, салициловая кислота и ее соли известны, кстати, при ее ацилировании получается ацетилсалициловая кислота – всем известный аспирин. ).

Б) В средней перспективе – 5–10 лет.

1. Вооружение русской армии и флота фугасными снарядами с ТНТ в дополнение к имеющимся шрапнельным снарядам в армии и бронебойным – на флоте.

2. Внедрение и разработка методики применения в войсках ручных гранат нового типа, снаряженных ТНТ.

3. Создание полевого миномета.

4. Широкое внедрение в практику лечения раневой инфекции сульфаниламидными препаратами, разработка и испытание противотуберкулёзных средств (ПАСК).

5. Создание опытного биотехнологического производства, хотя бы на уровне лаборатории – подход к производству антибиотиков.

В) В дальней перспективе – возможность избежать или выиграть с минимальными потерями Русско-японскую войну. Ну, это если получится, но как цель – вполне сойдет. Если же эта цель не будет достигнута и все пройдет как в истории Андрея Андреевича, то есть произойдет первая русская революция, а затем страна скатится к мировой бойне, то повернуть историю уже не удастся.

У деда в доме царило спокойствие и благочиние: мерно били часы четверти в гостиной, отмечая каждый час мелодичным перезвоном, также стояла на местах тяжелая старинная мебель. Время здесь как бы замедлило свой ход, и моего отсутствия вроде бы никто не заметил, кроме, естественно, самого деда. Он явно соскучился и был рад меня видеть,

– Что-то ты озабоченный какой-то, Сашка, – заметил дед, – случилось что? Все ли в порядке с твоими начинаниями?

– Да как сказать, дед, – поразился я дедовой проницательности, – не совсем, конечно, удачная поездка вышла…

И я рассказал деду все перипетии моего пребывания в Питере, опустив только эпизод в мансарде, а вместо него упомянув о том, что Агеев поймал злоумышлявшего на меня английского шпиона.

– Этот Агеев – молодец, я тебе говорил, что он – умный жандарм, таких, как он, еще поискать надо, – ответил дед и вдруг с прищуром посмотрел на меня. – Вижу, что недоговариваешь ты что-то, Сашка! А ну, выкладывай, как на духу!

– Дед, Агеев теперь не жандарм, а полковник Главного штаба, произведен за отличие в делах против английских шпионов и местных князьков, готовивших бунт в Туркестане. Он возглавляет вновь созданную разведывательную службу и подчиняется начальнику Главного штаба, полному генералу Обручеву, у которого я был и который мне вручил вот эти часы. – Я показал деду полученные от генерала золотые часы.

– Знатный брегет, – заметил дед, – и надпись почетная. За что такая награда, Сашка?

– Да за то, что помог Агееву тех самых английских шпионов поймать. Нет, сам я под пули не лез, – предварил я вопрос забеспокоившегося было деда. – Люди Агеева сами все сделали и шпионов кого застрелили, кого скрутили. И после того дела Агеев предложил мне должность своего заместителя по научно-техническим разведывательным делам – следить за новыми разработками и изобретениями, имеющими военное значение у нас и за границей, не допускать всяких шарлатанов и лжеизобретателей грабить государственную казну, получая деньги на свои дурацкие проекты. И за настоящими российскими учеными тоже следить, не замышляют ли против них козней иностранные шпионы, не хотят ли они украсть наши тайны. Следить и охранять, конечно, не я буду, на то специальные люди есть, но сказать про тех, к кому шпионы заявиться могут – то моя забота. Чин мне Агеев обещал – коллежского асессора, генерал Обручев регулярно с докладом к царю вхож, вот он и доложит про меня и представление на чин у государя утвердит, а то пожалование чином идет через следующий чин, как за особые заслуги перед престолом и Отечеством. И если все хорошо будет, то еще через два чина мне могут потомственное дворянство пожаловать, как положено по закону [126] Чин коллежского асессора был равным майору до 1884 года, а когда майорский чин упразднили, то приравняли к капитану, за которым шел чин подполковника. Чин коллежского асессора в описываемое время давал права личного дворянства. .

– Чин немалый, так лет через десять потомственным дворянином станешь, а какие твои годы – в статские советники в тридцать с небольшим лет только по протекции выходят, – размышлял дед. – Уверен, что справишься, умный ты и бойкий. Вот только боязно мне за тебя что-то. Не сложил бы ты головы с этим разведывательным делом и шпионами иностранными – им, чай, тоже палец в рот не клади…

– Дед, да я с револьвером за шпионами бегать не буду, а буду в кабинете сидеть, возле царского дворца, и бумаги писать, я твоего согласия прошу потому, что ты новое дело затеял по моему наущению, – перевел я разговор с погони за шпионами на коммерческие дела. – Я ведь тебе, дед, обещал помочь с новыми заводами, да и сам я тебя подвигнул на их создание, а теперь, как чином поманили, значит, брошу, что ли?

– Сашка, я тебе такого не говорил, – строго сказал мне дед. – Ты сам-то говори, да не заговаривайся, внучек!

– Не скажешь, так подумаешь, – ответил я, – вот и хочу, чтобы никаких недомолвок меж нами не было. Дело, конечно, твое, хозяйское, – хочешь, строй заводы, хочешь – нет. Но я от своего слова не отступлю: дело это выгодное, что с лекарством СЦ, что с взрывчаткой ТНТ. Конечно, испытания обоих этих веществ в Петербурге сейчас особенного восторга не вызвали. Но с СЦ есть решение начальника Военно-медицинской академии продолжить работу, сам он понимает важность этого нового лекарства для армии и в докладной записке государю о нем упомянет. Но выступление мое в Медицинской академии было провалено старыми профессорами, которым было зазорно слушать об их медицинских делах какого-то юнца, да еще юриста по образованию. С ТНТ вышла вообще непонятная история – вообще-то в ней вина начальника Михайловской артиллерийской академии, но боюсь, что могут наказать штабс-капитана Панпушко. Агеев был на полигоне и все видел, он обещал сегодня же подать рапорт о происшедшем начальнику Главного штаба и помочь Панпушко, если это будет в его силах. Поэтому, дед, – продолжил я свои объяснения, – я хотел бы, чтобы ты продолжал работать с ТНТ и СЦ, прибыль они могут дать огромную. Да и в Москве можно будет продолжать исследования, я привез из Питера фунт СЦ, отдам лекарство доктору, что лечил меня от ожогов в Первой Градской – пусть попробует лекарство на своих больных и статью напишет в медицинском журнале, пока питерские доктора раскачиваются. Вот химика, что синтезировал СЦ, мне привезти не удалось, сначала приват-доцент вроде согласился, а увидев, что профессора академии меня заклевали, отказался поехать со мной в Москву. Но на нем свет клином не сошелся – поищем еще талантливых химиков, может, и московских кого найдем.