Михал Холева - Гамбит [litres]

– Дай мне хотя бы столько, Хаук. Связь, передать конвою: тридцать секунд.

– Слушаюсь.

Экран Хаука вспыхивал красными кодами предупреждений, тяжелые перчатки лейтенанта прыгали по консоли. В наушниках командор слышал тихие проклятия навигационного офицера, который, похоже, забыл отключить канал.

– Два контакта, сто шестьдесят – двадцать, дистанция тысяча сто восемьдесят, – отрапортовал Колли.

Прошла отсчитываемая долями секунд вечность, прежде чем Зелинский отозвался снова.

– «Тоскания» подтверждает готовность к прыжку. Позже им понадобится время для ремонта.

– Понял. – Он машинально кивнул, хотя в шлеме это оставалось незаметно. – Начать процедуру прыжка.

– Понял, начинаем процедуру прыжка. – Голос Хаука был чуть напряжен. – Передаю навигацию буя.

Прошло пять секунд. Потом еще пять.

А потом они прыгнули.

26 августа 2211 ESD, 04:08

В пункте управления отрядами высадки сидела полная смена, хотя в этом не было необходимости. Кристенсен появился сразу, как только отослал Куберу и девять человек спасательного отряда на молчащую и не передающую никаких данных «Тосканию», что дрейфовала со времени прыжка. Такими операциями обычно руководила Фостер как командир ударных групп.

Но «Тоскания» пострадала из-за него. Он не захотел ждать. Заставил их прыгнуть.

На десятке мониторов шла картинка, передаваемая камерами, поставленными на шлемах группы Куберы. В этот момент они показывали главным образом остальных матросов, стиснутых в десантной камере небольшого штурмового парома, который обычно использовался военным контингентом эсминца. Закованные в скафандры и пристегнутые поясами, молчаливые, они выглядели как памятники. Единственными признаками жизни были данные медицинских датчиков. Пульс, степень функциональности скафандра, ЭКГ, кровяное давление и еще двадцать других строк данных, которые могли пригодиться Потоцкому, который во время операции выполнял обязанности медицинского офицера.

А пилоты и командующий группой Кубера всматривались в экраны челнока.

– Это Вильга, докладываю. Корпус пробит на длину примерно в сто метров. – Голос боцмана тонул в помехах. – Такое впечатление, что уничтожена вся двигательная секция. Конструкция ослаблена, я не хочу рисковать и пытаться пробивать абордажный вход. Попытаемся зайти через дыру.

Он обернулся к своим людям.

– Приготовиться покинуть паром. Строй по плану. Рейтерс, подведи нас поближе.

На нескольких мониторах показания датчиков слегка подскочили, отражая напряжение моряков.

– Тут «Хищник», мы поняли, входите через дыру в двигательной секции.

– Лефейн, что ты об этом думаешь?

Лейтенант на миг прикрыл глаза.

– Звездный двигатель. Дестабилизация сердечника, перегрузка. Естественно, если не полагать, что это вторичный взрыв. Но скорее нет, звездный двигатель подстрахован от таких вещей. «Тоскания» уже и раньше имела ослабленную структуру, отсюда эта дыра…

На мониторах спасательная группа покинула челнок и приблизилась к корпусу «Тоскании». Вокруг них поблескивали сотни обломков от брони транспорта.

– Это Вильга, приближаемся к позиции. Ноль контакта – ни аудио, ни визуального.

– Вильга, это «Хищник», продолжайте. – Фостер склонилась к микрофону.

Камеры выхватывали все новые подробности, когда спасательная группа входила на борт «Тоскании». Размеры повреждений двигательного отделения были ужасными. Вырванные переборки. Разорванные энерговоды. Фрагменты оборудования, с силой воткнувшиеся в бронированные стены.

– Полная разгерметизация отделения, – докладывал Кубера с расстояния трех единиц. – Пока что – ни одного герметичного помещения. Движемся в сторону транспортных отсеков.

Одна из камер вдруг качнулась, а у кого-то из людей боцмана вырвалось негромкое: «О боже!».

– Мы нашли тело. – Командир спасательной группы продвинулся вперед, отталкивая владельца трясущейся камеры прямо в объятья двух других коллег. Камера Куберы показала нечто, что когда-то было человеком.

– Согласно идентификатору, это энсин Маккинен, но на месте подтвердить не сумеем. Опознать невозможно. Потеряна левая рука, многократные пробоины скафандра, сбит фильтр. Беллати?

Санитар включился в канал.

– Сильная ударная волна, руку, кажется, просто вырвало из плечевого сустава. Перфорация скафандра, похоже, наступила позже. – Он говорил тихим, но уверенным голосом. – Могу забрать его и провести полное вскрытие на борту…

– Вильга, нет необходимости. Продолжайте поиски. Может, кто-то выжил. – Кристенсен проигнорировал печально качающего головой Лефейна. – Направляйтесь к транспортным отсекам.

– Понял, идем в сторону транспортных отсеков.

На экране мостика группа Куберы направилась в глубь разрушенного транспортника. В свете их фонарей открывались очередные коридоры «Тоскании», тихие и мертвые. Кое-где там плавали фрагменты металлических конструкций, элементы разной машинерии, вырванные силой взрыва, которая убила судно.

– Все кабели мертвы, не думаю, что системы на подпитке. Вот же ж бл…

В свете фонаря боцмана перед спасательной группой проплыл шлем, целясь в нее мертвым глазом камеры. Кубера сделал несколько медленных шагов в его сторону.

– Задняя часть раздавлена, скорее всего, результат удара, который оторвал голову от тела. – Кристенсен не мог перестать удивляться, глядя на ровные, спокойные линии биопоказаний матроса и слыша в динамиках его взвешенный голос. – Какой-то твердый элемент, может, переборка. Тот же уровень разрушений, что и в двигательном отделении. Судя по оторванным от стен элементам… и по шлему, ударная волна не ослабевала до этого места. Продвигаемся в сторону транспортных отсеков, еще метров пятьдесят.

– Мы поняли, Вильга, пятьдесят метров.

Взгляд Фостер встретился со взглядом командира. Серые глаза женщины лучше слов передавали ее мнение насчет шансов найти уцелевших.

– Мы справимся, капитан. Если что-то случится, мы вам сообщим.

Он покачал головой, слабо улыбнувшись.

– Мы видим шлюз в криогенные помещения. Выглядит неповрежденным. – Камера показала несколько мертвых диагностических датчиков на бронированных воротах. Боцман взялся за рычаг аварийного открытия двери. Шипения сжатого воздуха, когда ворота начали открываться, они не услышали; открылись внутренности тесного шлюза транспортника. – Проходим парами, я и Беллати первыми, потом Ривер и Джулиамме, Боклев и Тивайтис, потом Руморен и Швайцер.

Уже через полминуты они знали, что могут не беспокоиться о процедурах. Кто-то – кажется, Боклев – выругался в микрофон, кто-то еще машинально отступил на шаг.

Из-за отсутствия искусственной гравитации найденные ими люди висели над полом в призрачном танце. Из-за мороза космоса кожа их посинела, а вакуум прочертил почти черные линии замерзшей крови под глазами, носом и вокруг ушей. Мужчины и женщины, в одинаковых серых одеждах, которые используются во время гибернационного сна.