Наталья Точильникова - Пасынок империи (Записки Артура Вальдо-Бронте)

По дороге я вылез в Сеть. Народное Собрание проголосовало за ссылку и увлеченно обсуждало, куда ссылать отца. Кое-кто из тессианцев тотчас пообещал освободить для Анри Вальдо очень подходящий для отбывания им ссылки губернаторский дворец Тессы. Но решение естественно не прошло.

Его оставляли на Кратосе. Обсуждали только конкретное место. В Сети появились десятки фотографий северных территорий, одна другой неприятнее. Но муниципалитеты не горели желанием принять у себя убийцу. Я уже начал надеяться, что отца все-таки оставят в Лагранже. И подумал, что завтра я просто обязан к нему съездить.

Ужинал я дома. В компании Маринки, Ирины, Хазаровского и его детей. Я так этого хотел, так хотел сюда вернуться, но мне было откровенно неуютно, я ел, опустив взгляд, уставившись в тарелку.

— Артур, все в порядке, — сказал Леонид Аркадьевич. — Все хорошо. Все кончилось.

Я, молча, кивнул.

После ужина случилось событие, полностью выбившее меня из колеи.

Я открывал дверь своей комнаты, когда меня вызвали по кольцу.

— Артур Вальдо? — поинтересовался холодноватый мужской голос. — Вас беспокоят из СБК. Вы должны явиться к нам завтра к десяти утра. Восемнадцатый этаж. Кабинет 18–25.

— А в чем дело? — спросил, было, я, но собеседник успел отключиться, так ничего и не объяснив.

Я вернулся в столовую, но там никого не было, даже посуду успели убрать.

Связался с императором по кольцу.

— Артур, — сказал Хазаровский, — давай так договоримся, если тебя куда-то вызывают, ты не бежишь ко мне, чтобы я тебя успокоил, а едешь туда, куда тебе сказали. Ты уже взрослый.

На сердце было неспокойно. Я вышел на балкон. Прохладно, моросит дождь. Зато дышится легче.

Я сел в кресло и позвонил Нагорному.

— С освобождением! — сказал Александр Анатольевич. — Старицын тобой доволен. Даже скидку за хорошее поведение ухитрился заработать — совсем молодец.

— Чему я очень удивился, — признался я. — Думал, оно у меня отвратительное.

— Олег сказал хорошее, значит, хорошее.

— Александр Анатольевич, меня в СБК вызывают.

— Вот сволочи! Хоть бы недельку дали после ПЦ прийти в себя.

— Это точно.

— А что им надо?

— Не говорят.

— Предположения есть?

— Не-а.

— Заговоры плел против императора?

— Нет.

— Покушение, может быть, готовил на государственного деятеля?

— Нет, ну, что вы!

— Террористический акт планировал?

— Как вы могли подумать!

— А что ты дрейфишь в таком случае?

— У СБК отвратительный имидж, — заметил я.

— Значит, так. Если будут допрашивать под БП, сразу звони твоему Руткевичу. Без адвоката не имеют права.

— Я человек привычный к БП, — хмыкнул я.

— Все равно звони. Адвокат не помешает. Дальше. Если будет что-то незаконное, можно жаловаться в два места: во-первых, в Генпрокуратуру, или сразу мне; во-вторых, в Императорский Контрольный Комитет. Вообще-то, Дауров, вроде, честный мужик, насколько честным может быть начальник СБК. Но у него работа такая.

— А, может быть, мне сразу с адвокатом пойти? — спросил я.

— Давай, идея хорошая.

Было девять часов тридцать пять минут, когда мы с Руткевичем вышли из миниплана на стоянке рядом с додекаэдром СБК. Вблизи он производил совершенно циклопическое впечатление. Цвета дымчатого гипатита, с сияющей гранью, обращенной к солнцу и отполированными до зеркального блеска остальными. Я знал, что где-то на верхних этажах находится тюрьма СБК, на крыше там дворики для прогулок.

Восемнадцатый этаж… Это где-то в нижней половине.

Я понял, что сглупил, надо было спросить у Нагорного, что в СБК на восемнадцатом этаже, наверняка, знает.

Впрочем, еще не поздно. Когда мы шли к входу в здание мимо шарообразных лавров и горизонтальных можжевельников, я вызвал Александра Анатольевича. Но его кольцо не отвечало. Занят, конечно. Скоро десять, уже рабочее время. И я послал ему сообщение: «Александр Анатольевич, что в СБК на восемнадцатом этаже, кабинет 18–25? Артур».

На входе сидел охранник в форме СБК. На белой рубашке слева — красный феникс, возрождающийся из пепла, над ним надпись: «Кратос Анастасис Элевтериос», а под ним «Служба Безопасности Кратоса», на шее у него висел бэйджик с именем и фамилией. Мы скинули ему наши данные. Он проверил по базе.

— На Артура Вальдо есть пропуск, — сказал он, — а на Станислава Давидовича — нет.

— Это мой адвокат, — пояснил я, — и без него я больше шагу не ступлю.

— Ладно, я сейчас посоветуюсь, — вздохнул СБКоид.

Он минуты две говорил с кем-то по кольцу.

Потом кивнул.

— Господин Руткевич может пройти.

Ответ на мое послание пришел, когда мы ехали в лифте: «На восемнадцатом секретариат и кабинет Даурова. Не трусь. Все в порядке. Саша».

— Секретариат, — вслух сказал я Руткевичу. — Зачем я секретариату?

На этаже сидел еще один охранник, и нас снова проверили. По числу фильтров это напоминало Закрытый ПЦ.

В секретариате нас встретил еще один СБКоид в такой же форме и с бэйджиком. Предложил сесть к столу. Окно слева от нас поднималось от пола до потолка и выходило на север или на запад, потому что было в тени. И имело уклон на улицу, что и понятно: нижняя часть здания. За окном сияли на солнце башни делового центра Кириополя.

— Господин Вальдо-Бронте, — обратился ко мне секретарь, — с вами хотел пообщаться один из наших сотрудников. Это не допрос. К вам нет претензий. Поэтому адвокат вам совершенно не нужен. Тем не менее, разговор конфиденциальный. Давайте, я вас провожу, а Станислав Давидович подождет здесь.

Я поднялся с места.

— Пойдемте, Станислав Давидович, — сказал я. — Нам здесь делать нечего.

Руткевич встал и, по-моему, хотел мне что-то шепнуть на ухо, но нас остановил секретарь.

— Подождите. Одну минуту. Мсье Вальдо, с вами сейчас свяжется сотрудник, который вас пригласил.

И меня тут же вызвали по кольцу.

Голос казался знакомым.

— Артур, это Дауров Георгий Петрович, мы с вами, к сожалению, не очень близко знакомы, но встречались точно. Могу я обращаться к вам по имени?

— Да, Георгий Петрович, — сказал я. — Так это вы — «один из сотрудников»?

— Ну, я же сотрудник, — в голосе сквозила усмешка.

— Вы исключительно скромны.

— Будьте так любезны, не отказывайтесь от приглашения. Разговор действительно очень конфиденциальный, а Станислав Давидович вас подождет. Если вдруг что-то будет не так — обязательно забьет тревогу, даже не сомневайтесь.

— Ладно, — вздохнул я.

С меня взяли подписку о неразглашении и проводили к начальнику СБК.

Кабинет Даурова напоминал светскую гостиную: черный кожаный диван, черный низкий столик с инкрустацией и такое же огромное окно с видом на деловой центр. Возможно это только часть кабинета, слева и справа от окна я заметил две двери темного дерева.