Виктор Алдышев - Возвращение

— Есть, — кивнул Третьяков.

— Значит, справитесь без меня, — сказала Лазарева. — Я к своим!

Ей надлежало организовать вывод собственного подразделения.

— Давай, — Дмитрий кивнул.

Они выбежали вдвоём, разделилась уже на улице. Анна побежала к боксам техников, собирая своих ребят по дороге, Бестужев в оперативный центр. Первое, что он услышал, войдя туда, было:

— Когда будут в зоне поражения, стреляйте.

Полковник Матвеев, сказав это, бросил на вошедшего майора быстрый взгляд.

Беспилотники передавали картину поля. Сьёмка с большой высоты показывала боевое построение мегистотериев. На экранах мелькали цифры расстояния до узла обороны перед базой и расчёт конечной траектории. Мегистотерии шли точно в направлении минного поля.

— Давно вышли? — Дмитрий быстро оглядел все экраны.

— Десять минут назад. Держат скорость сто километров в час. У минного поля будут через пятьдесят минут.

Бестужев пытался понять, что не так. Лобовая атака с огромными потерями?

Альфа знает, что база защищена. И если его задача уничтожить её, а не положить тонны трупов перед людьми, то прямая атака — это неоправданная растрата боевого ресурса. И это просто глупость, не свойственная главной особи.

— Думаю, Альфа бросит на минное поле сто или двести особей, чтобы пробить дорогу через него, — произнёс Дмитрий. — Но они будут, как открытая мишень, идут прямо на ДОСы. Слишком большие потери, слишком…

— Покажите, — произнёс Матвеев.

Самойленко сглотнул не приятный комок и включил воспроизведение записи.

— Перед отключением, камера сняла вот это, — сказал он.

Бестужев взглянул, и его словно поглотила ледяная волна. Мысли вдруг захлебнулись.

Залитое кровью лицо Кости на мониторе было едва похожим на самого себя. Тёмный взгляд оставался осознанным. Но единственным, что он осознавал, была боль, и это было заметно. Даже сквозь взгляд камеры и расстояние, сквозь экран.

На этот раз нескольких секунд оказалось мало, Дмитрию понадобилась минута, чтобы отключить ту часть себя, которая отвечала за эмоции и оставить только логику. И она подсказала, что его расчёт на месть Альфы верен. Начальная степень мутации означала, что командующий улья повременил с обращением, иначе к этому времени Костя уже был бы одним из них. Но он ещё человек и Альфа хотел, чтобы его личный враг среди людей это увидел. Это послание лично ему. Альфа сказал ему: Жди.

— Дмитрий, — Матвеев впервые назвал его по имени, и кивнул старшему смены, чтобы тот выключил запись.

Самойленко быстро нажал кнопку.

— Я бы вообще не показал тебе этого, — произнёс полковник, но это, возможно, важно для анализа атаки.

— Это важно, — хрипло произнёс Бестужев и перевёл взгляд на главный экран, где стремительно уменьшались цифры расстояния. — Это объясняет, почему Альфа ведёт свою армию прямо на минное поле. Костя знает его карту наизусть. Они пройдут без потерь.

— А участок ДОСов? Знание расположения огневых точек не поможет их пройти.

— Я не знаю, — ответил Дмитрий. — Но Альфа не просто так тащит за собой ещё не обращённого солдата. Он будет использовать всё, что есть в голове Кости, а он планировал все наши операции.

Матвеев смотрел на Бестужева ещё мгновение:

— Я отдал приказ, — произнёс он.

— Да, — произнёс Дмитрий, — я слышал.

Он замолк, плотно сжав губы.

— Возвращайся к себе, — кивнул Матвеев, — организуй эвакуацию. Вертолёты будут через час.

Бестужев кивнул:

— Есть.

Он быстро вышел из оперативного штаба, остановился только на секунду, чтобы перевести дыхание. Эмоций больше не было. План, который он себе выстроил, начал реализовываться. Альфа идёт к нему. Надо убедиться, что Нюта покинула базу, остальное по обстановке.

20.

Костя сопротивлялся снова и снова. И чем больше пытался остаться человеком, тем дольше им оставался. Рождающийся зверь будто стопорился о его волю, но прогрызал в ней кровавые дыры, поглощая человека.

В памяти внезапно чётко вспыхнула карта расположения мин.

— Нет, — прошипел Багиров. — Нет.

Нужны любые другие воспоминания, чтобы не дать Альфе узнать то, что знает он. Фотография родительского дома с семьёй осталась в разорванной куртке где-то в улье, и Костя не мог вызвать родные лица в памяти. Неодушевлённая фотография лишь напоминание, но не воспоминание, которое может занять собой мысли. Нужно что-то яркое, более близкое.

Анна — вспомнилась она. Мыслит нестандартно — так сказал Дмитрий.

— Поганая тварь! Я умру из-за него!

И снова в мыслях возникла карта.

— Нет, — шипел Багиров.

Он заклеил ту банку пластырями, чтобы Анна так не боялась. Она налила ему кофе, красиво катнула кружку по столу. Он знал, что рассмешит её словами: бледная, худая, кто тебя замуж возьмёт? Почему он ничего не сделал? Почему не решился раньше? Тоже не вовремя? Почему не подумал, что завтра может умереть не Дмитрий, а он сам?

И снова пролезла поганая карта минного поля и линии ДОСов, закопанных в песок. Зоны охвата заградительным огнём каждой огневой установки, мёртвые зоны…

— Нет… — Костя рычал, сплёвывал кровью, снова рычал.

Пытка не заканчивалась. В какой-то момент, Альфа ослабил эту страшную хватку и сознание прояснилось. Но только для того, чтобы человек впал в ужас. Они пришли.

Багиров стоял прямо перед началом минного поля, за которым вдалеке возвышалось бетонное ограждение базы, виднелись утопленные в землю ДОСы и едва заметные стволы пушек, выкрашенные в камуфляжный песочный цвет.

— Покажи мне…

Костя ждал этот приказ. Но они пришли. А значит, есть шанс, что Альфе не удастся сломать его. Он просто не успеет. Надо продержаться ещё минуту! Дроны и стрелки на вышках видят его. Должны отдать приказ!

— Убейте меня, — прошептал Багиров.

За двести метров от него Никитин шагнул на минное поле. Едва стоящий на ногах Андрей, с растрескавшейся и кровоточащей кожей, нарастающей на неё серой чешуёй, и вздутыми мышцами, торчащими наружу, как кровавые мешки, обернулся к своему командиру.

— Стой… — зашептал Костя, — он не знает…

Но Альфа не позволял с ним говорить. Багиров чувствовал, как обрывается связь, и всё равно пытался. Этим ускоряя процесс роста БПУ. Шея трещала и ломалась. Костя чувствовал каждый долбаный позвонок, трескающийся внутри тела.

— Карту видел только я! — взревел он.

Насквозь через голову Багирова к Андрею прошёл приказ:

— Иди.

Никитин шагнул. Костя слышал, как щёлкнула под его ногой мина, видел, как взрыв разорвал человека на куски, но не мог кричать. Запрет Альфы пришёл в тот же момент, как брызги крови взметнулись в воздух. И вся боль, которую можно было выплеснуть наружу, ушла вовнутрь, в голову, в мысли и взорвалась там. Багиров рухнул на колени.