Сергей Спящий - Сияние севера. Книги 1 и 2 [СИ]

— За победу! — огласил тост контрразведчик, инферал из числа "раскаявшихся и искупивших" и по этой причине не совсем уже человек. Или совсем не человек?

— За неё родимую, — меланхолично согласился Николай, делая глоток и морщась от кислого вкуса, принесённого в "коктейль" натуральным соком, без искусственных подсластителей.

Его личный куратор поинтересовался: — Ты вроде бы торопился распрощаться со мной?

— Было дело, — так же меланхолично признал Золотилов. — Но последнее время мне здесь стало нравиться.

Безопасник улыбнулся: — Увы, тогда плохие новости. Управление контрразведки больше не имеет вопросов к старшему лейтенанту бронетанковых войск Золотилову Николаю. Потому давай брат, давай. Словом, прощай безделье и снова здравствуй служба.

Звякнул планшет, лежавший на кровати в облюбованной Золотиловым комнате, извещая владельца о поступлении нового предписания.

— Ну вот что вы за люди такие? — посетовал Николай. — Только-только вошёл во вкус и на тебе. Как же секретность и всё такое? Даже по сто подписок не потребуете: не рассказывать, не говорить, не вспоминать и не думать?

Безопасник развёл руками: — Тот секрет больше не секрет. Истёк срок годности. Такое бывает с некоторыми секретами…

— Значит всё-таки вирус? Биологическое оружие, направленное против демонов? И сразу антидот, потому, что меч, который рубит сам по себе, никому не нужен. Удар меча следует контролировать, только тогда он приносит пользу.

— А вот кричать на каждом углу всё же не следует, — предупредил безопасник. — Иногда и просроченные секреты могут причинить неприятности.

— Подумать только, войну выиграли учёные! Кабинетные крысы в белых халатах. Тот старый профессор. И этот наглый, вечно молодой инферал Виталик, который увёл подругу у моего второго пилота, — огласил Николай.

По нему не было видно, но стакан, что он держал в руках был далеко не первым этим утром. И упаковок питьевого спирта он успел извести столько, сколько хватило бы целому взводу на двое или даже трое суток, если применять их по назначению, следуя рекомендациям и исключительно для снижения негативного воздействия радиационного заражения на организм. Купирования всяких там свободных радикалов, образующихся в неприличных количествах и всего такого прочего.

— Воевали солдаты, а победили учёные. За них — за крыс белых халатах, — поднял тост Золотилов.

— Так всегда бывает, — подтвердил безопасник. — Конструкторы придумывают шагающие танки, а танкисты ведут их в бой. Чей вклад в победу более важен сказать невозможно. Поэтому и говорят, что она одна. Одна на всех.

Золотилов бросил на контрразвдечика резкий взгляд, но промолчал, снова припадая к стакану. Сколько раз он напивался за последний год? Вот так, чтобы то, что лежало на уме, вылезало бы на язык? Вся накопившаяся грязь вымывалась бы чистым, как слеза, спиртом в процессе внутренней дезинфекции. Пожалуй, ни разу, за исключением последних дней после возвращения из похода по другим мирам и шокирующем, как снег на голову, известии, что они победили. Победили, но война далеко не закончилась, такой вот парадокс.

В боевой обстановке пить нельзя. Сам погибнешь, утянешь за собой напарника, потеряешь машину, не выполнишь боевую задачу и подведёшь товарищей. Воевать и, соответственно, умирать нужно на трезвую голову. Отчасти поэтому он сейчас и отрывался, если уж выдалась такая возможность, за всё что было и частично наперёд, за то, что ещё только будет.

Уловив брошенный на него короткий, но резкий, словно стеклом по горлу, взгляд, инферал спросил: — Думаешь, на каком основании такие как я, "дважды предавшие", примазываются к общей победе?

— А если и думаю? — с вызовом спросил Золотилов.

— Думай, кто тебе запретит, — отозвался контрразведчик. — Думать не только не запрещается, но даже поощряется, если до чего дельного додумаешься. Только думай, не думай, а инфералы стали частью ещё только определяющихся границ нового мироустройства. Нового мира без демонов. Его только предстоит построить. Каким он будет?

— Не переоценивай, — сказал Золотилов. — Таких как ты не слишком много. Один на тысячу или даже на десять тысяч или и того меньше.

— Зато мы полезны и опасны, — покачал головой безопасник. — Опасны как враги, полезны как часть государственного механизма. Магия — это хорошо, а техника ещё лучше. Но техника плюс магия и есть настоящий фарш. С таким сочетанием люди половину великой сферы нагнут. В каждый отдельный мир принесут добро и ещё справедливость и ещё гуманизм. Гуманизм для гуманоидов, а кто относится к гуманоидам определяют другие гуманоиды и никак иначе.

— Доводилось мне слышать похожие речи, — рассказал Золотилов. — От остроухих, в основном. Высшая раса, соль мироздания, определяет кого записать в высшие, а кого в низшие, а кто и вовсе не достоин коптить этот лучший из миров. За подобное их фашистами и прозвали. Не покажешь, на всякий случай, кончики ушей, товарищ безопасник?

— Покажу, не жалко. Только нравится тебе Николай, или нет, но инфералы и прочие нелюди будут такой же частью нового, рождающегося сейчас мира, как и обыкновенные люди. Чудовища уже давно среди вас, Николай. Если на выходе хочется получить сильную и свободную Землю, и сильную Россию в частности, то людям придётся научиться сосуществовать с нами, а нам с вами.

Рука Николая, где он держал бокал, дёрнулась, отчего содержимое заволновалось и заходило волнами. Несколько капель вылетели из стеклянной тюрьмы и упали кто на ковёр, кто на стол: — К чёрту! Когда я в кабине моего мизгиря, то я сам — главное и старшейшее из чудовищ!

Безопасник примирительно поднял открытые ладони показывая, что полностью верит и не думает спорить с собеседником.

— Что такой хмурый? — пихнул Николая локтем Горазд. — Или ещё от учинённого безопасниками дознавательного процесса не отошёл? Доводилось слышать о разных препаратах для развязывания языков, но вот о том, чтобы на спиртовой основе, услышал в первый раз. Хоть сам иди к безопасникам и на дознание напрашивайся.

Разговор происходил на улицах Нового Уренгоя, пока ещё, до освобождения Москвы из-под власти инферального марионеточного псевдогосударства, остающегося временной столицей Российской Федерации. Много городов предстоит освободить: Москву, Новосибирск, Казань, Севастополь и десятки, десятки других.

Верховный во всеуслышание объявил восстановление России в довоенных границах первоочередной задачей. Нельзя чтобы русские люди оставались под гнётом предателей рода человеческого с которыми демоны поделились частичкой своей нечестивой силы.