Сергей Спящий - Сияние севера. Книги 1 и 2 [СИ]

Николай усмехнулся, но Горазд не увидел в своих словах ничего предосудительного. Сам он отправился воевать в шестнадцать. Но себя мальчишкой уже давно не считал.

— Потенциально целый мир свободных трудовых ресурсов, — подвёл итог Золотилов. — Не удивительно, что все так забегали.

— За науку?! — предложила уже весёлая Катя.

— Подожди, — попросил Горазд. Он медленно достал из кармана и выложил на стол предписание через два дня явиться за получением нового назначения в первый отдел.

— Интересно девки пляшут, — пробормотал Золотилов и достал в точности такое же предписание.

Две одинаковые бумажки с одинаковыми печатями лежали на столе, между тарелок с оставшимися пирогами. Сиротливо блестели в электрическом свете стеклянные края трёх пустых рюмок.

— Это что же получается? — совершенно трезвым голосом произнёс Николай. — Нас обоих собираются куда-то переводить. И, наверное, не только нас одних. Причём указан запрет на разглашение самого факта получения данного приказа. В свете того, что я только что услышал об открытии нового мира полного непуганых аборигенов, тыкающих друг в друга острыми палками и подтирающих задницы лопухами у меня тут сформировалось некоторое предположение…

Горазд высказал то же самое, но другими словами: — Блин, ребята, опять вы открыли, а нам разгребать!

Виталик развёл руками. Катя удобно устроилась у него на плече и уже ни на что не реагировала.

— Эх жизнь моя жестянка, — непонятно к чему добавил Николай. Налил себе полню рюмку и выпил залпом, будто воду хлебал. — Не люблю я изменения. Ни к чему хорошему они обычно не приводят. А тут и вовсе целый новый мир, аборигены с лопухами и ещё какие-то оборотни в придачу.

— Новый мир, — в устах Горазда эта фраза звучала мечтательно и романтично.

— Вам положить пирогов с собой? — поинтересовался Виталик, успевший отнести уснувшую Катю на кровать и снова вернуться на кухню.

— Ещё спрашиваешь! Обязательно положи.

Давно пустующая темница встретила хозяйку замка «Орлиный глаз» застоявшимся запахом сырости и изменившемся эхом. Огромная масса камня со всех сторон заставляла шаги двух конвоирующих стражников звучать глуше. Перезвон ключей на поясе главного их них теперь был почти не слышен, словно массивные ключи обмотали тряпками и ветошью, чтобы они едва слышно стучали друг об друга.

— Вот, ваше высочество, ваши новые апартаменты, — издевательски заметил старший стражник, вталкивая принцессу в первую, от входа, камеру. Похоже он просто поленился идти дальше.

Глухо звякнул замок, закрывая дверь из массивных железных прутьев за прошедшие десятилетия едва-едва надкусанных вездесущей ржавчиной. Увы, но решётка всё ещё оставалась достаточно прочной даже для мускулистых рук тренированного воина. Куда там слабой девушке. Чахлой и изнеженной наследнице замка «Орлиный глаз», в подвалах которого она сейчас оказалась заключена.

— Ну как вам здесь? Удобно? — продолжал издеваться стражник.

Ни его, ни второго, всё это время молчавшего, Эрин раньше не видела. Знакомая с детства стража почти вся полегла при штурме замка, а раненых позже добили. Если кто и выжил, то только случайно. Этих новых оборотни уже после привезли с южных земель. И то верно, не самим же им разводить девчонок по темницам.

Поднявшись с пола, куда она упала от толчка в спину, Эрин поправила далеко не чистое платье и спокойно ответила: — Вполне удобно. А теперь брысь отсюда, я хочу остаться одна.

Лицо старшего стражника перекосило злобой. Он снял с крюка едва-едва тлеющую лампу и злобно бросил: — Посмотрим, как ты запоёшь, просидев несколько дней в темноте.

Вскоре шаркающие шаги стихли за поворотом, а чуть позже донёсся звук тяжело закрывающейся двери в конце длинной лестницы из двадцати шести ступенек. Эрин знала их точное число. Когда-то в детстве посчитала и вот теперь вспомнилось. Совершенно бесполезная информация.

Вокруг было темно так, что хоть глаза выколи. Дальше по коридору, через одну камеру, висели ещё несколько ламп и в двух из них даже билось задыхающееся от затхлого воздуха подземелья, пламя. Но уже у самой решётки можно было только едва-едва различить силуэты собственных рук, а в глубине каменной пещеры притаилась непроглядная тьма.

Принцесса привалилась спиной к прутьям и села. Каменный пол высасывал тепло тела через тонкую ткань платья. Интересно, здесь хотя бы есть какая-то лежанка или, на худой конец, охапка соломы? В противном случае человек не сможет протянуть в камере и пары дней, как свалится с жёсткой простудой и затем сгорит в горячке.

Решив хотя бы обследовать место своего пребывания, Эрин резко встала.

— Неужели сама Эрин Орлиный глаз, первая наследница и будущая хозяйка замка и всех окрестных земель? — произнесла темнота.

Полагая, что она находится в камере одна, принцесса вздрогнула и отшатнулась, но спина упёрлась в железные прутья, а на и без того не самом чистом платье остались следы ржавчины.

— Пусть боги благословят ленивых стражников, которым лень сделать несколько шагов, чтобы дойти до следующей камеры.

— Кто здесь? — спросила Эрин.

— Не узнаёшь меня?

Эрин воскликнула: — Я тебя даже не вижу!

— И то верно, — темнота издала короткий смешок. — К местному освещению надо привыкнуть. К тому же зря ты рассердила стражу. Теперь света ещё меньше и не думаю, что у нас с тобой будет сегодня ужин.

— Да кто ты такая?

— Кто я? Красноволосая Тайя. Тайя-надежда. Тайя-спасающая от голода.

— Разбойница и бунтовщица, — гораздо более уверенным голосом произнесла Эрин. — Я вспомнила: воины поймали тебя в начале месяца Траводеля. Отец сам судил тебя и приговорил к колесованию, но похоже, что из-за войны с оборотнями казнь отложили.

Скрывающаяся в темноте разбойница яростно прошептала: — Проигранной войны! Твоему отцу оторвали голову и сожрали на глазах у его солдат. Ты больше не Эрин Орлиный глаз, первая наследница. Сейчас ты такая же узница, что и я.

— Почему оборотни не выпустили тебя вместе с остальными пленниками, после того как захватили замок? — поинтересовалась Эрин.

— Потому, что у них тоже есть зуб на меня.

— Ты умудрилась досадить и людям, и оборотням одновременно?

— Не людям, а только таким нелюдям каким являлся твой мёртвый отец и ты — кто дерёт с простых мужиков вторе против положенного по уложению и рубит им пальцы за недоимки. Сначала мизинец, в следующий раз безымянный и так далее, чтобы крестьянин как можно дольше оставался работоспособен.

— Не смей говорить о моём отце! — вскипела Эрин.

— А то что? — спросила темнота. — Прикажешь казнить меня? Может быть четвертовать или повесить? Здесь ты такая же узница, как и я и между нами нет разницы, принцесска!