Михаил Тихонов - Камер-паж Её высочества. Книга 2. Часть 2

Он замолчал, а я просто кивнул в знак того, что понял.

— Да, и еще, — он вдруг наклонился к самому моему уху и тихонько прошептал: — Совет тебе дам, кадет! — он воровато

огляделся по сторонам. — Первое — безопасных мест там не будет, от слова вообще. Во всяком случае, пока не возьмешь кристалл. И второе — никому и ничему не верь, прислушивайся к своей интуиции. Запомни, даже твои глаза могут тебя подвести — там не все обстоит так, как выглядит!

— То есть, — так же шепотом решил уточнить я, — когда я возьму кристалл…

— Вот тогда можешь возвращаться прогулочным шагом! — подхватил мой наставник уже нормальным голосом.

— Слушай, — меня съедало любопытство, — а чего ты шептал-то?

— Ну как же? — возмутился он моей непонятливостью. — Я же давал тебе советы, так?

Я кивнул.

— А чтобы ты к ним прислушался, а не пропустил мимо ушей, как случилось бы, если бы я тебе их просто сказал, я и подпустил немного таинственности! — Кави залихватски подмигнул мне и осклабился. — Пойдем, я тебя отведу туда, откуда ты начнешь свое занимательное путешествие!

И, приобняв меня за плечо, он буквально поволок меня к краю двора, больше похожего на маленькую площадь.

— Вот! — гордо произнес он, остановившись на последнем ряду плиток, которыми был выложен двор и кивнул на тропинку, которая начиналась прямо у его ног и убегала в сторону виднеющейся башни. — Отсюда ты и начнешь, кадет! Ну, пожелаю тебе успеха, хотя… А, ну ладно! — он махнул рукой. — Короче, я тебя здесь подожду!

Он чуть отошел в сторону, как-то по-особому щелкнул пальцами, и рядом с ним возникло кресло, на мой взгляд, очень удобное, и небольшой столик с нехилым количеством бутылок различных форм и размеров, с яркими рисунками на них.

Плюхнувшись в кресло и вытянув ноги, с видом безмерно уставшего человека, он потянулся к бутылке, но вдруг оглянулся, увидел, что я стою там, где он меня оставил, и смотрю на него, нахмурился и прорычал:

— Кадет, тебе не завидовать мне надо, а идти и добывать кристалл, если ты, конечно, желаешь вернуться домой! Если нет, то давай, присоединяйся! Я, по младости твоих лет, угощу тебя соком каким-нибудь, или еще чем, что у нас там бывает безалкагольным?

Я перестал пялиться на столик с разноцветными бутылками и, шагнув на тропинку, посмотрел вперед, чтобы понять, что меня ждет.

Нет, так-то я и раньше видел, куда ведет тропинка, но подробно не рассматривал, а вот сейчас решил, что уже пора.

Итак, тропинка шла не по прямой, а петляла из стороны в сторону, как пьяный подмастерье. Видна она была метров на двести, а потом скрывалась в лесу. До леса от нее отходили по разные стороны еще с десяток тропинок, но все они вели в лес, только в разные его места.

А вот лес был каким-то странным. В чем заключалась эта странность я пока не понял, поэтому сделал десятка полтора шагов, решив подойти поближе, чтобы получше рассмотреть детали и понять, что с ним не так.

Я стоял и рассматривал лес, когда услышал за спиной немного насмешливый голос.

— Эй, кадет! — я обернулся и увидел ухмыляющегося Кави с бокалом в руках. В бокале была какая-то жидкость темно-красного цвета. Он отсалютовал мне своим бокалом, жидкость плеснула по стенкам. — Если ты будешь так стоять, то очень скоро сдохнешь!

— Что? — не понял я, но, увидев изменившееся лицо наставника, быстро обернулся.

Все, что я успел — это услышать свист разрезаемого воздуха и почувствовать дикую боль в области шеи.

Если вам говорят, что отрубать голову — это не больно, не верьте! Либо вам просто нагло врут, либо это говорит тот, кому голову никогда не отрубали!

Я открыл глаза и обнаружил, что лежу на плитах, очень похожих на те, которыми был вымощен двор моего учителя. Шея если и болела, то не сильно.

— Эй, кадет! — услышал я недовольный голос Кави. — И долго ты еще отдыхать собрался? Или тебе домой не нужно?

Я поднялся, оглядел двор. Тут ничего не изменилось, даже учитель сидел на том же месте с тем же бокалом с темно-красной жидкостью. Я схватился рукой за горло, даже покрутил для верности шеей — вроде, все на месте. Но как? Судя по всему, меня ведь убили?! Я помню, что мне было очень больно…

— Ну, чего застыл? — наставник смотрел на меня с ехидной улыбкой. — Ты даже десяток метров не прошел, как уже сдох! Не подводи меня! А то я могу подумать, что плохо тебя учил! Давай, давай, вперед! Марш, марш!

И он так энергично махнул рукой с бокалом, что часть жидкости даже выплеснулась из него.

Я, увидев его раздраженное состояние, плюнул на свои вопросы и вновь шагнул на тропинку. Призвав в руку меч, я осторожно двинулсяк лесу, внимательно оглядывая всю местность впереди меня. Мне удалось пройти, наверное, пол пути до леса, когда я вдруг услышал сзади тихое поскрипывание, как будто твердая кожа трется о такую же твердую кожу.

Я, резко развернувшись, увидел абсолютно черные глаза, услышал свист разрезаемого воздуха и почувствовал дикую боль в области шеи.

— Ты долго там валяться будешь?!

Я еще не успел открыть глаза, как услышал недовольный голос наставника.

— Ты даже до леса дойти не можешь! Кадет, вот скажи, нафига я тебя учил и тратил свое время, если ты ничем из того, что я тебе преподал, пользоваться не желаешь?

Я рывком поднялся, пощупал горло, покрутил туда-сюда головой, убедился, что там у меня все нормально и, стиснув зубы, чтобы не брякнуть что-нибудь обидное, опять двинулся по тропе.

В этот раз я прошел всего метров двадцать, как земля около тропинки зашевелилась и поползла, обнажая вырытое и накрытое слоем земли небольшое убежище, рассчитанное на одного человека, и оттуда буквально выскочил какой-то, по-видимому, воин с кривой саблей и молча бросился на меня.

Доспехов на нем не было, как и на мне, но это могло означать лишь то, что они ему не нужны, поэтому расслабляться не стоило.

Я машинально, как учил Кави, принял стойку, которую он называл «небенхуд», мечом назад и далеко выставив левую ногу. Видимо, нападавший решил, что это отличная цель, поэтому махнул своей саблей именно в направлении моей выставленной ноги.

Я, движением своего меча снизу вверх, поймал его клинок, дал ему опуститься до гарды моего меча и потом резким движением вперед, уколом, пробил напавшему на меня горло. Он остановился, меч выпал из его руки, он поднял свои руки к горлу, как будто хотел руками закрыть рану от моего меча, но тут кровь хлынула из раны на горле и почему-то изо рта, и он просто рухнул поперек тропинки.

Я потоптался перед ним, решая, что же мне делать дальше. Я первый раз убил человека, но почему-то вообще ничего не чувствовал, как будто комара прихлопнул. Мне казалось это неправильным, ведь я слышал рассказы, как людей, даже воинов, корежило после первого убийства, а у меня — ничего! То есть, вообще ничего! Типа, ну, убил и убил, делов то!