Константин Калбазов - Кентарх [litres]

Спалось на удивление хорошо. Бог весть, с чем это связано, но, попав в этот мир, Михаил спал как младенец. Может, из-за чистой экологии, а может, и оттого, что он сейчас был в здоровом, крепком и молодом теле. Однако каждую ночь к нему приходили красочные сны, чего раньше за собой он как-то не припомнит. Зато и пробуждение вышло, как говорится, ошеломляющим.

Воинственные крики, стенания, звон стали, угрожающий шелест стрел, плеск воды и топот босых ног по палубе. Михаил пытался сообразить, что вообще происходит. Он, между прочим, только что охаживал вдову-молодуху из их слободы, что вроде как одаривала благосклонностью сторонних мужиков. Сам Зван не видел, но заглядывался на нее весьма недвусмысленно.

Йенса рядом уже не было. Один из воинов буквально в паре шагов от Романова, стоя на палубе босыми ногами, послал стрелу куда-то в темноту. С берега слышится голос Ларса, раздающего команды. Кричат другие воины. Михаил не всех знает по именам, но без труда отличает по голосам, рисуя перед мысленным взором их образы. На фига?! Ему заняться больше нечем?!

Вскочил на ноги, силясь понять, что вообще происходит. И тут же у самого уха прошелестела стрела. Его даже ветерком обдало и вроде как задело оперением. И тут впервые сердце ухнуло в самые пятки. Как говорится, крылатое выражение в действии.

Но как бы ни было ему страшно, руки сами по себе нащупали клинки и сейчас крепко сжимали рукояти. Причем если со старым все понятно, он был при нем, в ножнах на поясе, то с новым получилось как-то странно. Он оставлял его рядом с сапогами, что и сейчас стоят у фальшборта. И совершенно непонятно, когда Романов успел его подхватить.

Все это пронеслось в его голове за каких-то два стука сердца. С третьим он уже бросился к борту. Ночь выдалась лунная, а потому видимость была на уровне. Во всяком случае, он без труда отличал варягов и нападавших на них половцев. А кого еще-то? Тут других степняков не осталось.

Буквально у кромки воды сразу двое наседали на одного из варягов, едва успевавшего отбивать мечом сыпавшиеся удары сабель. Или это кривые мечи? Да без разницы. Доспехов на нападавших вроде нет. До ближнего метров семь. Нормально. Михаил, даже не примеряясь, с ходу метнул свой новый нож. Целил между лопаток. Куда попал, не понял. Но половца выгнуло дугой.

Варяг, не задаваясь лишними вопросами, мгновенно воспользовался ситуацией и смял оставшегося противника. После чего рванул в гущу сражающихся, по ходу полоснув со спины еще одного степняка. Похоже, благородство не является отличительной чертой варягов. В бою все средства хороши. Вот их принцип.

Рядом хлопнула тетива арбалета, и тут же послышался стон. Михаил глянул в ту сторону. Маркус отступил на пару шагов, зажимая впившуюся в его грудь стрелу, выронил разряженный арбалет и упал на колени. Он, кстати, владел чешуйчатым доспехом, и если бы было время облачиться, то наверняка тот спас бы ему жизнь. Но случилось то, что случилось.

Недолго думая, Михаил подхватил арбалет погибшего. Вдел ногу в стремя и попытался натянуть. Кто бы сомневался, что у него ничего не получится. Осмотрелся, приметил пару коротких копий – или все же дротиков? – и какой-то крюк в фальшборте. На него насадил стремя, древки дротиков под тетиву и уложил их на верхнюю кромку фальшборта. Используя их в качестве рычага, начал взводить оружие, отчего они изогнулись дугой. Мелькнула было мысль, что они не выдержат, но треска ломаемого дерева он так и не услышал. Вместо него раздался сухой щелчок ореха, вставшего на боевой взвод.

Достал из колчана убитого болт и, наложив его, осмотрел берег в поисках цели. Вообще-то недостатка в них не наблюдалось. Половцев было явно в несколько раз больше. Какая-то их часть штурмовала корабль, и рубка шла уже у борта. Так что луки пришлось отложить в сторону. Чего не собирались делать степняки.

Оп-па. А вот и Сьорен. Невзлюбившего его варяга атаковали сразу трое. Но пока ничего не могли поделать с умелым воином, мастерски владеющим как клинком, так и щитом. А ведь жизнь этого говнюка в его, Романова, руках. Хлоп-п! И прилетевший в бок арбалетный болт тут же сложил половца в стеганом доспехе.

Пока взводил арбалет, Сьорен успел расправиться со вторым противником и взять в оборот последнего. В любом случае ему помощь уже не нужна. Осмотрел схватку в поисках тех, кому она все же не помешала бы. Скорострельность у него аховая, так что лучше каждый выстрел выверять.

Лучник. Справа. Метров семьдесят. Целится в находящихся на палубе ладьи. Они повыше будут, и бить в них сподручней. Пустил стрелу, но Расмус непонятно как успел приметить опасность и прикрыться щитом. В ответ Михаил пустил болт. Баллистика у арбалета отличается от прошлого образца ненамного. Разумеется, со своими особенностями, но точности оружия и твердости руки стрелка хватило, чтобы вогнать оперенную смерть точно в грудь лучника.

И снова перезарядка. Опять поиск цели. Выстрел. И все по новой. Романов успел выпустить еще три болта. Причем каждый из них достиг своей цели, когда половцы решили смазать пятки салом. В какой-то момент они исчезли в зарослях. Преследовать их варяги не стали. Вместо этого оттянулись к ладье и, не теряя бдительности, начали облачаться в доспехи.

Одновременно с этим трое варягов скользнули в заросли на разведку. Один из них появился, когда хирд [8] Хирд – боевая дружина в Скандинавии в эпоху викингов. уже полностью экипировался и был готов к новой драке. Причем шел воин совершенно открыто.

– Ларс, они удрали. Лодки уже в сотне шагов от острова, – доложил разведчик.

– Олаф и Бьерн?

– Мертвы.

– Дрыхли?

– Нет. Стрелки из луков сняли. Может, подошли водой, прячась за корягой. Может, под водой, дыша через трубку. Да мало ли. Теперь уж и не узнаем.

– Понятно. Давайте, парни, нужно прибраться, – обратился Ларс к дружине.

– Где лекарь? – едва прозвучала команда ярла, тут же громогласно позвал Сьорен. – Ты чего молчишь, щ-щенок! Опять чужое оружие хватаешь? – выдернув из рук Михаила арбалет, зло рявкнул он и тут же толкнул Романова к корме. – Шевелись, холоп!

Толкал он его не просто так, а по поводу. Там лежал один из воинов со стрелой в правой стороне груди. Вроде бы дружок Сьорена. Они все время общались. Раненый еще дышал, хотя и с трудом. Очень может быть, что его и можно спасти даже в это непростое время. Если бы только Михаил знал как.

– Я не знаю, что нужно делать, – честно ответил он.

– Ты вылечил Барди, и ты вылечишь Эгиля. Или, клянусь, я отправлю тебя вслед за ним.

– Барди сказал вам, что я лекарь, вот пусть сам идет и лечит. А я не лекарь.

– Ах, ты…

– Остынь, Сьорен, – ухватив воина за руку, остановил его кузнец. – Ты не можешь заставить его сделать то, чего он не умеет.