Константин Калбазов - Кентарх [litres]

– Пошевели руками, – прекратив выговаривать провинившемуся, произнес вожак.

Сделать это, не вернув чувствительность, оказалось проблематичным, но возможным. Он ни за что не смог бы что-то взять не глядя и уж тем более нащупать. Но если в пределах видимости, то кое-что получалось. Пробовали когда-нибудь что-то подхватить онемевшей рукой? Очень похоже.

– Ты не чувствуешь боли? Плохо. – И вновь недовольный взгляд на вязавшего Михаила, тот только виновато развел руками.

Романов попробовал вернуть себе чувствительность. И его вновь прострелила боль. Правда, не такая острая, как в первый раз. Терпимо. По меньшей мере не возникает желание прикусить губу. А теперь ноги. То же самое.

Вожак схватил за кисти, вырвав из Михаила громкий стон, потом за ноги, и на этот раз тот едва не закричал в голос. Но боль блокировать не стал. Варяг же удовлетворенно кивнул и погрозил пальцем провинившемуся.

– Я не знаю, что вам наговорил Барди Ульссон, но я не холоп, – когда боль немного умерилась, произнес Михаил. – Нашу слободу пожгли половцы. Я сумел вырваться…

– Ты сбежал, – презрительно бросил невзлюбивший его воин.

– Когда дрался на стене, я убил одного половца.

– Но потом сбежал, – вновь фыркнул варяг.

– Уймись, Сьорен. Он лекарь, а не воин, – отмахнулся вожак.

– Я не лекарь, – возразил Михаил.

– Барди сказал, что ты излечил его ногу, хотя она уже начала зловонить, а он умирал.

– Это так. Просто вспомнил, что мне рассказывала бабушка, и начал делать так же. А там уже Господь сподобил.

– Почему ты ему помог?

– Я был один. Мой дом сожгли половцы. Если бы Барди умер, я забрал бы его имущество. Если бы выжил, то помог бы мне в будущем. А он в благодарность продал меня вам.

– Не продал, – покачав головой, возразил вожак. – Подарил. Ты трогал его оружие? Брал его? Пользовался?

– Д-да, – не понимая, к чему он клонит, подтвердил Михаил.

– И он тебя за это не убил, – со значением произнес вожак.

– Это да. Зато сделал холопом.

– Сейчас ты холоп, – кивая, подтвердил вожак. – Но ты можешь стать членом нашей дружины. Нашей семьи. Тебе нужно только доказать, что ты достоин этого. Я ярл Ларс из рода Аструп. И только что сказал тебе мое решение.

– Я тебя понял.

– Вот и хорошо. Руки и ноги уже не болят?

– Немного покалывают.

– Ты быстро оправился. Молодец.

Произнеся это, вождь поднялся и направился на корму. Михаил же осмотрелся вокруг. В прошлый раз ему это не больно-то удалось. И увиденное очень даже впечатляло. Судно с палубой длиной метров в двадцать пять никак не производило впечатления просто большой лодки. Канаты, весла, уложенные вдоль посредине палубы под уменьшенной двухвесельной копией ладьи. Довольно высокая мачта на расчалках с прямоугольным парусом, наполненным ветром.

На носу сложен небольшой горн, стоят корзины с древесным углем, разложен различный инструмент. Походная кузня сейчас не задействована, и кто кузнец, решительно непонятно. Воины расположились по всей палубе. Кто в рубахе, кто с голым торсом принимают солнечные ванны. Вообще майское солнце жарит нещадно. Но мужики уже с загаром и особо его не опасаются. Все в той или иной степени говорят по-русски, значит, не первый год на Руси, к местному светилу привыкли и не боятся его.

Ладья шла споро. По местным меркам, разумеется. Это Михаил обратился к памяти Звана. А так, по ощущениям, километров тридцать в час. Черепашья скорость. Или для водного транспорта это нормально? Бог весть, он этим вопросом как-то никогда не интересовался. Наверное, все же не так уж и плохо. Парус ни разу не полощется, а выгнулся эдаким пузырем.

– Держи. Это твое, – с неизменным акцентом произнес один из воинов, брякнув о палубу сидором Романова.

Окинул подростка внимательным взглядом, покачал головой и направился на нос вроде как к походной кузнице. Михаил заглянул в мешок. Все его пожитки в наличии. И если он холоп, то надо признать, какое-то странное к нему отношение, потому что внутри находился и его пояс с ножом, и небольшой топорик, который он смастерил, пока выхаживал Барди.

Вообще-то топором это назвать можно было с очень большой натяжкой. При очередном посещении пожарища ему удалось обнаружить железную лопатку от сохи. Вставил ее в расщеп ветви, закрепил лыком и заточил о камень. Получилось неказисто, кто бы спорил. Но ветки рубить получалось, а случись что, и по башке кого приласкать можно.

Вынужденное безделье варяги коротали за мелкими бытовыми занятиями. Кто-то точил или чистил оружие, кто-то чинил щит, другой штопал рубаху. И все это сопровождалось ленивыми разговорами. Хотя нет, из-за лодки доносится голос, явно повествующий какую-то занимательную историю, потому что его слова нередко сопровождаются смешками.

Вспомнился фильм «Тринадцатый воин», где главный герой выучил язык, слушая разговоры викингов. С памятью у Романова все в порядке. Только он сомневался, что у него получится подобным образом выучить язык. А в том, что это ему нужно, сомнений никаких. В конце концов, что изменилось? Он собирался прислониться к одному варягу, теперь у него есть возможность пристроиться к целому отряду. Правда, Барди Ульссон был ему обязан жизнью, но ведь и ярл сказал, что он вроде как и холоп, но с правом влиться в дружную семью этих разбойников.

Вот и нужно действовать в этом направлении. И первым шагом не бросаться заслуживать их авторитет, а банально выучить язык. Понятно, что все они говорят по-русски. Хотя странный все же какой-то русский. Он, конечно, может на нем говорить, причем без каких-либо сложностей и акцента. Без труда подбирает эквиваленты словам двадцать первого века, разве только не найдется альтернативы. Но все одно, диссонанс первое время присутствовал. Не суть важно. Главное, что изучение их родного языка сблизит его с ними. Так что побег пока отменяется.

Время к обеду, но, судя по тому, что остальные постоянно что-то жуют, во время перехода довольствуются сухим пайком. С чего так, непонятно, ведь кузнечный горн можно использовать и для приготовления каши. Но эти, наверное, предпочитали горячую пищу готовить только во время стоянок.

Кстати, воин, что бросил перед ним сидор, как раз возле горна и возится, разводя в нем огонь. Только, судя по другим приготовлениям, готовка в его планы вовсе не входит. Кузнец? Или тут у них всяк и швец, и жнец, и на дуде игрец? Хм. А кто мешает это выяснить? Из всех присутствующих этот проявил хоть какое-то более или менее дружелюбие.

Ну-у, это если сильно так притянуть за уши. Но опять же, по меркам двадцать первого века. А по местным… Зван этого не знал. Как-то не доводилось общаться с воинами. Только и мог, что со стороны наблюдать за охранниками купцов.