Константин Калбазов - Кентарх [litres]

Турки подступили ко рву и начали его забрасывать, чем придется. Как ни странно, но они уже успели кое-что подготовить. А может, у них уже в обозе имелись и корзины, и лестницы. Как бы то ни было, но вскоре штурм начал приобретать более осмысленный характер. Появились командиры или просто опытные воины, которые пытались управлять этим безумием. И у них начало что-то получаться.

Вот тут-то Михаил и принялся выискивать цели, меча стрелы в командиров и самовыдвиженцев. При этом обстрела ему опасаться не приходилось. Если только, подчиняясь закону больших чисел, какая-нибудь стрела не угодит-таки в отверстия для прицеливания. Именно по этой причине те, что Романов сделал для стрельбы на большие дистанции, он поспешил заделать, благо забыл унести инструмент. Кстати, если пролюбит, то Йенс с него спросит.

Прикрывающему его щиту доставалось, как говорится, по полной. Да оно и неудивительно, ведь именно им был пущен тот злополучный болт, так возбудивший всю эту толпу. Его истыкали стрелами, что твоего ежа. И не заделай Михаил лишние отверстия, наверняка кто-нибудь уже в него попал бы. Стрел было так много, что от плах щита начала лететь щепа. Все чаше не просто проклевывались наконечники, а уже полноценно пробивали, протаскивая древки чуть не на половину длины.

Были попадания и в ложе. Из-за чего приходилось оттаскивать стреломет вглубь площадки и извлекать вражеские стрелы. Спасибо воинам, которые брались помочь ему в этом деле. Оружие не должно простаивать. И уж тем более то, что гарантированно разит врага наповал.

Это безумие длилось больше двух часов. Невзирая на потери, туркам удалось завалить проход во рву в двух местах и подступиться к стенам. После чего они устремились вперед по штурмовым лестницам. Однако тут им пришлось столкнуться с умелыми варягами и их топорами. Каждый удар если не убивал штурмующего, то наверняка сваливал его вниз. А там как повезет.

Наконец боевой запал угас. Или самые отчаянные головы успели полечь. А погибших было много. Очень много. Признаться, Михаилу даже стало не по себе, как только он осознал, что это не просто фигурки и мишени, по которым он метал стрелы, а люди. Когда видишь несколько трупов и вот такую бойню, ощущения совершенно несравнимы.

Турки простояли у крепости до утра. В течение ночи время от времени еще поднималась тревога. Но это были всего лишь мародеры, польстившиеся на имущество погибших. Или отправившиеся на поиски близких. Защитники, и Михаил в том числе, неизменно обстреливали тех, кого получалось рассмотреть. Нередко приходилось прибегать к помощи факелов, которые бросали со стен.

На рассвете выяснились две вещи. Первая – трупов перед крепостью стало значительно меньше. А оставшиеся были обобраны как липки. Что, в общем-то, не больно-то и удивляло. И вторая – турки снялись с лагеря и ушли от крепости.

Только глубоко за полдень Антип нашел добровольцев, согласившихся разведать обстановку вокруг крепости. И весть, принесенная ими уже через час, не могла не радовать. К крепости подходила армия под командованием Комнина.

Правда, как потом выяснилось, сражение в его планы не входило. Он намеревался вступить в переговоры, вывести из крепости свои войска, оставив ее туркам. При этом за ромеями должна была остаться другая, захваченная, ну или освобожденная на другом участке.

А еще Михаил вдруг узнал, что умудрился отличиться. Неизвестно, останется ли его имя в веках, но он имел все шансы попасть в историю. Или влипнуть. Потому как могут найтись и желающие отомстить отличившемуся. Ибо не в бою, а единичным выстрелом он сумел сразить султана Мелик-шаха. То-то войско так возбудилось.

Комнин входил в крепость как победитель. Словно он и не отправлял этих воинов только для отвлечения внимания, а потом не собирался вернуть туркам то, что отряд захватил ценой своей крови. Обосновавшись в помещении коменданта крепости и приняв от него обстоятельный доклад, он вызвал к себе Романова.

– Как твое имя? – поинтересовался ладно сложенный молодой человек.

Темноволосый, высокий, стройный, с тонкими чертами гладковыбритого лица. На вид нет еще и двадцати. Впрочем, чего это он, ведь и так знает, что ему только восемнадцать. Однако держится независимо и даже высокомерно, как человек, привыкший повелевать. Хм. А ведь так оно и есть. Молод? Несомненно. Но это лучший военачальник Восточной Римской империи. Причем уже не раз успел доказать это.

– Михаилом крещен, – ответил Романов.

– Благодарю тебя за службу, Михаил.

– Я служу не императору, а дружине, – не стал тушеваться парень.

– Запомни, Михаил, все подданные служат императору.

– Я не подданный империи, – покачав головой, возразил Михаил.

– Ты смеешь мне дерзить?

– Это не дерзость, господин, а всего лишь правда. Меня сочли недостойным императорской службы по младости лет и телесной немощи. Но я готов служить, если меня удостоят такой чести, – все же решил не обострять Романов.

– Вот, значит, как. Слова, достойные мужа. Антип, как так случилось, что он не удостоился службы в твоей тагме? Вид у него достаточно воинственный.

– Я предлагал ему службу. Но он отказался.

– Толмачом, – не стал отмалчиваться Михаил. – Я же только за этот поход убил более пяти десятков турецких воинов. Причем троих из них не с помощью арбалета или стреломета, а лицом к лицу.

В принципе он как бы и не рвался на службу. Признаться, пока его все вполне устраивало. Но вот не смог промолчать. Гордость заела, наверное. А может, и сам от себя не ожидал подобных успехов, вот и воспринял в штыки столь низкую оценку со стороны Антипа.

– Согласен с тобой, Михаил. Обладай я такими задатками, тоже не пошел бы служить толмачом. Ну что же, коль скоро ты пока не служишь императору, спасибо за услугу, – брякнув о стол увесистым мешочком, произнес Комнин.

Романов без лишних разговоров сгреб награду и, спросив разрешения, вышел из комнаты. Только оказавшись у повозки и подвесив котел над костром, он наконец пересчитал монеты. Сотня номисм. Хм. Это он удачно сходил в поход. В итоге у него должно будет оказаться не меньше двух сотен. А скорее даже больше.

Если, само собой, продаст свою добычу не маркитантам, а довезет до Царьграда. Тамошние оружейники тоже не дадут больше половины цены. Но это все же не треть, а то и четверть, что отвалят торговцы, сопровождающие войско.

Хороший ему достался конь. Высокий, быстрый, легконогий и выносливый. Как такое сочеталось в этом арабе, совершенно непонятно. Ну или Михаил пока еще не все знает о выносливости лошадей. Не суть важно. Главное, что турки продолжают висеть на хвосте, так и не приблизившись к нему. Не считая того, насколько он им это позволял. А то еще поймут, что им его не догнать, и перестанут маяться дурью. Что совершенно не укладывается в его планы. Даром, что ли, тут комедию ломает.