Константин Калбазов - Кентарх [litres]

– Пограничникам позволены любые промыслы.

– Ты не пограничник, – покачав головой, возразил Комнин. – И в любом случае товары, являющиеся монополией императора, должны поступать в казну.

– Хочешь сказать, что я преступник.

– Именно. Причем преступление против казны в империи едва ли не самое тяжкое. Да, у тебя вроде как не было умысла, и ты считал, что находишься в привилегированном положении. Но на деле это не так.

– И почему мне об этом не сказали раньше?

– А почему ты этим не поинтересовался?

– Вот, значит, как. И что теперь со мной будет?

– Это правильный вопрос. Но для начала ты откровенно ответишь о возможностях твоей мастерской и литейной.

– Я все откровенно рассказал Ирине. В день моя мастерская способна изготовить один арбалет.

– С редуктором или без?

– Все равно.

– Металл?

– Одна печь дает в сутки три плавки с крицей весом около одного кентинария [40] Кентинарий – 32,7 килограмма. , при обработке на выходе получается примерно одна артава [41] Артава – около 25 килограммов. железа. За день удается получить порядка одного медимна стали [42] Медимн – 8–10 килограммов. .

– То есть ты хочешь сказать, что за день одна-единственная печь и несколько калек способны выдать три артавы железа и медимн стали.

– Два кентинария железа и один медимн стали, – уточнил Михаил.

– Значит, Ирина поняла все правильно. А я уж усомнился, не заразилась ли она глупостью от своих подруг.

– Правильно, но не совсем. Дело в том, что в сталь заготовка превращается только через три дня перековки. Но если процесс запущен, то да, ежедневный выход составит один медимн.

– Но если процесс запущен, то он непрерывен? – уточнил Комнин.

– Да. Идет чередование прокаливания одних заготовок и проковки других. Но на выходе непременно лишь один медимн стали.

– Отчего так?

– Для большего выхода нужно увеличивать количество горнов, молотов и работников.

– И ты даже при одной плавильне сумеешь выдавать до двух кентариев стали в сутки. Я правильно тебя понимаю?

– В день.

– Что в день?

– Этот результат можно получать за световой день.

– А если организовать суточную работу?

– Можно. Но тогда понадобится минимум вдвое больше людей и животных. А еще жилища нужно будет выносить за пределы мастерских. Под грохот железа невозможно нормально отдохнуть. Даже если людей не жалко, это приведет к непременному снижению качества изделия. Но как временная мера, на случай выполнения срочного заказа, да, вполне возможно. А вообще и имперские мастерские смогут получать такой же результат, если усовершенствовать печь на манер нашей. И даже при имеющихся печах, устроив механические молоты, значительно увеличат выход стали, потому что мулы не устают так, как молотобойцы. Да и заменить их несложно. Им ведь не нужно соизмерять каждый свой удар. Просто идут по кругу, вот и вся их работа.

– Хм. И ведь ничего особенно сложного. И не придумал ты ничего такого, чтобы не было уже известно. Просто увеличил силу поддува, число фурм и подогрел воздух. Все?

– Все, господин.

– Невероятно. Значит, так. Подумай, как все организовать должным образом. Зосима займется поставками всего необходимого от людей до гвоздей. Ты устроил выделку железа в стороне от Пограничного. Это хорошо. Теперь увеличишь подворье. Поставишь казармы. Изготовь дополнительное оборудование. Я хочу, чтобы эта мастерская выдавала по четыре кентинария стали в день. Кроме того, наладишь там же производство арбалетов до двух… Нет. До трех в день. Мастерскую поставишь на том же подворье. Люди будут. Раз уж сумел научить своих мальчишек и увечных, справишься и с этими.

– Господин, я вообще-то должен охранять границу.

– А эту ответственность с тебя никто и не снимает, – вперив в него твердый взгляд, строго произнес Алексей. – Я уволю тебя со службы и внесу в список пограничников со всеми полагающимися обязанностями и льготами. То, что производит твоя мастерская в самом Пограничном, твоим и останется. С каждого произведенного кентинария стали и единицы арбалета ты будешь получать одну номисму. Таково мое решение.

– Слушаюсь, господин.

– Вот теперь можешь забирать своих людей и отправляться обратно. Капитан, доставивший вас в Константинополь, ждет в той же гавани.

Вот и поговорили. В процессе разговора Михаил уже успел принять решение о том, что если он все же сумеет уйти со стены не в качестве узника, то непременно подастся в бега. Бог весть, насколько его поддержат пограничники. Но присутствовала надежда, что они все же последуют за ним. Ведь это он, а не Комнин, выкупал их из плена. Он, а не Алексей, делил с ними тяготы и лишения. Он, а не молодой аристократ, возился с их ранами и не подумал бросать после того, как они стали увечными. Не оставил вдов и сирот.

Однако вышло все совершенно иначе. Похоже, Комнин решил сначала взвинтить ситуацию по максимуму, а потом начал понемногу отпускать. Под конец положение уже не казалось столь уж безвыходным или настолько серьезным, что требовало радикальных решений.

По большому счету получалось так, что он вроде как и остается при своих. Хотя на деле конечно же теряет. Спрос рождает предложение. С увеличением товара упадет и цена на него. Хотя сомнительно, чтобы даже сотня арбалетов в месяц могла существенно повлиять на прибыль. Тем более сомнительно, чтобы Комнин реализовывал этот товар через известного Михаилу венецианского купца. Скорее уж наладит прямые поставки в Европу, где это оружие популярно.

О стали и говорить нечего. Но тут дело такое. Весь металл должен поступать в казну и реализовываться уже оттуда с соответствующей наценкой. Это он теперь знал точно. Нет, чтобы раньше выяснить. Расслабился, отчего-то решил, что имеет солидную крышу. А она вроде как есть, но протечет на раз. И страховки, кроме доброй воли Алексея, по факту никакой. Хотя тот вроде всем своим видом показывает, что его благоволение Романову безгранично.

Шутка сказать, но ведь Комнин доверяется ему в столь серьезном и щекотливом деле, как казнокрадство. Арбалеты и сталь пойдут мимо казны императора. И если с оружием беды на самом деле нет, то железо и сталь не просто монополия государства. Они запрещены к вывозу. Только для внутреннего пользования или в изделиях согласно строго утвержденного списка, да и то в большинстве своем подобные торговые операции совершают императорские мастерские.

Вот только это лишь кажется, что Михаил держит влиятельного аристократа за причинное место. Как бы не так. Стоит немного подумать над этим вопросом, и сразу становится понятно, что Комнина к этому делу никак не прикрутить. Он везде остается в стороне. Зато Романов и Зосима горят ярким пламенем.