Василий Криптонов - Гамбит

Я поднял голову — и вдруг понял, что надо мной звёздное небо. Здесь не было смога — этой извечной грязной дымки, укрывающей города, она осталась где-то далеко внизу. Воздух был чист и прозрачен. А небо — такое близкое, что звёзды, казалось, можно трогать руками. И — невозможная, пронзительная, звенящая тишина.

В ней хотелось раствориться. Просто застыть, запрокинуть голову, глядя на звёзды — и исчезнуть. Ничего не чувствовать. Ни о чём не думать. Позволить мирозданию самому управлять тобой. Дать себе шанс поверить, что мирозданию лучше знать, как быть. Что оно как-нибудь всё решит само, без твоего участия. И если участники саммита, выйдя во двор, найдут здесь твоё остывшее тело с горлом, пронзённым мечом — увидят, что ты умер с улыбкой на губах.

Я спустился по каменным ступеням. Сидеть во дворе было не на чем, скамьями монахи не озаботились. Я уселся прямо на землю. Подумал вдруг, что, кажется, понимаю человека, который решил построить монастырь именно здесь. Если уж даже меня, прожжённого циника, так впечатлило увиденное — что говорить о людях, готовых открывать свою душу совершенству и познанию. Монастыри ведь строили именно для этого. По крайней мере, в том Китае, который я знал.

Шли века, чистые красивые идеи строителей монастырей извращались. И в итоге от того, что называлось когда-то путём к себе, к своей душе, остался лишь набор боевых техник — которым такие, как Вейж, пытались обучить таких, как Джиан или Бохай.

И этот мир Гуолианг предлагает мне защищать?! Да гори он синим пламенем. Моя цель — найти и убить Кузнецова-Кианга. После этого — а скорее всего, в процессе — я, надеюсь, наконец-то сдохну. И всё закончится.

— В твоей душе живёт ненависть.

Я не подпрыгнул от неожиданности. Отчего-то был уверен, что ко мне подойдут. Хотя ожидал, что увижу другого человека — красного ниндзя. Однако со мной заговорил Ксин. Я понятия не имел, что ему ответить, и промолчал.

— Ты враг Кианга? — спросил Ксин.

— Да. — У меня не было ни единой причины лгать.

— Есть ли у тебя необходимость отдать какие-то распоряжения?

А вот это было уже неожиданно.

— Перед смертью? — поднимая глаза на Ксина, уточнил я.

— Перед тем, как ты отправишься к Киангу.

— А если есть, то что?

— Ты можешь передать распоряжения мне. Если то, о чём ты попросишь, не противоречит заповедям нашей обители, я и мои братья постараемся помочь.

Ого. Монахи-то, оказывается, не только молиться умеют. Впрочем, в этом я как раз не сомневался. А вот в неожиданном предложении Ксина…

— Могу узнать, чем я успел так угодить тебе и твоим братьям?

— Мы умеем наблюдать. Ты — враг Кианга. — Ксин говорил тихо, но очень отчётливо. Я сидел на земле, он стоял надо мной, и слова долетали будто издалека. Но я отчего-то был уверен, что никто, кроме нас двоих, это разговор не слышит. — Завтра твой клан предаст тебя. Обменяет на богатство, которое приносят наркотики. Ты силён и смел, ты мог бы попробовать убежать. Но ты не бежишь — потому что ждёшь встречи с Киангом. Ждёшь её сильнее, чем жених ждёт у алтаря невесту.

— Ну, допустим, — медленно сказал я. — А при чём тут мои распоряжения?

— Мы тоже желаем Киангу смерти, — просто сказал Ксин.

Всё интереснее и интереснее.

Монахам очевидно противны кланы, как явление — но Кианг, получается, противен ещё больше. И два минуса в итоге дали плюс — для меня, которого Кианг практически в открытую объявил своим врагом.

— Присесть не хочешь? — предложил я.

Ксин отрицательно качнул головой:

— За нами могут следить. Времени мало. Говори.

— Я могу позвонить? Так, чтобы об этом никто не узнал? — быстро спросил я.

— Увы. Связь здесь только спутниковая, она отслеживается. Ты можешь передать распоряжения мне, я спущусь в поселок и позвоню, кому скажешь.

— А я могу спуститься в посёлок? Так, чтобы спуск занял не три часа?

В лице Ксин не изменился. Но мне показалось, что в глазах у него мелькнуло разочарование — во мне ошиблись.

Я поморщился.

— Да не сбегу я, не бойся! Ты всё правильно сказал. Я действительно жду встречи с Киангом. Клянусь, что никуда не денусь. Но для того, чтобы отдать распоряжения, мне нужно побывать в посёлке. Тебе я не смогу объяснить всё, это должен сделать именно я, понимаешь? Никто другой не справится.

— Сколько времени это займёт? — подумав, спросил Ксин.

— Полчаса, не больше.

— Твоего отсутствия не заметят?

— Постараюсь сделать всё для того, чтобы не заметили.

— Перед рассветом, — сказал Ксин.

Что ж, разумно. Перед рассветом сон — самый крепкий.

Я кивнул.

— Пройдёшь в столовую и стой у двери. Я открою её снаружи.

Я сообразил, что столовая — это зал переговоров.

— Хорошо. Спасибо.

Ксин не ответил. Просто развернулся и ушёл.

Около четырёх часов утра я тихо поднялся и вышел из своей кельи. Заглянул в келью Юна. Ожидаемо не разглядел в темноте ничего, но мальчишка, кажется, спал. Из других помещений тоже не доносилось никаких звуков, кроме храпа.

Я дошёл до двери и замер. Она открылась почти сразу. Беззвучно и словно сама по себе. Я выскользнул из зала. Ксин, ожидающий снаружи, приложил палец к губам и кивком приказал следовать за собой. Когда мы удалились от здания, тихим шёпотом прошелестел:

— Ты ведь уже обнаружил наш подъёмник. — Это был не вопрос, а утверждение.

Я кивнул. Догадывался, что мои разведывательные действия не останутся незамеченными.

— Он стоит здесь со времен строительства монастыря.

Я едва удержался, чтобы не присвистнуть. Это сколько ж подъёмнику лет-то?

— Трос заменили недавно, — успокоил Ксин, — буквально лет пятьдесят назад.

Да уж, и впрямь новьё — по сравнению с возрастом самого монастыря.

— Мы не часто пользуемся подъёмником, монастырь полностью находится на самообеспечении, — продолжал Ксин. — Но механизм на всякий случай поддерживаем в рабочем состоянии.

Он раздвинул кусты. Я увидел знакомую прореху в стене, лебёдку и тянущийся от неё трос. И ничего, напоминающего платформу для грузов.

— Тебе туда, — сказал Ксин. И махнул рукой, указывая на пропасть.

— Предлагаешь спрыгнуть? — уточнил я. — А менее затейливого способа самоубийства у вас не изобрели?

Вместо ответа Ксин перегнулся через стену. Позвал меня:

— Смотри.

Я подошёл, встал рядом с ним. И увидел то, что никак нельзя было разглядеть, не перегнувшись: примерно в полуметре под нами в скале находилась пещера. Естественное образование или рукотворное — навскидку не определить.

— Когда будешь готов, качни трос дважды, — сказал Ксин. — Я запущу лебёдку. Ты сказал, что на улаживание дел тебе нужно полчаса. Ровно через сорок минут я начну поднимать платформу обратно. К этому времени ты должен уже находиться в ней.