Anne Dar - Металлический Ген

…Смогут ли?

Первое, что я ощутила, открыв глаза – испуг.

Вернувшись в купе и заняв своё место на нижней полке, я была уверена в том, что заснуть не смогу. Однако я ошиблась. И теперь нас будил Золото. Хотя дверь в купе он открыл с достаточным шумом, способным привести меня в чувства, глаза я открыла лишь после того, как он коснулся моей ноги. Из-за ощущения постороннего прикосновения мои глаза распахнулись молниеносно и сразу же выхватили в тусклом рассветном свете светлое лицо Металла.

– Приехали, – приглушённым тоном произнёс он, достаточным в своей мощности, чтобы разбудить остальных спящих. – Выходим через пять минут. Здесь необходимое, – положив средних размеров полумешок-полурюкзак у моих ног, ещё четыре таких же он поставил на пол. – Оденьтесь потеплее. Снаружи прохладно, – всё ещё смотря на меня, добавил Металл, после чего невозмутимо развернулся и покинул купе, оставив нас поспешно просыпаться.

Как только Золото вышел и закрыл за собой дверь, Эльфрик с Дельфиной спустились вниз и затем помогли спуститься Олуэн с Лией. Ещё через пару минут мы набросили на себя то, что нашли наверху оставленных нам походных сумок: длинные, но тонкие кофты и лёгкие походные сапоги, едва прикрывающие икры. Сначала я решила, что подобный гардероб – не самый удачный выбор для продирания через лесные дебри, но уже к вечеру этого дня узнала о том, что сапоги и кофта способны регулировать температуру – в холодные ночи согревать до костей, а в знойные дни охлаждать, при этом не перегревая и не доводя организм до переохлаждения – поэтому взяла свои слова обратно.

Мне, Эльфрику и Дельфине повезло больше, чем Олуэн с Лией – у них возникли проблемы с размерами. У обеих обувь оказалась на размер больше необходимой, кофты же на них и вовсе висели. Но это было лучше, чем ничего, и почти не казалось проблемой на фоне того, что их рюкзаки оказались такими же по весу, какими были наши, то есть чрезмерно тяжелыми, как для пятнадцатилетнего подростка и тем более для пятилетней девочки. И всё же Олуэн не отдала своего рюкзака на плечи кого-нибудь из старших, с неожиданно уверенной хваткой вцепившись в него, словно в документ, подтверждающий её зрелость и соответствующую зрелости способность нести свои тяготы самостоятельно. Дельфина не сильно упорствовала в этом вопросе и в итоге оставила рюкзак Олуэн на её плечах, рюкзак же Лии был возложен на плечи Эльфрика. Я посмотрела на малышку сверху вниз: только проснувшаяся, она, как и остальные, уже не казалась сонной, словно совсем и не спала. Всеобщее возбуждение передалось и ей… Однако этого недостаточно. Кому-то из нас уже совсем скоро придётся взять её на руки – на своих ногах она предстоящий нам путь не преодолеет. От силы девочка весит всего каких-нибудь четырнадцать-пятнадцать кило. Мало, как для её возраста, но слишком много, как для груза, требующего транспортировку на чьих бы то ни было плечах через труднопроходимую местность. Наверно только сама Лия сейчас не понимает, что она слабое звено, уязвимое место, мишень… Как бы грубо это ни звучало, но с этого момента она будет для нас самой настоящей обузой. О том же, какие муки нас ожидают в ближайшие дни, я вообще думать не хотела: осознание того, что я вообразить себе не могу, что именно мне придется пережить в собравшейся здесь и сейчас компании, заставляло мои кулаки невольно сжиматься.

На воздух мы вышли вместе с людьми, ночевавшими в купе напротив. Металлы покинули поезд последними, прихватив с собой электронные приборы из кабины машиниста: вроде бы Радий взял электронную карту, а Золото захватил странный аппарат, напоминающий то ли часы, то ли компас.

Оказавшись снаружи я огляделась и ещё раз пересчитала всех поголовно: шестнадцать человек. И все навьючены так, словно перед нами предстоит задача не покинуть Дилениум раз и навсегда, а вынести за его пределы как можно больше контрабанды.

Рассвет уже высветлил небо, звёзд на нём почти не осталось, но лесные заросли всё ещё отдавали сумеречной темнотой. Пройдёт ещё немало часов, прежде чем солнце согреет лес, но, думаю, в ближайшее время нам и без солнечных лучей будет жарко. Надеяться в такой ситуации стоит лишь на то, что с нас не сойдёт семь потов прежде, чем Металлы объявят о первом привале, на который всё же не стоит сильно рассчитывать.

Моё напряжение продолжало нарастать в геометрической прогрессии: никто ничего не объяснял, все просто стояли на свежем воздухе и ждали, когда кто-нибудь из Металлов заговорит, тем самым взяв на себя ответственность за предстоящий поход и, соответственно, за собравшихся, но, как я вскоре поняла, Металлы тоже ждали – их взгляды были сосредоточены на Платине и Барие, обсуждающих что-то у подхода к поезду. Значит, вести нас будет кто-то из них.

Достаточно скоро Платина с Барием вернулись к общей группе. Все стояли кольцом, я старалась не выпускать из поля своего периферического зрения Золото, видя, что он неотрывно наблюдает за мной. Однако основной моей задачей сейчас было внять словам Платины: заговорил именно он, что сразу расставило все точки над “i” – его слово будет решающим в походе, только если кто-то из нас не предложит ссылаться на мнение большинства, чего явно не будет, потому как у нас, как оказалось, будет не так уж и много времени, чтобы успеть задуматься о монархии или её дестабилизации.

– Сейчас пять часов двадцать две минуты, – начал Платина. – По предварительным подсчетам достигнуть перешейка, соединяющего Дилениум с Большой землей, мы сможем в конце второй недели пути. Двигаться будем на запад парной цепью. Первым пойду я, следующие за мной идут в парах: Барий с Радием, Теа с Эльфриком и ребёнком, Дельфина с Олуэн, Вёрджил с Зефиром, Пилар с Луной, Скарлетт с Бакчосом, Франций с Золотом. Идём строго друг за другом, без ведома Металлов не меняем направления даже на санитарную остановку – помним, что мы сейчас вступили на территорию Ристалища…

“Что бы могло значить слово Ристалище?”, – в который раз задалась вопросом о значении этого слова я, и в который раз при размышлении на эту тему ощутила непроизвольный мороз, рябью разливающийся на поверхности моей кожи.

Платина продолжал:

– Остановок в течение дня будет пять, каждая длительностью в полчаса ровно. Если у кого-то есть вопросы, задавайте сейчас, потому что позже можете остаться без ответов.

“Лучшего момента не будет,”– мгновенно вспыхнуло у меня в голове.

– Что такое “Ристалище”? – невозмутимо уверенным тоном произнесла я прежде, чем остальные успели подумать над своими вопросами.

Солнце стояло в зените. Мы, без перерывов на привал, двигались ровно семь часов. Это оказалось гораздо сложнее, чем до сих пор я могла надеяться. Ситуацию сильно отягощали мешки у нас за спинами, хотя они и оказались не настолько тяжелыми, чтобы к моменту первого привала кто-то из участников похода начал жаловаться на этот груз. Мой мешок был как раз под стать моим силам, а вот удвоенный груз Эльфрика меня первое время серьёзно напрягал, пока на помощь нам не пришли Радий с Золотом. Когда Лия сдалась уже спустя полчаса ходьбы и едва сдерживалась, чтобы не разреветься, Радий предложил взять девочку на руки. Эльфрик сомневался лишь одно мгновение, после чего поспешно вручил её Металлу, который, спустя следующие шесть часов продирания через лес, казалось, даже не почувствовал этой ноши. В тот же момент к нам подошел Золото и предложил взять у нас рюкзаки. Я свой не отдала, но рюкзак Лии без лишних слов стащила с плеч Эльфрика и передала добровольцу. Позже я несколько раз оглядывалась, чтобы незаметно убедиться в том, что с Золотом всё в порядке и он не падает замертво от удвоенного груза на его плечах, и один раз, когда наши взгляды встретилась, благодарно кивнула ему. Однако не думаю, что для Золота и Радия подобная помощь была действительно чем-то сложным: они даже спустя шесть беспрерывных часов ходьбы по лесу выглядели так, как могут выглядеть люди, идущие налегке – совершенно безмятежно и ненапряженно. Собственно говоря, так выглядели все Металлы. Люди же, особенно беременная Пилар, рюкзак которой с самого начала нёс громила Бакчос, к концу седьмого часа выглядели буквально выжатыми: раскрасневшиеся, с растрёпанными волосами и царапинами от веток на руках и лицах, мы, на фоне Металлов, смотрелись откровенно жалко.