Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

— Кто не привозит? — спросил Энди.

— Никто не привозит, — ответила Энни.

Лорри достала большие ножницы из ящика буфета и разрезала красную ленту.

Я решил, что, судя по размерам, в коробке вполне могла бы уместиться отрезанная голова. Или баскетбольный мяч. Если бы мне предложили пари на то или другое, я бы поставил на голову.

Когда я протянул руки, чтобы снять крышку, Энни и Люси закрыли ручками уши. Шум тревожил их куда больше, чем осколки.

Содержимое коробки закрывал лист бумаги.

Забравшись на стул, чтобы лучше видеть, Энди предупредил меня, когда я протянул руку к бумаге:

— Под ней могут быть змеи.

Но вместо змей в коробке оказались пачки двадцатидолларовых купюр.

— Bay, теперь мы богаты! — объявил Энди.

— Это не наши деньги, — указала Лорри.

— Тогда чьи? — спросила Энни.

— Не знаю, — ответила Лорри, — но это наверняка плохие деньги, и мы не сможем оставить их у себя. Я чувствую идущий от них запах зла.

Энди обнюхал сокровище.

— Я ничего не чувствую.

— А я чувствую запах фасоли, которую Энди вчера съел за обедом, — объявила Энни.

— Может, это будут мои деньги, — предложила Люси.

— Пока я твоя мама, не будут.

Впятером мы вытащили деньги из коробки и горкой положили на стол, чтобы лучше понять, чем они пахнут.

В коробке лежали двадцать пять пачек двадцаток. По сто купюр в каждой. Пятьдесят тысяч долларов.

На дне белел конверт. Из конверта Лорри достала обычную почтовую открытку с надписью на оборотной стороне.

Прочитала надпись, хмыкнула, передала открытку мне. Все шесть детских глазок с большим интересом смотрели на белый прямоугольник из плотной бумаги.

Прежде чем прочитать надпись, я обратил внимание на почерк. Ровные, аккуратные буквы словно печатала машина.

«Пожалуйста, примите эти деньги как знак уважения и доказательства моей искренности. Я прошу оказать мне честь и встретиться со мной в семь часов вечера у фермы Хэллоуэя. По прибытии вы сразу определите точное место нашей встречи».

И подпись: «Вивасементе».

— Это грязные деньги, — сказал я детям. — Сейчас я сложу их в коробку, а потом мы все вымоем руки мылом и такой горячей водой, что она будет немного обжигать кожу.

Меня зовут Лорри Ток.

Я — не богиня, пусть Джимми так меня называл. Во-первых, у меня заострённый нос. Во-вторых, зубы такие ровные и симметричные, что не выглядят настоящими.

И каким бы хорошим ни был хирург, если пуля попадает тебе в живот и ты надеваешь бикини, люди оборачиваются и смотрят на тебя, но совсем не так, как на Мисс Америку.

Джимми уверял вас, что меня ничем и никому не сломить, совсем как этих жуков с кислотой вместо крови в фильме «Чужой». Это, разумеется, преувеличение, но и не принимать меня в расчёт — ошибка.

В ту ночь, когда я родилась, никто не предсказывал моего будущего, и я этому только рада. Мой отец гонялся за торнадо в Канзасе, а моя мать только недавно решила, что по части компании змеи определённо лучше, чем он.

Я должна взяться за эту историю по причинам, которые будут указаны ниже, но вы, возможно, о них уже догадались. Если вы, образно говоря, позволите взять вас за руку, то дальше мы пойдём вместе.

Итак…

Ближе к сумеркам, под грозовым небом, мы отвели детей в соседний дом, к родителям Джимми. Руди и Мэдди мы нашли в гостиной. Они практиковались с бейсбольными битами «Луисвилль слаггерс», приобретёнными в 1998 году.

Вскоре после нас в гости к ним пожаловали шестеро соседей, с которыми родители Джимми поддерживали самые тёплые отношения. Вроде бы поиграть в карты, но тоже с битами.

— Бридж у нас обычно очень агрессивный, — прокомментировала Мэдди.

Джимми и я обняли детей, поцеловали на прощание, снова поцеловали, но постарались не устраивать из расставания спектакль, чтобы не испугать их.

Вернувшись домой, переоделись, дабы подготовиться к встрече. Поскольку дело дошло до пятого ужасного дня, наш наряд включал плечевые кобуры, пистолеты и баллончики с перечным спреем.

Джимми предложил мне побыть с детьми, заявив, что на встречу с воздушным гимнастом поедет один. Я, однако, довольно быстро переубедила его: «Ты помнишь, что случилось с яйцами Панчинелло? Если ты попытаешься оставить меня дома, то увидишь, что Панч легко отделался».

Мы оба пришли к выводу, что ставить в известность Хью Фостера и брать с собой копов — идея не из лучших.

Во-первых, пока Вивасементе не сделал нам ничего плохого. Нам пришлось бы сильно постараться, убеждая присяжных, что подарок в пятьдесят тысяч долларов — угрожающий поступок.

А кроме того, нас более всего интересовали намерения Вивасементе, и мы опасались, что в присутствии копов он постарается пустить нам пыль в глаза, а уж потом без лишнего шума осуществит задуманное. И, даже предупреждённые его появлением, мы не сможем предотвратить удар. Поэтому хотелось сразу разобраться с его замыслами.

Погода для апрельского вечера в горной части Колорадо удалась на удивление тёплая. Вам это ничего не скажет, потому что у нас и на равнине под теплом подразумевают разное. Для Джимми факты — те же ингредиенты в рецепте, поэтому он, прежде чем написать о температуре, обязательно посмотрел бы её точное значение в «Сноу-Виллидж газетт». Полагаю, термометр показывал порядка пятидесяти градусов [98] Соответствует 10 градусам по шкале Цельсия. .

По пути к ферме Хэллоуэя мы поговорили о том, где нас может встретить Вивасементе, и решили, что увидим стоящий посреди поля огромный красно-белый цирковой шатёр.

На этом большом, ровном лугу в августе 1974 года, когда родился Джимми, цирк пробыл ровно неделю. С тех пор они не приезжали в Сноу-Виллидж ни разу, возможно решив, что народу на представления придёт немного, поскольку один из их клоунов убил двух местных жителей.

Ни Джимми, ни я ничего не слышали об апрельских гастролях цирка. И дети тоже не слышали, иначе давно бы спрашивали: «Вы купили нам билеты, купили, купили, купили?»

Энди снова приснился бы прячущийся в шкафу клоун. Мне, наверное, тоже.

Подъехав к лугу, мы поняли, что приехал не весь цирк. Такой большой команде требовалось множество трейлеров, домов на колёсах, дизельные генераторы, другая техника. На этот раз неподалёку от дома Хэллоуэя стояли четыре трейлера, дом на колёсах и лимузин, в котором приехал одетый в серебристо-красное мальчик, передавший нам коробку с деньгами.

На серебристом борту каждого трейлера горели огромные красные буквы, складывающиеся в одно слово: «ВИВАСЕМЕНТЕ!» Ниже шла надпись буквами поменьше: «ПОД КУПОЛОМ ЦИРКА! БОЛЬШОЕ ШОУ! НЕ ПРОПУСТИТЕ!»

— Пропустишь тут, — пробурчала я.

Джимми нахмурился.

— Большое шоу. Скорее большая беда.