Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

Гигантская стилизованная фигура мужчины в рабочем комбинезоне находилась в той части панно, которая вроде бы являла собой паровоз. Наклонившись, словно под сильным ветром, мужчина пытался то ли повернуть одно из колёс, то ли его руки случайно попали под колесо и теперь его затягивало туда целиком.

Движущиеся части скульптурного сооружения пока ещё не двигались, однако они уже создавали убедительную иллюзию движения, скорости.

Спроектировал это чудо знаменитый художник и скульптор по имени Валис (фамилии не было), и теперь он строил его с командой из шестнадцати рабочих.

Скульптурное сооружение символизировало суетность современной жизни, где индивидуума сокрушали силы общества.

В день открытия курорта Валис собирался поджечь свою скульптуру и спалить её дотла, символизируя свободу от безумного темпа жизни, которую представлял собой новый курорт.

Большинство жителей Виноградных Холмов и окрестных городков подсмеивались над скульптурой и, когда называли её искусством , словно брали это слово в кавычки.

Билли, наоборот, скульптура нравилась, а вот в намерении сжечь её смысла он не находил.

Тот же художник однажды привязал двадцать тысяч наполненных гелием красных шариков к мосту в Австралии, чтобы создалось впечатление, что шарики держат мост на весу. С помощью дистанционного управления все шарики взорвались одновременно.

В том проекте Билли не понимал ни самого «искусства», ни необходимости его взрывать.

Не будучи критиком, он, однако, чувствовал, что это скульптурное сооружение или низкое искусство, или высокое ремесленничество. А сжигать его… смысла нет, всё равно что ожидать, когда какой-нибудь музей отправит в костёр полотна Рембрандта.

Но в современном обществе его ужасало столь многое, что он и не думал переживать из-за такого пустяка. Впрочем, в ночь сожжения не собирался наблюдать за этим действом.

Он вошёл в таверну.

Воздух наполняли запахи специй. Бен Вернон готовил соус «чили».

За стойкой Джекки О'Хара проводил инвентаризацию спиртного.

— Билли, вчера вечером ты не видел специального выпуска по «Шестому каналу»?

— Нет.

— Ты не считаешь, что сообщения о НЛО и похищениях людей инопланетянами требуют специальных выпусков новостей?

— Я занимался резьбой по дереву под музыку.

— Этот парень говорит, что его забрали на материнский корабль, находящийся на околоземной орбите.

— Что в этом нового? Об этом говорят постоянно.

— Он говорит, что группа инопланетян провела ему практологическое обследование.

Билли толкнул дверцу, ведущую за стойку.

— Все они так говорят.

— Я знаю. Ты прав. Но я этого не понимаю, — Джекки нахмурился. — Представители высшей инопланетной цивилизации, в тысячи раз более разумные, чем мы, пролетают триллионы миль, пересекают межзвёздное пространство, и все для того, чтобы заглянуть кому-то из нас в зад? Они что, извращенцы?

— В мой они никогда не заглянут, — заверил его Билли. — И я сомневаюсь, что они обследовали прямую кишку этого парня.

— Но ему можно верить. Он — писатель. Я хочу сказать, и до этой книги он опубликовал несколько других.

Билли достал из ящика фартук, завязал на талии.

— Публикация книги — не повод доверять человеку. Гитлер тоже публиковал книги.

— Правда? — спросил Джекки.

— Да.

— Тот Гитлер?

— Ну, я говорю не про Боба Гитлера.

— Ты смеёшься надо мной.

— Посмотри в библиотеке.

— А что он писал? Детективы или что-то ещё?

— Что-то ещё.

— А этот парень писал научную фантастику.

— Ты меня удивил.

— Научную фантастику, — повторил Джекки. — К счастью, то будущее, о котором он писал, так и не реализовалось. — С рабочего столика он взял маленькую белую миску, недовольно фыркнул. — Мне что… уменьшить Стиву жалованье за перерасход продуктов?

В миске лежали от пятнадцати до двадцати черенков вишен, все завязанные узлом.

— Посетители находят его забавным.

— Потому что наполовину пьяны. В любом случае, он прикидывается забавным парнем, но на самом деле он не такой.

— У каждого своё представление о том, что забавно, а что — нет.

— Я про другое. Он только прикидывается весельчаком, которому все легко и по барабану.

— Другим я его не видел, — заметил Билли.

— Спроси Селию Рейнольдс.

— Это кто?

— Живёт рядом со Стивом.

— У соседей особые отношения, — напомнил Стив. — Нельзя верить всему, что они говорят.

— Селия говорит, что он буйствует у себя во дворе.

— Что значит… буйствует?

— Она говорит, сходит с ума. Рубит вещи.

— Какие вещи?

— Скажем, стул из столовой.

— Чьей?

— Своей. Рубил его, пока не превратил в щепки.

— Почему?

— Рубил и сыпал ругательствами. Вроде бы срывал злость.

— На стуле?

— Да. И он рубит топором арбузы.

— Может, он любит арбузы, — предположил Билли.

— Он их не ест. Рубит и рубит, пока не остаётся ничего, кроме отвратительного месива.

— И при этом ругается.

— Совершенно верно. Ругается, рычит, ревёт, как зверь. Превращает арбузы в месиво. Пару раз набрасывался на кукол.

— Каких кукол?

— Ну, ты знаешь, женщин, которых выставляют в витринах.

— Манекены?

— Да. С ними он расправлялся топором и кувалдой.

— Где он брал манекены?

— Понятия не имею.

— Что-то тут не так.

— Поговори с Селией. Она тебе всё расскажет.

— Она спрашивала Стива, зачем он это делает?

— Нет. Боится.

— Ты ей веришь?

— Селия — не лгунья.

— Ты думаешь, Стив опасен? — спросил Билли.

— Вероятно, нет, но кто знает?

— Может, тебе лучше уволить его?

Брови Джекки взлетели вверх.

— А если потом он окажется одним из тех парней, которых показывают по ти-ви? Придёт сюда с топором?

— В любом случае что-то тут не так. Ты ведь сам до конца в это не веришь.

— Я верю. Селия трижды в неделю ходит к мессе.

— Джекки, ты всегда шутишь со Стивом. Он тебя смешит.

— С ним я постоянно держусь настороже.

— Я этого не заметил.

— Держусь. Но не хочу быть несправедливым по отношению к нему.

— Несправедливым?

— Он — хороший бармен, делает свою работу, — на лице Джекки отразился стыд. Пухлые щеки покраснели. — Не следовало мне так говорить о нём. Завёлся вот из-за этих черенков вишен.

— Двадцать вишен, — кивнул Билли. — И сколько они стоят?

— Дело не в деньгах. Этот фокус с языком… в нём есть что-то непристойное.

— Никогда не слышал, чтобы кто-то жаловался. Многим женщинам, которые приходят сюда, очень нравится смотреть, как он это делает.

— И геям, — добавил Джекки. — Я не хочу, чтобы это был бар одиночек или геев. Я хочу, чтобы это был семейный бар.

— Неужто есть семейные бары?

— Абсолютно, — в голосе Джекки слышалась искренняя обида. Он держал таверну, а не вертеп. — Мы предлагаем детям картофель фри и жаренный кружочками лук, не так ли?