Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

Один вопрос занимал его больше остальных: он знает убийцу или имеет дело с совершенным незнакомцем?

Если этот выродок вошёл в жизнь Билли задолго до появления первой записки, просто этот тайный социопат более не мог сдерживать желания убивать, тогда он, пусть и не без труда, сможет идентифицировать этого подонка. Анализ взаимоотношений и поиск в памяти чего-либо аномального могли дать желаемый результат. Дедуктивная логика на пару с воображением могли нарисовать лицо, найти мотив.

Если же выродок был незнакомцем, который совершенно случайно выбрал Билли, чтобы поглумиться над ним, а потом уничтожить, поиск его значительно усложнялся. Представить себе лицо, которое никогда не видел, найти мотив, который мог быть любым… шансы на успех не слишком отличались от нулевых.

Не так уж и давно в истории мира рутинное, каждодневное насилие (оставим в стороне войны между государствами) определялось личными причинами. Зависть, оскорбление чести, прелюбодеяние, споры из-за денег — вот что приводило к убийствам.

В современном мире, больше в постсовременном, главным образом в постпостсовременном, бытовое насилие стало обезличенным. Террористы, уличные банды, одиночки-социопаты, социопаты, объединившиеся в группы, убивали незнакомых людей, лично к которым у них не было никаких претензий, убивали ради того, чтобы привлечь внимание, сделать заявление, напугать, даже просто из-за острых ощущений.

Этот выродок, знакомый или незнакомый Билли, был страшным противником. Судя по его действиям, смелым, но не безрассудным, сохраняющим полный контроль над своими поступками, умным, хитрым, изворотливым.

В противоположность ему Билли Уайлс всегда старался жить просто и идти по прямой. Не плёл паутины, чтобы кого-либо в неё заманить. И желания у него были самые незамысловатые. Надеялся просто жить и жил благодаря надежде.

Шагая по высокой траве, которая заговорщицки о чём-то шептала, касаясь его брюк, он ощущал себя скорее полевой мышью, чем совой с острым клювом.

Впереди стоял дуб с огромной раскидистой кроной. Когда Билли вошёл под неё, на ветвях зашевелилась невидимая живность, но обошлось без хлопанья крыльев.

Позади «Эксплорера» высилась церковь, напоминающая огромное ледяное, чуть фосфоресцирующее сооружение.

Подходя к «Эксплореру», он открыл центральный замок, нажав кнопку на брелке дистанционного управления. Внедорожник дважды пикнул и мигнул подфарниками.

Билли сел за руль, захлопнул дверцу, запер её. Револьвер положил на пассажирское сиденье.

Когда попытался вставить ключ в замок зажигания, что-то ему помешало. К рулевой колонке скотчем прикрепили сложенный листок бумаги.

Записка.

Третья записка.

Должно быть, убийца занял позицию на автостраде, наблюдая за поворотом к дому Лэнни Олсена, чтобы увидеть, проглотил ли Билли приманку. Должно быть, заметил, как «Эксплорер» свернул на стоянку у церкви.

Внедорожник он запер. Выродок мог проникнуть в кабину, разбив стекло, но все стекла были целыми. И система сигнализации не сработала.

До этого Билли все понимал ясно и отчётливо. Теперь же появление третьей записки в кабине надёжно запертого внедорожника, казалось, забросило его из реального в какой-то фантастический мир.

Вне себя от ужаса, Билли отлепил записку от рулевой колонки.

Развернул листок.

Свет в кабине, включившийся автоматически, как только он открыл дверцу, ещё не погас, потому что в современных моделях конструкторы придумали так называемый «свет любезности»: после закрытия дверцы лампочка гасла не сразу, а через какое-то время. Так что короткую записку, один вопрос, прочитать Билли успел:

«Ты готов к своей первой ране?»

«Ты готов к своей первой ране?»

Словно эйнштейновский переключатель перевёл время в замедленный режим: записка выскользнула из пальцев и, как пёрышко, спланировала ему на колени. Свет погас.

Охваченный ужасом, потянувшись правой рукой к револьверу на пассажирском сиденье, Билли одновременно повернулся направо, с намерением посмотреть через плечо на заднее сиденье.

Места за спинкой переднего сиденья было немного, наверное, мужчина не смог бы там спрятаться, но в «Эксплорер» Билли забирался торопливо, не подумав о том, что в кабине его может поджидать сюрприз.

Рука его искала револьвер, пальцы уже взялись за рифлёную рукоятку, и тут безопасное стекло [110] Безопасное стекло — стекло, изготовленное по специальной технологии. При разрушении превращается в крошку, не даёт острых осколков. окна в водительской дверце взорвалось.

Лавиной крошек обрушилось ему на грудь и бедра, револьвер выскользнул из пальцев и упал на пол.

Стеклянные крошки ещё падали, Билли не успел повернуть голову к окну, когда выродок сунул руку в кабину, ухватился за волосы на макушке, крутанул их и сильно дёрнул к себе.

Зажатый между рулём и консолью, не имея возможности перебраться на пассажирское сиденье и достать с пола револьвер, Билли ухватился за руку, которая безжалостно рвала его волосы, попытался вцепиться в неё, но кожу надёжно защищала перчатка.

Выродок был сильным, злобным, безжалостным.

Волосы Билли, должно быть, уже отрывались от корней. Боль убивала. Перед глазами всё плыло.

Убийца хотел вытащить его из кабины головой вперёд через разбитое стекло.

Затылок Билли с силой ударился о дверцу. После ещё одного рывка с губ сорвался хриплый крик.

Левой рукой он схватился за рулевое колесо, правой — за подголовник водительского сиденья, сопротивляясь изо всех сил. Ему оставалось лишь надеяться, что выродок вырвет волосы и он обретёт свободу.

Но волосы не вырывались, свободы он не обрёл и тогда подумал о клаксоне. Если бы он нажал на него, то раздался бы громкий автомобильный гудок, пришла бы помощь, выродок бы убежал.

Но тут же Билли осознал, что автомобильный гудок услышит только священник, а если он поспешит на автостоянку, то убийца не убежит. Нет, он пристрелит священника точно так же, как пристрелил Лэнни.

Минуло, возможно, десять секунд с того момента, как разлетелось окно водительской дверцы, и затылок Билли неумолимо втягивался в образовавшуюся дыру.

Боль, и без того сильная, нарастала. Казалось, корни волос проросли сквозь кожу и мышцы лица, потому что болело все лицо, его жгло, будто огнём. Болели также плечи и руки, но уже от напряжения.

Вот холодной дверцы коснулась и шея. Крошка, в которую превратилось стекло, царапала кожу.

Теперь голову загибали вниз. Как быстро нож может перерезать подставленное под удар горло? Много ли ещё нужно, чтобы переломился позвоночник?

Он отпустил рулевое колесо, сунул руку под спину в поисках дверной ручки.