Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

Внезапно Митча осенило. Поначалу идея показалась ему безрассудной, но тут же он понял, что это едва ли не единственный его шанс на спасение.

Присев, направился в противоположную от стрелка сторону, рассчитывая на то, что трава будет еще долго разделять их.

Под стрекот цикад и крики неизвестной ночной птицы Митч продвигался на восток, повторяя пройденный ранее путь, но в обратном направлении. Добрался до того места, где спустился с дороги. Подниматься не стал, понимая, что на склоне окажется легкой добычей стрелка, который уже наверняка находится между островками травы.

Преодолев еще футов шестьдесят, нашел широкую, вымытую дождями ложбинку в ровной поверхности склона.

Чтобы помогать себе руками при подъеме, Митч засунул пистолет за пояс. Ранее лунный свет показывал ему путь, но теперь тени только мешали и путали. Поднимаясь по ложбинке, он наткнулся на чью-то нору. Подумал о змеях, но тут же заставил себя отогнать эту мысль.

Ложбинку он преодолел, не попавшись на глаза второму телохранителю, выполз сначала на обочину, потом на середину дороги. Встал только там.

Если бы он попытался обойти противника сзади, укрываясь между островками травы и в кустах, то наверняка обнаружил бы, что и противник двигается совсем не по прямой, меняет курс в надежде удивить и застать врасплох. Они бы долго кружили на небольшом пятачке, охотник и дичь, то и дело находя следы друг друга, пока один из них не допустил бы роковую ошибку.

И если считать происходящее игрой, первым ошибся бы Митч, менее опытный игрок. Так что надеяться он мог только на нестандартные ходы, действия, которые его противник, профессиональный киллер, никак не мог ожидать. Пока срабатывала именно такая тактика.

Поскольку Митч уже удивил их револьвером, телохранитель понимал, что он не сломлен, не парализован страхом, готов защищаться до конца, как загнанный в угол зверь.

Но едва ли мог ожидать, что загнанный в угол зверь, однажды обретя свободу, добровольно вернется в тот самый угол, из которого ему удалось вырваться.

Коллекционный «Крайслер» стоял в шестидесяти футах от него, с приоткрытой крышкой багажника.

Митч поспешил к автомобилю, остановился рядом с трупом. Пустые глаза наполнял свет небес. Луна посеребрила покрывающие лицо прыщи.

Эти глаза напоминали две черных дыры, которые так затягивали, что Митч не сомневался: еще пару минут, и он просто не сможет оторвать от них взгляд.

Но, с другой стороны, чувство вины его не мучило. В отличие от своего отца, он понимал, что жизнь имеет смысл и предназначение, а человек имеет право защищать ее всеми доступными способами, даже идя на убийство.

Правда, убийство это не доставило ему ни малейшей радости. Он чувствовал, что его ограбили, лишили чего-то очень дорогого. Зовите это невинностью, но он потерял нечто гораздо большее, потому что уже никогда не смог бы радоваться жизни так, как прежде.

Оглянувшись, Митч уставился на землю в поисках оставленных им следов. При ярком солнечном свете их, возможно, и удалось бы разглядеть, но только не ночью.

Под зачаровывающим лунным светом пустыня, казалось, забылась в глубоком сне, расцвеченная в самые разные оттенки черного и белого. Каждая тень смотрелась твердой, как железо, каждый предмет, наоборот, казался нематериальным, сотканным из дыма.

Митч заглянул в багажник, куда не попадал лунный свет. Темный, с откинутой крышкой багажник «Крайслера» напоминал пасть огромного, не знающего жалости чудовища. Митч не видел дна, словно перед ним была волшебная камера хранения, способная вместить немереное количество багажа.

Он вытащил пистолет из-за пояса.

До предела поднял крышку, забрался в багажник, крышка вернулась на место.

На ощупь определил, что глушитель навинчен на ствол пистолета. Открутил его и отложил в сторону.

Рано или поздно, не найдя Митча в высокой траве, в кустах, в вымытой дождями ложбинке на насыпи, телохранитель вернулся бы, чтобы держать «Крайслер» под наблюдением. Не могло у него быть сомнений в том, что дичь объявится у автомобиля, в надежде, что ключи остались в замке зажигания.

Профессиональный убийца не способен понять, что хороший муж никогда не уедет от данных им обетов, от своей жены, от надежды жить в мире, где его близким ничего не грозит.

Если бы телохранитель решил устроить наблюдательный пункт за автомобилем, он мог пересечь дорогу, залитый лунным светом. Двигался бы осторожно и быстро, но все равно на какое-то время стал бы отличной мишенью.

Существовала вероятность, что телохранитель устроится у переднего бампера «Крайслера». Но если бы по прошествии времени пленник так и не появился, он мог предпринять еще одну попытку осмотреть окружающую территорию и, возвращаясь к автомобилю, подставиться под выстрелы Митча.

Прошло лишь семь или восемь минут с того момента, как сладкая парочка открыла крышку багажника, чтобы нарваться на выпущенные из револьвера пули. Выживший телохранитель, конечно, не стал бы проявлять нетерпение. Но со временем, убедившись, что его ожидание у «Крайслера» и осмотр кустов и заросших травой участков земли результата не дают, он пришел бы к выводу, что пора возвращаться домой, каким бы сильным ни был его страх перед боссом.

И вот тут, если б такого не случилось раньше, ему не оставалось ничего другого, как обойти автомобиль сзади, чтобы заняться трупом. Возможно, он захотел бы загрузить труп в багажник.

Митч полусидел, полулежал, окутанный темнотой, голову он поднял ровно настолько, чтобы задний борт не мешал видеть дорогу.

Он уже убил одного человека.

Он собирался убить второго.

Пистолет тяжелым камнем лежал в руке. Дрожащими пальцами второй он провел по вороненой стали, ища предохранитель. Не нашел.

Глядя на пустынную, залитую лунным светом дорогу, уходящую в глубь пустыни, он ощущал, что на место потери (невинности, детского ожидания, что жизнь может приносить только счастье и радость) приходило что-то еще, и это что-то не было злом. Образовавшаяся в его душе дыра заполнялась, но он еще не мог сказать, чем именно.

Из багажника автомобиля он видел лишь очень небольшой кусочек окружающего мира, но зато на этом кусочке распознавал гораздо больше, чем прежде. В критический момент восприимчивость его органов чувств, похоже, резко возросла.

Посеребренная дорога одним концом уходила к горизонту, а вторым ныряла под задний борт «Крайслера».

Некоторые торчащие из земли камни содержали вкрапления слюды, которая поблескивала под луной, и казалось, что звезды светят не только с небес.

С севера на юг, неспешно покачивая крыльями, летела большая сова, бесшумная, как призрак. Буквально над дорогой она начала резко набирать высоту и скрылась из виду.