Дин Кунц - Избранные произведения. V том [Компиляция]

Она должна действовать, но чувствует, что время еще не подошло. Если начнет слишком рано, ее план провалится. Интуиция подсказывает, что нужно подождать, хотя так трудно ждать, глядя на стоящего на коленях Митча.

— Покажи мне деньги, — приказывает убийца. Теперь он держит пистолет двумя руками, указательный палец правой напрягается на спусковом крючке.

Митч открывает горловину мешка, достает запечатанную в пластик упаковку пачек стодолларовых купюр. Разрывает пластик с одной стороны, большим пальцем шелестит купюрами верхней пачки.

— Облигации на предъявителя? — спрашивает убийца.

Митч бросает упаковку в мешок.

Подонок напрягается, когда Митч снова сует в мешок руку, и не расслабляется, даже когда тот достает большой конверт.

Из конверта Митч извлекает шесть сертификатов, внушающих уважение бумаг. Протягивает один к убийце, чтобы тот мог прочитать, что написано на лицевой стороне.

— Хорошо. Положи их в конверт.

Митч повинуется, по-прежнему стоя на коленях.

Подонок говорит:

— Митч, если бы у твоей жены появился шанс ранее недостижимого совершенствования души, возможность для просветления, трансцендентности, конечно, ты позволил бы ей пройти этот путь, уготованный судьбой.

В недоумении от этой тирады Митч не знает, что и сказать. Зато Холли знает. Потому что время пришло.

— Мне было знамение, мое будущее в Нью-Мексико.

Вскидывая руки на уровень плеч, разжимая пальцы, она открывает свои кровавые раны.

Они не поверхностные, пусть и не сквозные. Она колола себя гвоздем и расширяла и углубляла раны с яростной решимостью.

Труднее всего удавалось подавить все крики боли. Услышав хоть звук, убийца бы вернулся, чтобы посмотреть, что она делает на кухне.

Из ран тут же полилась кровь. Она залепила их порошком соскобленной со стен штукатурки. Капли крови успели упасть и на пол, но она засыпала их пылью.

Стоя с упрятанными под мышки кулаками, такой ее и увидел Митч, когда появился в дверном проеме, Холли пальцами сорвала нашлепки штукатурки со всех ран, отчего кровь полилась сильнее, когда она раскинула руки и растопырила пальцы.

Льющаяся кровь зачаровывает убийцу, и Холли говорит:

— В Эспаноле, где изменится твоя жизнь, живет женщина, которую зовут Роза Гонсалес, и у нее две белые собаки.

Потом левой рукой она оттягивает горловину свитера, обнажая верхнюю часть грудей.

Его взгляд поднимается от ее грудей к глазам. Холли сует правую руку между грудями, охватывает гвоздь ладонью, боясь, что он выскользнет из влажных от крови пальцев.

Убийца переводит взгляд на Митча.

Крепко ухватившись за гвоздь, Холли вытаскивает его и вонзает в лицо убийцы, целясь в глаз, но вместо этого пришпиливает маску к щеке, пронзает щеку, рвет ее.

Крича, с насаженным на гвоздь языком, он отшатывается от нее, паля из пистолета, пули вгрызаются в стены.

Она видит, как Митч поднимается, очень быстро, с пистолетом в руках.

— Холли, в сторону ! — прокричал Митч, а она двинулась уже при первом слоге от « Холли », стараясь удалиться от Джимми Налла на максимально возможное расстояние, которое допускала цепь.

Стреляя чуть ли не в упор, целя в живот, попадая в грудь, после каждого выстрела стараясь опустить пистолет вниз, Митч подумал, что пара пуль прошла мимо, но увидел, что три или четыре попали в цель. Разорвали ветровку, и каждый выстрел наполнял грохотом большущий дом.

Налла отбросило назад, он потерял равновесие. Свой пистолет он снарядил удлиненной обоймой. И стрелял, похоже, очередью, в автоматическом режиме, и пули били не только в стену, но и в потолок.

Может, по той причине, что пистолет он держал одной рукой, может, потому, что отдача вырвала пистолет из слабеющих пальцев, но оружие полетело в стену, ударилось об нее, упало на пол из известняковых плит.

Под мощными ударами пуль калибра 0,45 дюйма Налл не удержался на ногах, рухнул на бок. Потом перекатился на живот.

Когда эхо от грохота выстрелов смолкло, Митч услышал свистящее, прерывистое дыхание Джимми Налла. Может быть, так человек дышит, получив смертельную рану в грудь.

Митч не гордился тем, что он сделал после этого, даже не испытал радости. Собственно говоря, он почти отказался от своих намерений, но знал, что «почти» ничем ему не поможет, когда придет время держать ответ за содеянное.

Он встал над лежащим на полу мужчиной и дважды выстрелил ему в спину. Выстрелил бы и в третий раз, но уже потратил все одиннадцать патронов.

Присев на корточки и сгруппировавшись, чтобы не попасть под шальную пулю, Холли встала, когда Митч повернулся к ней.

— Есть кто-нибудь еще? — спросил Митч.

— Только он. Только он.

Она бросилась к мужу, обняла. Никто раньше не прижимал его с такой радостью, с такой страстью.

— Твои руки.

— Они в порядке.

— Твои руки, — настаивал он.

— Они в порядке, ты жив, они в порядке.

Он целовал ее лицо. Губы, глаза, лоб, снова глаза, теперь соленые от слез, губы.

В кухне стоял запах сгоревшего пороха, на полу лежал мертвец. Из ран на руках Холли текла кровь, у Митча подгибались ноги. Ему хотелось выйти на свежий воздух, под теплый ветер, увидеть солнце.

— Пошли отсюда, — сказал он.

— Цепь.

Маленький висячий замок сцеплял звенья на ее запястье.

— Ключ у него. — Она указала на лежащее на полу тело.

Глядя на него, Митч достал из кармана джинсов запасную обойму. Вытащил из рукоятки пистолета пустую, заменил полной.

Вдавил ствол в затылок похитителя, процедил:

— Если шевельнешься, вышибу мозги, — но, разумеется, ответа не получил.

Тем не менее не убрал пистолет, свободной рукой обыскивая карманы ветровки. Ключ нашел во втором.

Цепь упала с запястья Холли, едва он отсоединил дужку от корпуса замка. Замок Митч отбросил.

— Твои руки, твои прекрасные руки.

При виде крови он вспомнил кровавые отпечатки на кухне, но это было хуже, гораздо хуже, потому что он видит, как течет ее кровь.

— Что случилось с твоими руками?

— Нью-Мексико. Все не так плохо, как кажется. Я объясню. Пошли отсюда. Пошли.

Митч подхватил с пола пластиковый мешок с выкупом. Она двинулась к дверному проему, но он повел ее к выходу в коридор, потому что никакой другой дороги не знал.

Они шли, ее правая рука обнимала его за плечи, его левая — ее за талию, и сердце Митча стучало так же быстро и громко, как во время перестрелки. Он даже подумал, а вдруг оно уже никогда не замедлит ход.

Длинный коридор вывел их в гостиную поменьше, и они не могли не бросить взгляд на лежащий за пыльными стеклами океан.

Когда они вышли в большую гостиную, где-то в доме взревел двигатель. Рев этот несся по коридорам и комнатам, отражаясь от высоких потолков, не позволяя определить, откуда исходит звук.