Дин Кунц - Избранные произведения. IV том [Компиляция]

Обегая «Флитвуд» спереди, Полли услышала канонаду более близких выстрелов. Сразу поняла, что стреляет Кэсс, поскольку за много лет привыкла к «голосам» ее пистолетов, которые частенько слышала на тренировках в тире.

Прибыв на место действа, с помповым ружьем наготове, Полли обнаружила, что ее сестра столкнулась с дорожной угрозой, которую, честно говоря, они предусмотреть никак не могли. Злой пришелец из послания Желтого Бока, высветившегося на дисплее лэптопа, вылезал из разорванной в клочья одежды Эрла Бокмана, метался между двумя бензиновыми заправками, отбрасываемый назад разрывными пулями калибра 9 миллиметров, извивался и визжал от боли и ярости, бился, как вытащенная на берег рыба на усыпанной гравием площадке.

— С этим я разберусь, — процедила Кэсс ровным голосом, хотя лицо ее стало мертвенно-бледным даже в красно-янтарном свете рождественских гирлянд, глаза вылезали из орбит, словно у человека, страдающего самой тяжелой формой базедовой болезни, а волосы определенно требовали вмешательства расчески. — Кертис, должно быть, в магазине, — добавила она, прежде чем шагнуть к непредсказуемому мистеру Бокману.

В тревоге за Кертиса, спеша к двери в магазин, Полли успела взглянуть на, судя по всему, ушедшего из жизни владельца заправочной станции и магазина и решила, что высокий, лысый и занудный Эрл нравился ей больше. А вот эта постоянно меняющая очертания, извивающаяся, перекатывающаяся, дергающаяся, шипящая, пузырящаяся масса, а теперь, после того как Кэсс вновь открыла стрельбу, еще и начавшая вопить, вызывала желание позвонить в компанию по борьбе с вредными насекомыми и грызунами и вызвать ее представителей, вооруженных автоматами и огнеметами.

Собака, похоже, знала, о чем говорила.

Расшвыривая ногами валяющиеся на полу банки с консервированными фруктами и овощами, Кертис добирается до входной двери, чтобы увидеть, как второго киллера канонадой выстрелов отбрасывает в зазор между двумя бензиновыми колонками. Кэсс — он идентифицирует ее по большой сумке на плече — следует за ним с двумя пистолетами в руках, из стволов обоих вылетают языки пламени. Даже в десятимиллионном шоу в Лас-Вегасе она не могла выглядеть столь впечатляюще, пусть обнаженная и в головном уборе из перьев. Мальчик, правда, сожалеет, что он не видел хотя бы одного из этих представлений, и тут же краснеет от этого желания, хотя оно и указывает, что, несмотря на недавние проблемы, он все в большей степени превращается в Кертиса Хэммонда, становится человеком на более глубоком эмоциональном уровне, а это не может не радовать.

И тут же появляется Полли с помповым ружьем в руках, которая выглядит не менее эффектно, чем ее сестра, несмотря на то что тоже полностью одета. Увидев в дверях Кертиса, она с очевидным облегчением произносит его имя.

Может, он слышит облегчение там, где следовало услышать что-то более сердитое, потому что Полли, подходя ближе, вдруг поднимает помповое ружье двенадцатого калибра, целится ему в голову и что-то кричит. Она, разумеется, имеет полное право злиться на него, это по его милости она и ее сестра оказались лицом к лицу с самыми жестокими убийцами во Вселенной, и он не будет винить ее за то, что она пристрелит его здесь и сейчас, хотя он ожидал встретить с ее стороны большее понимание, хотя ему очень не хочется умирать.

А потом слышит, что она кричит: «Ложись, ложись, ложись!» — и понимает, чего от него требуют.

Мальчик бросается на землю, и она тут же начинает стрелять поверх него. Четырежды нажимает на спусковой крючок, прежде чем плохая ма, которую он только ранил, перестает кричать у него за спиной.

Поднимаясь на ноги, Кертис так зачарован видом Полли, достающей патроны из-за пазухи, прямо-таки фокусник, вытаскивающий голубей и цветные шарфы из цилиндра, что не сразу вспоминает о том, что надо бы оглянуться. Нечто — коронеру округа придется сильно напрячь мозги, чтобы составить внятное описание покойника, — лежит на полу у двери, среди банок, бутылок, коробок, усыпанное золотисто-оранжевой пылью раскрошившихся чипсов, хрустящих палочек и попкорна, вывалившихся из разнесенных в клочья пакетов.

— Есть тут еще эти чертовы твари? — жадно хватая воздух, спрашивает Полли, уже перезарядившая помповое ружье двенадцатого калибра.

— Их больше чем достаточно, — отвечает Кертис. — Но здесь нет, во всяком случае, сейчас… пока нет.

Кэсс наконец-то добила второго киллера. Она присоединяется к сестре. Такой растрепанной Кертис ее никогда не видел.

— Топливный бак, должно быть, полон, — говорит Кэсс и как-то странно смотрит на Кертиса.

— Должно быть, — соглашается он.

— Наверное, нам следует выметаться отсюда, и побыстрее, — предполагает Полли.

— Пожалуй, — соглашается Кертис, потому что у него, пусть ему и не хочется подвергать сестер опасности, оставаясь с ними, нет никакого желания продолжать путь на своих двоих, шагая по ночным прериям. — Но даже побыстрее может оказаться недостаточно быстро.

— Как только мы тронемся в путь, — говорит Кэсс, — тебе придется нам кое-что объяснить, Кертис Хэммонд.

Надеясь, что его не сочтут наглым, плюющим в глаза, неблагодарным, самодовольным маленьким панком, Кертис отвечает:

— Вам тоже.

Кофеину и сахару, в большом количестве и в тандеме, вроде бы положено губить здоровье человека вообще и нарушать его сон в частности, но кока и пирожные магическим образом улучшили настроение Микки и совершенно не мешали тяжелеть векам.

Она сидела за кухонным столом, раскладывая пасьянс за пасьянсом, дожидаясь Лайлани. Не сомневалась, что девочка найдет способ до зари появиться в их трейлере, пусть ее отчим и прознал об их отношениях.

Без задержки, сразу по прибытии Лайлани, Микки намеревалась отвезти девочку к Клариссе в Хемет, несмотря на попугаев и риск. Для стратегии времени не оставалось, только для действий. И если Хемет окажется лишь первой остановкой в долгом и многотрудном путешествии, Микки соглашалась заплатить за это путешествие ту цену, которую с нее попросят.

Когда же тревога, злость, кофеин и сахар более не могли перебороть сонливость, когда у нее начала болеть шея, если она опускала голову на сложенные на столе руки, Микки принесла из гостиной диванные подушки и положила на пол. Ей хотелось быть рядом с дверью, чтобы сразу откликнуться на стук Лайлани.

Она сомневалась, что Мэддок вернется, но и не решалась оставить дверь открытой для Лайлани, потому что доктор Дум все-таки мог заявиться, только на этот раз со шприцем, наполненным дигитоксином или его эквивалентом, дабы совершить очередной акт милосердия.

В половине третьего утра Микки вытянулась на диванных подушках, чуть ли не упираясь головой в дверь, с намерением бодрствовать, но мгновенно заснула.