Дин Кунц - Избранные произведения. IV том [Компиляция]

— Райнерда убил некий бандит, который называл себя Гектором Иксом, — сменил тему Рисковый. — Настоящее его имя Кальвин Рузвельт. В своей банде он — большая шишка, так что, как ты понимаешь, за рулем сидел его сообщник, а колеса они украли аккурат перед убийством.

— Стандартная практика, — согласился Этан.

— Да только никто не заявлял о пропаже «Бенца», на котором они приехали, и ты не поверишь, услышав, кому он принадлежит.

Рисковый оторвался от своих рук. И встретился взглядом с Этаном.

И хотя Этан не знал, что сейчас скажет Рисковый, он уже понял, что его ждут дурные вести.

— Так кому?

— Твоему другу детства. Небезызвестному Данни Уистлеру.

Этан не отвел глаз. Не решился.

— Ты знаешь, что случилось с ним несколько месяцев тому назад?

— Какие-то парни искупали его в унитазе, но он не умер.

— Через пару-тройку дней после этого мне позвонил его адвокат и сообщил, что Данни назвал меня душеприказчиком и, согласно его указаниям, я имею право принимать все медицинские решения.

— Ты никогда мне об этом не говорил.

— Не видел смысла. Ты знаешь, кем он был. Понимаешь, почему я не хотел иметь с ним ничего общего. Но в данной ситуации согласился… ну, не знаю… может, потому, что когда-то, давным-давно, он был моим другом.

Рисковый кивнул, вытащил из кармана леденцы, предложил Этану. Тот покачал головой.

— Данни умер сегодня в больнице Госпожи Ангелов. — Рисковый бросил леденец в рот. — И они не могут найти его тело. — Внезапно Этан понял, что Рисковому об этом уже известно. — Они клянутся, что он умер, но, учитывая порядки в тамошнем морге, он мог выйти оттуда только на своих двоих.

Рисковый убрал леденцы в карман, продолжая сосать тот, что во рту.

— Я уверен, что он жив, — добавил Этан. Наконец Рисковый вновь посмотрел на него.

— И это случилось до нашего ленча.

— Да. Я не упоминал об этом, потому что не видел никакой связи между Данни и Райнердом. И до сих пор не вижу. А ты?

— За ленчем ты прекрасно владел собой, раз все эти мысли крутились у тебя в голове.

— Я думал, что схожу с ума, но мне представлялось, что едва ли дождусь от тебя большей помощи, если прямо скажу тебе, что теряю рассудок.

— Так что произошло после ленча?

Этан рассказал о своем визите в квартиру Данни, исключив только эпизод с загадочным отражением в затуманенном конденсатом зеркале.

— Почему он держал фотографию Ханны на стол? — спросил Рисковый.

— Он так и не заглушил любовь к ней. До сих пор. Думаю, поэтому он вырвал фотографию из рамки и взял с собой.

— Значит, он уехал из гаража на «Мерседесе»…

— Я предположил, что это он. Мне не удалось разглядеть водителя.

— А потом?

— Мне пришлось об этом подумать. После чего я посетил могилу Ханны.

— Почему?

— Интуиция. Чувствовал, что могу там что-то найти.

— И что ты нашел?

— Розы, — Этан рассказал Рисковому о двух дюжинах роз сорта «Бродвей» и последующем визите в магазин «Розы всегда». — Цветочница описала Данни не хуже, чем это сделал бы я. Вот тогда у меня и отпали последние сомнения в том, что он жив.

— Но он же специально сказал ей, что ты думаешь будто он умер, и в этом ты прав? Зачем?

— Понятия не имею.

Рисковый разгрыз уменьшившийся наполовину леденец.

— Так можно сломать зуб, — предупредил Этан.

— Хотел бы, чтобы это была моя самая серьезная проблема.

— Просто дружеский совет.

— Уистлер просыпается в морге, понимает, что его приняли за мертвеца, одевается, уходит, не попрощавшись, едет домой, принимает душ. Ты думаешь, такое возможно?

— Нет. Я думал, что у него поврежден мозг.

— Едет в цветочный магазин, покупает розы, отправляется на кладбище, нанимает киллера… Просто подвиг для человека, который выходит из комы с поврежденным мозгом.

— Я отбросил версию с повреждением мозга.

— Молодец. Что произошло после визита в цветочный магазин?

Помня о том, как относятся к человеку, который видел двух призраков, Этан не стал рассказывать о «Крайслере».

— Я поехал в бар.

— Ты не тот парень, который ищет ответы в стакане с джином.

— Я заказал стакан виски. И в нем не нашел ответа, В следующий раз попробую водку.

— Это все? Теперь ты передо мной чист?

Со всей убедительностью, на которую был способен, Этан воскликнул:

— А что, разве этого не хватит на серию «Секретных

материалов»? Или надо добавить инопланетян, вампиров, вервольфов?

— Ты что… уходишь от ответа?

— Никуда я не ухожу. — Этан сожалел о том, что не удалось избежать прямой лжи. — Да, рассказал обо всем, включая и цветочный магазин. Я пил шотландское, когда ты позвонил.

— Правда?

— Да. Я пил шотландское, когда ты позвонил.

— Помни, ты сейчас в церкви.

— Весь мир — церковь, если ты — верующий.

— А ты верующий?

— Был им.

— Перестал верить после того, как умерла Ханна, да? Этан пожал плечами:

— Может, перестал, может, нет. День на день не приходится.

Одарив его взглядом, который мог снять с луковицы все слои до самой сердцевины, Рисковый кивнул:

— Хорошо. Я тебе верю.

— Спасибо, — выдохнул Этан.

Рисковый огляделся, чтобы убедиться, что за время их разговора ни у кого еще не возникло желания заглянуть в дом Божий.

— Я тебе верю, поэтому кое-что скажу, но ты все забудешь, как только услышишь.

— Я уже не помню, что побывал здесь.

— Квартира Райнерда интереса не представляет. Минимум мебели. Все черно-белое.

— Он жил, как монах, но монах со средствами.

— И наркотики. Кокаин, расфасованный для перепродажи, и записная книжка с фамилиями и телефонами — скорее всего, список покупателей.

— Знаменитые фамилии?

— Не очень. Актеры. Звезд нет. Но я хочу рассказать тебе о сценарии, над которым он работал.

— В этом городе число мужчин, которые пишут сценарии, превосходит число тех, кто изменяет своим женам.

— Около компьютера лежали двадцать шесть страниц.

— Этого не хватит даже на первый акт.

— Так ты разбираешься в сценариях? Сам пишешь?

— Нет. Еще сохранил остатки самоуважения.

— Райнерд писал о молодом актере, который проходит курс актерского мастерства, и у него возникает «глубокая интеллектуальная связь» с профессором. Они оба ненавидят некоего Камерона Менсфилда, который, так уж вышло, крупнейшая мировая кинозвезда, и решают его убить.

Ранее, согнутый навалившейся усталостью, Этан сидел, привалившись к спинке скамьи. Тут выпрямился.

— И какой у них мотив?

— Не ясно. Райнерд оставил на полях массу рукописных пометок, пытаясь с этим определиться. Далее, чтобы доказать друг другу, что у них хватит духа пойти на это преступление, каждый называет другому имя человека, которого тот должен убить до того, как вместе они начнут охоту за кинозвездой. Актер хочет, чтобы профессор убил его мать.