Дин Кунц - Избранные произведения. III том [Компиляция]

Но еще более сильными оказались переживания, связанные лично с ним, Джереми. Ближе к утру, под впечатлением случившегося, проведя бессонную ночь после приключений в «Мире фантазии», он вдруг осознал, что там, в парке, потерял над собой контроль. Нет, не тогда, когда убил Тода. Тогда все было сделано четко и верно. Мастер Игры, подтвердивший свое мастерство. Но с того момента, как столкнул Тода с «Сороконожки», он был опьянен властью, носясь по парку в состоянии, близком к такому, как если бы выкурил подряд пачку-другую сигарет. Он был разбит, измаран, изъезжен, измотан, изъеден властью, он буквально смердел ею. Ибо взял на себя роль Смерти и стал Тем, кого боялись и ненавидели все. Пережитое чувство не только пьянило, но, как наркотик, дурманило; ему хотелось снова все повторить на следующий день, и на следующий, и повторять это до бесконечности, до конца дней своих. Ему хотелось снова кого-нибудь заживо поджечь, а также хотелось узнать, что будет он испытывать, вонзая в кого-нибудь нож, стреляя из пистолета, убивая ударом молотка по голове или сдавливая горло руками. В ту ночь он достиг ранней половой зрелости, наполненной видениями смерти, блаженством будущих убийств. Пораженный этим первым проявлением сексуального оргазма и выбросом семени, ближе к рассвету он наконец понял, что Мастер Игры не только должен без страха убивать, но обязан уметь сдерживать в себе мощный позыв снова убивать, порожденный первым удачным убийством.

То, что ему на этот раз сошло с рук убийство, просто доказывает его превосходство над другими игроками, но долго так продолжатся не может, если он потеряет над собой контроль, как тот сумасшедший идиот, которого недавно показывали по телевизору, открывший беспорядочную пальбу из полуавтоматической винтовки по толпе в торговом центре. Он точно не был Мастером. Он был дураком. И за свою глупость получит теперь по заслугам. Мастер должен действовать избирательно, а выбрав себе жертву, расправиться с ней по высшему разряду.

Лежа сейчас на чердаке гаража на куче тряпья, Вассаго подумал, что Мастер должен быть подобен пауку. Сначала необходимо выбрать место для убийства. Расставить сети. Затаиться, втянув в себя свои длинные ноги, сделаться совершенно маленьким, невзрачным существом… и ждать.

Чердак буквально кишел пауками. В тусклом полумраке его удивительно чувствительные глаза безошибочно отыскивали их. Некоторые все время суетливо сновали взад и вперед по своим паутинкам. Другие, затаившись, были неподвижны, как смерть. Эти по духу ему были ближе. Его маленькие братья по крови.

Магазин по продаже оружия напоминал крепость. Надпись рядом с входной дверью гласила, что помещение охраняется многоканальной системой бесшумной сигнализации, а ночью, дополнительно, специально натасканными сторожевыми псами. Окна были забраны приваренными к рамам стальными решетками. Хатч заметил, что толщина двери равнялась примерно трем дюймам, и, хотя с внешней стороны дверь имела вид деревянной, внутри она скорее всего была стальной, а три ее петли с внутренней стороны, казалось, предназначались для использования в батисферах, где им пришлось бы выдерживать под водой давление в тысячи тонн. Хотя большинство товаров, имеющих непосредственное отношение к оружию, находилось на открытых полках, само оружие — винтовки, автоматы и пистолеты — лежало в полностью закрытых стеклянных ларцах или было надежно приторочено к стеллажам цепями. В каждом из четырех углов под потолком вытянутого в длину торгового зала были установлены видеокамеры, защищенные толстым пуленепробиваемым стеклом.

Магазин охранялся лучше всякого банка. У Хатча мелькнула мысль, что он живет в такое время, когда оружие более притягательно для грабителей, чем сами деньги, которые они добывают с его помощью.

Между четырьмя приятной наружности продавцами-мужчинами царил дух товарищества, который они с легкостью переносили и на покупателей. У всех у них рубахи с прямым подрубочным швом были надеты навыпуск. Может быть, им так нравилось их носить. А может быть, у каждого из них под рубахой, в кобуре, заткнутой за спину, находилось по пистолету.

Хатч купил короткоствольный, двенадцатого калибра, с пистолетной рукояткой, для стрельбы короткими очередями, автомат «Моссберг».

— Отличное оружие для защиты дома, — заверил его продавец. — Если оно у вас в руках, никаких проблем.

Хатч подумал, что должен быть благодарен Богу, что в наши дни государство оберегает его даже от таких мелких неприятностей, как скопление радона в подвале или последствия тотального уничтожения одноглазого, с голубым хвостом, москита. В менее цивилизованную эпоху — скажем, в начале века — ему пришлось бы держать дома целый арсенал: несколько сотен винтовок, тонну взрывчатых веществ и бронежилет, который пришлось бы натягивать на тело всякий раз, когда шел открывать входную дверь.

Ирония, решил про себя Хатч, довольно горькая форма юмора, и сейчас она совсем не к месту. Во всяком случае, в его теперешнем положении.

Он заполнил необходимые анкеты, расплатился кредитной карточкой и, прихватив «моссберг», комплект принадлежностей для ухода за оружием, коробочки с боеприпасами для браунингов и автомата, вышел из магазина. Позади него с глухим тяжелым гулом закрылась дверь, словно он вышел наружу из склепа.

Уложив покупки в багажник «мицубиси», Хатч сел за руль, включил зажигание — и застыл, опустив руку на рычаг коробки передач. Перед ним не было ни автостоянки, ни оружейного магазина.

Словно повинуясь злому заклинанию могучего волшебника, померкло солнце. Хатч оказался в длинном, с жуткой подсветкой, тоннеле. Он взглянул в боковое стекло, повернулся и посмотрел в заднее стекло, иллюзия или галлюцинация — черт бы побрал и то и другое — окружала его со всех сторон и казалась такой же реальной, как недавно автостоянка.

Когда он снова посмотрел вперед, то увидел, что перед ним длинный пологий склон, по центру которого бежит узкая железнодорожная колея. Вдруг машина тронулась с места, словно была не машиной, а поездом, движущимся вверх по склону.

Хатч с силой нажал на педаль тормоза. Безрезультатно.

Он закрыл глаза, сосчитал до десяти, чувствуя, как с каждой секундой сердце убыстряет свой бег, попытался расслабиться. Когда вновь открыл глаза, снова увидел тоннель.

Заглушил мотор, услышал, как он прекратил работать. Машина же как ни в чем не бывало продолжала катиться вперед.

Тишина, наступившая вслед за прекращением шума работающего мотора, длилась недолго. Ее сменил новый звук: Та-па-ти-так, тапати-так, тапати-так.

Нечеловеческий крик раздался слева от него, и краем глаза Хатч уловил угрожающее движение. Голова его тотчас дернулась влево. К своему изумлению, он увидел нечто совершенно ему незнакомое: белесого слизняка ростом со здоровенного мужчину. Тот яростно рвался к Хатчу и, разверзнув круглый рот, полный острых, вращающихся, как лезвия мусорорезки, зубов, орал на него. Такой же слизняк бросался на него из ниши в стене тоннеля справа, а впереди виднелись другие, а за ними еще какие-то страшные чудовища что-то невнятно тараторили, ухали, скалили зубы, верещали, когда он на машине проносился мимо них.